Луи Буссенар - Без гроша в кармане
— Это убийца, возьми его живьем, — крикнул кто-то из солдат.
Волонтер схватил лассо, раскрутил в воздухе и ловко накинул петлю на шею негодяю. Тот свалился. Не сходя с лошади, солдат сделал пол-оборота и поволок за собой по земле разбойника, у которого пена выступила изо рта.
— Закон Линча!.. Закон Линча! — кричали окружившие убийцу волонтеры.
Подошедший Бессребреник, увидав лежащего на земле, вскричал:
— Да это Вильям Соленая Селедка!
Между тем серебряный король, не смущаясь зловещей торжественностью минуты, прикидывал про себя: «Думаю, офицер не был женат; он умер, и, значит, чек аннулируется. Стало быть, выстрел разбойника принес мне сто тысяч долларов… Ол райт!.. Дело прежде всего».
Суд Линча вынес свой приговор: убийца должен быть повешен за ноги. На исполнение приговора потребовалось немного времени. Осужденный, раскачиваясь на веревке, отчаянно кричал, просил о пощаде, плакал, наконец, стал умолять, чтобы его убили. Несколько синих курток, более жалостливых, прицелились:
— Пли!
Повешенный, дернувшись, затих.
Волонтеры, не обращая дальнейшего внимания на труп, одежда на котором тлела от выстрелов, приблизились к джентльменам и миссис Клавдии. Та горячо просила своих избавителей поскорее уехать отсюда.
— Ваше желание для меня — приказ, — отвечал ей Джим Сильвер. Затем, обращаясь к Бессребренику, он спросил любезно: — А вы едете с нами?
— Нет, благодарю, — отвечал джентльмен, — мой карман и, главное, условие нашего пари не позволяют путешествовать иначе, как на собственные средства.
— Но ввиду исключительных обстоятельств и услуг, оказанных миссис Остин, вы могли бы… потребовать в награду… лошадь, пищу, оружие, деньги, наконец… За каждый труд полагается плата.
При этом предложении, выраженном так оскорбительно, в глазах Бессребреника вспыхнул недобрый огонь.
— Высшей наградой для меня будет разрешение миссис Клавдии поцеловать ей руку.
Тонкая, слегка дрожащая рука молодой женщины медленно протянулась к нему.
С неудержимостью и изяществом он нагнулся и поцеловал ее.
— А теперь, — сказал джентльмен, — прощайте…
— Вы покидаете нас?.. Это… это невозможно! — Глаза миссис Клавдии опять наполнились отчаянием.
— Мне надо исполнить долг: позаботиться о погребении этого храброго офицера и молодцов, отдавших жизнь за нас… А затем — снова начну скитания по белу свету… До свидания, мистер Сильвер.
— До свидания, мистер Бессребреник.
Бессребреник нарочно простился так внезапно с миссис Остин — желал избегнуть объяснений, выражений благодарности, нежной сцены. Он чувствовал, что постоянное общество прекрасной молодой женщины становится для него опасным, вовлекая на путь приятной, но пагубной сентиментальности.
Зная, что существование вдвоем для него невозможно, он решил сразу положить всему конец. Нельзя сказать, чтобы при этом сердце его болезненно не сжалось, но, выдерживая характер, джентльмен даже не справился о дальнейших планах миссис Клавдии. Впрочем, они казались ему достаточно ясными. Внезапное вмешательство в события серебряного короля, страстные взгляды, которые он бросал на молодую женщину, красноречиво свидетельствовали о душевном состоянии и намерениях миллионера.
Бессребреник подумал: «Пусть… пусть женится на ней!.. Пусть она сделается серебряной королевой!.. А мой удел — дорога без конца… Иди вперед, Бессребреник!»
Не обращая внимания на золотоискателей, он вырыл глубокую яму и закопал в ней офицера, Пифа, Пафа и Снеговика.
Начинало смеркаться. Так как у джентльмена не было ни гроша в кармане, а голод все сильнее напоминал о себе, он отрезал кусок мяса от убитой лошади Сильвера и, разведя костер, принялся готовить. Потом, поев с аппетитом и выпив свежей воды, завернулся в одеяло и уснул, как человек, которому неведомы тревоги и опасности. Старатели, пораженные подобным хладнокровием и, кроме того, напуганные синими куртками, не трогали его. Он проснулся на заре следующего дня и, положив в дорожную сумку остатки ужина, отправился в дальнейший путь.
Целых пять дней шел Бессребреник, направляясь к станции железной дороги, не встречая никого, ночуя под открытым небом, питаясь чем попало.
Наконец, изнемогающий, он добрел до одного из тех деревянных бараков, которые американцы громко называют вокзалами. Однако теперь, когда Бессребреник очутился в местах, где цивилизация олицетворяется в полустанке, угольном складе, водокачке, отеле, сколоченном из досок, и из досок сколоченном салуне, — положение его, не имевшего, как всегда, ни гроша, стало еще затруднительней.
Прежде всего надо было добыть чего-нибудь поесть. Бессребреник направился в салун с видом покупателя, у которого кошелек набит золотом. Хозяин попался на удочку и с непривычной для янки предупредительностью, хотя и не трогаясь с места, осведомился:
— Эй, что надо?
Бессребреник отвечал просто:
— Не требуется ли вам повар, слуга или мойщик посуды?
Содержатель салуна даже привскочил и закричал:
— Мошенник!.. Сукин сын!.. А я-то принял его за честного человека…
— Что же бесчестного в том, что я хочу заработать на пропитание?
— Стало быть, ты, любезный, и повар, и слуга, и мойщик посуды? Так вот что я тебе скажу. Едят здесь только консервы, стало быть, повар не нужен, прислуживаю посетителям я сам, а посуду облизывают, то есть моют, бродячие собаки…
При этих словах, сопровождаемых непристойными жестами, Бессребреник тоже захохотал и подошел к хозяину поближе, будто находя чрезвычайно забавной его шутку; но затем, вдруг изменив голос, прошептал так, что на стойке зазвенели стаканы:
— Защищайся, поросенок!
Янки был на голову выше джентльмена и сложения атлетического. Он стал в боксерскую позицию и проворчал:
— До прихода поезда еще десять минут. Жаль, что машинист и кочегар, мои кумовья, не увидят потехи! Вот бы позабавились!
Сильная пощечина не дала ему договорить. Он только крикнул:
— Ой!
За первой последовала вторая. Атлет пробовал обороняться, но не попадал в своего противника; тот же продолжал щедро потчевать янки оплеухами.
Как раз в эту минуту подошел поезд, раздались свистки и звонки.
— Я мог бы убить тебя, — заговорил Бессребреник, — но ограничусь этим уроком: другой раз не станешь оскорблять небогатых путешественников.
Развернувшись, он поймал взглядом огромный окорок, подвешенный под потолком; без церемонии снял его, взял под мышку и преспокойно вышел. Хозяин, протестуя, бросился вдогонку, получив в итоге совсем не то, что намеревался — Бессребреник со всей силы ударил его окороком по голове и, гордый своей победой, направился к остановившемуся поезду.
