Луи Буссенар - Без гроша в кармане

Луи Буссенар

БЕЗ ГРОША В КАРМАНЕ

ГЛАВА 1

Процветание рекламы. — Странное предложение человека, одетого в газеты. — Женитьба, самоубийство или путешествие. — Серебряный король. — Сорок тысяч километров без гроша в кармане.

Америка — страна самой смелой, самой беззастенчивой, самой сумасбродной рекламы. Янки по натуре хвастун, фантазер и выдумщик; в рекламе он видит продукт своего гения, любит ее, восхищается ею (если она удачна) и в конце концов верит ей, как бы ни была она нелепа…

Однажды в мае 1895 года в шумном и людном Нью-Йорке появились сотни, тысячи громадных афиш, расклеенных повсюду: на столбах, на стенах, на конках, на людях-сандвичах спереди и сзади. Содержали они всего одно объявление, написанное на нескольких языках:

Без гроша в кармане!..

Sans le sou!

Pennyless!

Kein Kreuzer in Sask!

No plata!

Senza solda!

Ki-kiay-Tse!

Буквы были громадные и невольно бросались в глаза. Это действовало. Публика предчувствовала что-то необычное, приманка казалась очень лакомою.

На следующий день появилось другое объявление на английском языке. Оно гласило:

«Кто он? Англичанин? Немец? Итальянец? Испанец? Русский?

Неизвестно! Но он красив, как античная статуя.

Но он сведущ, как энциклопедия. Но он силен, как Геркулес.

Но он храбр, как лев. И при всем том он совершенный бессребреник: у него нет ни гроша в кармане».

Многие говорили: «А, свадебная реклама!»

Девицы, вдовы и разведенные дамы нашли, что из объявленных качеств первые четыре очень заманчивы, но… как же это так: без гроша? Неужели так-таки совсем без гроша?

На третий день афиши были заменены программами, которые сыпались на публику буквально отовсюду.

Они были впечатляющи. Вверху хромолитографским способом изображался молодец в костюме велосипедиста: красивое выразительное лицо, черные огненные глаза, пухлые губы с чуть насмешливым выражением, при этом широкая выпуклая грудь, могучая мускулатура, руки и ноги атлета.

Вдовы, девицы и разведенные дамы говорили: «Очень, очень красив. И такой представительный! Наверное, он не янки».

Под портретом было подписано крупными буквами:

И затем следовало:

«Жизнь коротка, а борьба за существование становится труднее и труднее. Что делать человеку, когда у него ничего нет, а хочется решительно всего? Он должен испробовать все средства и если не добьется своего, пусть покончит с собою. К такому именно заключению пришел г-н Бессребреник. Это имя он заслужил вполне. У него ничего нет: ни рубашки, ни воротничка, ни даже зубочистки. Он наг, как в момент рождения, и если своим видом не оскорбляет приличия, то только благодаря доброте коридорного гостиницы. Что же думает делать этот джентльмен в таких обстоятельствах? Вот что. Завтра, 13 мая, в роковое число, г-н Бессребреник, в большом зале гостиницы «Космополит» примет окончательное решение о своей жизни в присутствии избранной публики. Он отдаст себя на волю случая — вверит свою участь двум листочкам бумаги. На одном будет написано грозное слово «смерть». А на другом… Что? Это почтенная публика узнает ровно в полдень, с боем электрических часов в гостинице «Космополит».

Жребий будет вынимать кто-нибудь из публики. Если выпадет билет с надписью «смерть», то г-н Бессребреник будет иметь честь пустить себе пулю в лоб. Рекомендуем вниманию публики это зрелище — поистине драматическое и привлекательное. С нынешнего дня г-н Бессребреник принимает желающих его видеть в гостинице «Космополит». Несмотря на отсутствие гардероба, он может принимать даже визиты дам. Г-н Бессребреник — вполне корректный джентльмен. Плата за вход умеренная: один доллар. Она предназначается для покрытия долга хозяину гостиницы.

Приходите же, господа! Приходите смотреть —

И публика повалила валом. В первую очередь в гостиницу «Космополит» нагрянули, конечно, репортеры и фотографы. Бессребреника интервьюировали без отдыха, снимали без конца. Доллары сыпались на блюдо, поставленное на конторке у клерка гостиницы.

Масса дам теснилась в зале, разглядывая незнакомца. Слышались восклицания.

В объявлении было сказано верно: Бессребреник не имел одежды, но и не был гол. Он обернулся в номера газеты «Нью-Йорк Геральд» — их одолжил Бессребренику коридорный.

Несмотря на странное одеяние, джентльмен в самом деле был красив, приветлив, остроумно отвечал на разные замечания. По-английски он говорил очень хорошо, но с небольшим акцентом и имел у публики вполне заслуженный успех. Вечером в Нью-Йорке только и говорили, что о Бессребренике. На другой день в большом зале гостиницы «Космополит» яблоку негде было упасть. Преобладали дамы. Они стрекотали, как сороки, истребляя сандвичи с прохладительными напитками.

Наконец, загудел большой колокол. Таинственный джентльмен появился в своем газетном одеянии. Он спокойно раскланялся с публикой и знаком попросил внимания и тишины. Перед ним на черном столике лежал револьвер.

— Милостивые государи и милостивые государыни! — сказал он звучным голосом, без малейшего волнения. — Для меня наступил решительный час. Почтенный клерк гостиницы, мистер Филипп напишет на двух одинаковых билетиках: «смерть» и «путешествие»…

Немедленно раздались громкие крики:

— Держу за смерть!

— А я за путешествие.

— Тысячу долларов!

— Десять тысяч!

— Сто тысяч!

Когда все пари состоялись, джентльмен продолжал:

— У меня очень мало шансов уцелеть, потому что предстоящее путешествие будет каждую минуту грозить смертью. Я совершу его — кругосветное, на сорок тысяч километров — за год, не имея в кармане ни единого гроша. Если через триста шестьдесят пять дней…

— Хотите пари? — раздался голос какого-то янки.

— Разумеется.

— Сколько?

— Два миллиона долларов, — отвечал джентльмен.

— А если вы проиграете?

— Сможете меня застрелить.

— Нет уж, потрудитесь проделать над собой эту операцию сами.

— Извольте. По рукам?

— Меня зовут Джим Сильвер, серебряный король. Если выиграете вы, моя фирма платит вам немедленно…

— Погодите. Сперва ведь еще нужно узнать, умереть мне или путешествовать.

Тем временем мистер Филипп надписал два одинаковых билетика и попросил у кого-нибудь из публики шляпу. Джим Сильвер предложил свою.

— Так как я держу с вами пари, то не позволите ли мне самому вынуть? — спросил Джим Сильвер.

— Пожалуйста, — отвечал Бессребреник, скрестив на груди руки. Вопрос шел о его жизни и смерти, а между тем он был невероятно спокоен. У дам при этой чисто американской сцене захватило дух. Джим Сильвер опустил руку в шляпу. Бессребреник взял револьвер и взвел курок… В этот момент раздался громкий женский крик: