Сергей Алексеев - Утоли моя печали
Пять его окурков были собраны и приобщены к делу.
Кузмин считался опытным охотником и, разумеется, никогда бы не полез в тайгу искать там выходящего на жировку медведя: зверь услышит и почует человека много раньше, чем он, и бесшумно уйдет. Ответить на вопрос, почему он пошел через лес на колхозное поле, мог бы только сам Николай, который теперь лежал в земле на старом кладбище в городе Угличе Ярославской области, где его похоронили по настоянию дяди рядом с родителями, погибшими в автокатастрофе пять лет назад.
Можно было сослаться на судьбу, закрыть глаза на некоторые странности и нестыковки в материалах дела, – и не на такое закрывали! – отправить его в суд, написать для начальства подробный отчет и забыть эту печальную историю. Однако чем дольше Бурцев жил в Студеницах, тем сильнее ощущал интерес к этому делу: будто магнитом тянули к себе две эти личности – подозреваемый и потерпевший. Здесь, в благостном покое, не в пример Карабаху, еще дорого ценилась человеческая жизнь, еще привлекало к себе таинство ее существования… Растрескавшиеся, как пятки от дальних дорог, чувства неожиданно обнажались, становились тонкими, как вездесущая паутина бабьего лета.
А вообще-то ему просто хотелось пожить здесь лишние две-три недели, что Сергей тщательно скрывал от самого себя, и больше для собственного оправдания послал в Москву запросы на имеющуюся оперативную информацию по Николаю Кузминых и Гюнтеру. Интересными казались любые сведения, связанные с жизнью этих людей. Например, по какому злому року, по какому несправедливому и случайному стечению обстоятельств получилось так, что молодой, здоровый и образованный парень – закончил факультет иностранных языков педвуза – вдруг так глупо гибнет и ложится рядом со своими родителями на угличском кладбище? И его родители тоже уходят из жизни смертью такой же случайной и глупой! Что это? Судьба? Проклятие, висящее над семьей?
Конечно, никакая спецслужба не даст подобной информации; за нею нужно обращаться к астрологам, предсказателям или… к оставшимся в живых Кузминых. Например, обстоятельно расспросить дядю Николая, его сестру, однако Бурцев не хотел лишний раз травмировать этих и так измученных горем людей. Местный следователь, побывавший в их доме, предупредил, что там еще очень тяжело переживают потерю и справедливо никого не принимают, в том числе и работников правоохранительных органов. По сведениям словоохотливых горожан, знающих все и вся, семья Кузминых жила скромно, без излишеств и выделялась в среде простых людей только образованностью. Это была типичная провинциальная интеллигенция, корнями своими уходившая – и это было любопытно! – в старообрядчество. Бурцев определил для себя, что в определенный момент он обязательно нанесет свой визит к ним, и оттягивал его лишь потому, что ждал оперативной информации.
На Николая Кузминых сведения пришли быстро, и, едва с ними ознакомившись, Сергей ощутил знакомую, распирающую грудь энергию. Не таким уж простым был этот переводчик охотничьего клуба, и вряд ли погиб он от ошибочного выстрела…
Родился Николай в Архангельской области, в селе, где и на самом деле лет триста жили старообрядцы, когда-то спрятавшись от церковного и царского наказания. Детство его прошло в маленьком провинциальном городке, однако когда Николай закончил школу, родители переехали в Мытищи Московской области, так что он был «домашним» студентом. Отец с матерью погибли, когда он сдавал госэкзамены в пединституте. Авария произошла на трассе в районе Наро-Фоминска, и сведения о ней в присланных материалах были слишком скупыми. Старший Кузминых превысил скорость, не справился с управлением, и машина, слетев с асфальта, ударилась в бетонное основание рекламного щита. Тут было много вопросов, но самым главным Бурцеву показался один: почему их схоронили в Угличе, где Кузминых никогда не жили и не имели там родственников?
Надо было отдать должное воле и выдержке Николая: несмотря на трагедию, он на отлично сдал госэкзамены и получил красный диплом, освобождающий от обязательного распределения. После гибели родителей к Николаю и его сестре Наталье на постоянное жительство переехал дядя Алексей Владимирович со своей женой, они, по сути, заменили отца и мать. Спустя полтора месяца после трагедии произошла весьма странная история, которую можно было расценить как первое покушение на Николая. В Мытищах, поздно вечером, неподалеку от дома, его чуть не сбил неустановленный легковой автомобиль, который на большой скорости выскочил на тротуар. Спасла быстрая реакция и спортивность: в последний миг Николай подпрыгнул и, словно каскадер в кино, перелетел через машину, после чего с неопасными для жизни ушибами был доставлен в городскую больницу. По этому факту возбуждалось уголовное дело, которое было скоро благополучно прекращено. После этого случая Алексей Владимирович забрал все семейство и увез его сюда, в Студеницы.
И еще одна замечательная деталь, связанная с этими событиями: почтенный дядя во время переезда оставил свою жену, женился на другой женщине и стал не Поляковым, а Кузминых. И тут же, усыновив племянника и племянницу, наградил их этой фамилией.
В островных племенах Новой Гвинеи люди таким образом пытаются обмануть нечистую силу, считая, что изменение имени введет ее в заблуждение. Похоже, егерь Вохмин в какой-то степени был прав: оборотничество в этой семье наблюдалось…
После института Николай мог бы найти приличную работу – по тем временам красный диплом ценился, – однако он несколько лет проработал в школе учителем, а затем, когда предприимчивый бывший милиционер открыл элитный охотничий клуб «Русская ловля», подался туда переводчиком и егерем по совместительству.
И получил здесь свою пулю, так и не скрывшись от судьбы…
Но от судьбы ли?
Бурцев запросил дополнительные сведения об автокатастрофе под Наро-Фоминском, подробную информацию по факту дорожно-транспортного происшествия в Мытищах. Если Николай Кузминых был не просто чудаком и романтиком, то за всей его жизнью и жизнью его родителей стояло что-то особенное..
К Кузминых Бурцев отправился с утра. Жили они в двухэтажном купеческом особняке, сейчас отреставрированном и покрашенном в серый неброский цвет, причем дом стоял в окружении старых лип и с улицы плохо просматривался типичная усадебная застройка прошлого века. Как выяснилось, дом оказался частным и, вероятно, стоил немалых денег, что директору провинциальной школы было явно не по карману.
Кованая узорная калитка оказалась запертой, на звонок из особняка вышел в прямом смысле богатырь – двухметровый огромный молодой человек, пышущий здоровьем, однако с ранними залысинами. Бурцев предъявил удостоверение и сообщил о цели визита, на что этот детинушка ответил категоричным отказом, дескать, Алексей Владимирович никого не принимает по известной причине и плохо себя чувствует.
