В. Редер - Пещера Лейхтвейса. Том второй
Маленький отряд медленно двинулся к лагерю. А за повозкой плелись мародеры: цыган Риго и крестьянин Веслав. Лица их перекосились от страха и отчаяния: они не сомневались, что за участь их ожидает. Они знали, что мародеров не щадят и что совершенные ими злодеяния караются всегда смертной казнью.
Глава 57
НЕУДАВШАЯСЯ ПОПЫТКА
По дороге мародеры взаимно упрекали друг друга и бранились между собой.
— Чтоб черт тебя побрал! — шипел Веслав цыгану. — Ты соблазнил меня и мою жену пойти на грабеж убитых и раненых. Да будет проклят тот час, когда мы впустили тебя в нашу хижину, когда ты, раненный, спасаясь от преследования, постучался к нам!
— Молчи, дурак, — отозвался Риго, — ты не младенец и можешь отдавать себе отчет в своих поступках. Тебе хотелось поживиться вещами убитых и раненых, и ты должен был сообразить, что это может окончиться неудачей.
— Но я не знал, что это карается так строго, — возразил Веслав. — Черт возьми! Разве это преступление, если я отбираю у мертвеца то, что ему уже более не нужно?
— Потолкуй об этом с судьей, перед которым мы еще сегодня предстанем, — с насмешливым хохотом отозвался цыган. — Он ответит на твой вопрос. А у меня шея зачесалась, точно на нее уже накинули петлю.
— Неужели нас в самом деле повесят?
— Болван ты, больше ничего. Еще хорошо, если нас предварительно не подвергнут пытке. Я слышал, что пруссаки, прежде чем отправить на тот свет таких вот, как мы с тобой, пытают их в течение нескольких часов.
— Боже милосердный, — завопил Веслав, — сохрани и спаси меня от этого ужаса! Я поставлю две толстые свечи перед иконой и денно и нощно буду молиться.
— Не реви, трус, — буркнул цыган, — на это у тебя хватит времени потом, перед кончиной. Мне бы только послать весточку графу Батьяни. Он, наверное, спас бы своего верного слугу от беды. Он мастер надувать пруссаков.
Зигрист, ехавший с Рорбеком позади повозки, ясно расслышал эти слова. Он повернул коня к цыгану и прикоснулся дулом своего ружья к плечу негодяя. Риго вздрогнул: ему показалось, что Зигрист хочет его пристрелить, и он очень удивился, когда Зигрист наклонился к нему и вполголоса спросил:
— Ты в самом деле слуга графа Батьяни?
— Да, — ответил Риго, — спросите Лейхтвейса, он подтвердит это.
— И ты думаешь, что граф Батьяни пожелал бы спасти тебя?
— Еще бы! — воскликнул Риго, в душе которого зашевелилась надежда. — Мой господин будет рад спасти меня, так как я однажды тоже спас его от смертельной опасности. Долг платежом красен.
— Хорошо, — сказал Зигрист, — я подумаю об этом. Быть может, ты отделаешься менее суровым наказанием, если только твой господин на самом деле согласится принести жертву, чтобы спасти тебя.
— Что ты хочешь этим сказать? — вполголоса спросил Рорбек своего товарища.
— У меня появилась великолепная мысль, — ответил Зигрист, — и если удастся ее осуществить, этим можно будет помочь Лейхтвейсу. Тебе известно, что Батьяни увез Лору в крепость и она находится теперь всецело во власти этого негодяя. Мне бы хотелось предложить графу Батьяни выдать Лору в обмен на цыгана. Если он пойдет на такой обмен, то мы освободим Лору из плена и тем самым вернем нашему дорогому начальнику душевное спокойствие и счастье его жизни.
— Великолепная идея, — согласился Рорбек, — ты умница! Я никогда не додумался бы до этого. Да, надо испытать все средства к спасению Лоры. В сущности, ведь казнь цыгана нас не интересует. Ему не миновать виселицы, и рано или поздно его все равно повесят.
— Я тоже так думаю, — ответил Зигрист, — и надеюсь, что Батьяни согласится на обмен.
— Но я вспомнил о большом препятствии, — заметил Рорбек, — ведь мы находимся вне крепости, а Батьяни — внутри ее. Каким же образом мы свяжемся с ним?
— Видишь ли, мой друг, — сказал Зигрист, — тут-то и пригодились мои познания в истории. Для подобных переговоров древние греки и римляне пользовались очень простым средством: они привязывали послание к стреле и пускали ее за стены осажденного города. Там кто-нибудь находил стрелу, послание читали и принимали то или иное решение.
— И ты думаешь, что мы сумеем так устроить? — спросил Рорбек. — Ведь у нас нет ни лука, ни стрел, да и стрела может остаться незамеченной.
— Она будет замечена! — уверенно воскликнул Зигрист. — Именно потому, что она вещь редкая, на нее и обратят внимание. А сделать лук и стрелы не так уж трудно.
Цыган Риго слышал всю эту беседу и возликовал. Он уже не сомневался, что будет спасен, что его не казнят, что он вернется к своему господину и что товарища его — чешского крестьянина Веслава — повесят.
«Так этому дураку и нужно, — думал Риго. — Недаром же я обзавелся такими связями, которые могут спасти меня от петли».
Уверенность в благополучном исходе дела придала Риго спокойствие, он уже не трепетал за свою судьбу и дышал много свободнее.
После часовой езды санитарная повозка с обоими ранеными добралась до прусского лагеря. Лейхтвейса и Гунду немедленно поместили в деревянном бараке, и искусные врачи занялись их лечением.
Связанных грабителей уложили на земле, приставив к ним часового, заявив негодяям, что при первой же попытке к бегству они будут убиты. Цыган Риго вовсе не помышлял о бегстве, будучи вполне уверен в своем освобождении. Веслав же, которого Риго уговорил принять участие в грабежах и убийствах, катался по земле, проклиная себя и того, кого он считал виновным во всем.
С мародерами не церемонились. Генерал не созвал даже полевого суда, а собственной властью приказал повесить грабителей на первом попавшемся дереве. Но когда ему доложили о жестокостях, совершенных негодяями и показали отрезанные пальцы, он решил увеличить наказание, приказав отрубить Веславу обе руки и выжечь Риго оба глаза еще до казни.
Жестокости этого приговора не следует удивляться. Не говоря уже о том, что негодяи совершили гнуснейшее из преступлений, на которое вообще способен человек, дело происходило в такое время, когда общеупотребительные пытки только недавно были упразднены Фридрихом Великим, да и то только в Пруссии. Генерал считал себя вправе применить к мародерам жесточайшее наказание, чтобы отбить у других охоту к подобным злодеяниям.
После произнесения приговора Курт фон Редвиц, побеседовав с Зигристом, спросил разрешения поговорить с генералом. Он сообщил ему, что цыган Риго может быть обменен на несчастную женщину, находящуюся в позорном плену в крепости, и указал на то, что лучше отпустить цыгана, чем предоставить ужасной участи ни в чем не повинную женщину.
