Юрий Пшонкин - Пленник волчьей стаи
Атувье теперь все чаще и чаще доставал из коробочки оселок и на виду своих серых охранников принимался оттачивать и без того острое жало ножа. Волки настораживались и завороженно глядели на страшный Железный клык первого бойца стаи. Атувье, искоса наблюдая за ними, замечал в их глазах затаенный страх.
Первая стычка с Вожаком произошла при дележе туши старого дикаря, которого стая выгнала на Атувье под вечер.
Как всегда, Человек ловко набросил чаут на рога бежавшего оленя и, как всегда, по праву первого бойца вырезал себе из туши его печень и сердце.
Дождавшись, когда. Человек возьмет свою долю, волки набросились на теплое мясо. Атувье даже не смотрел на дележ. Привык. Он сам с жадностью поедал свое лакомство, ловко отрезая куски у самых губ. И тут произошло неожиданное — к нему подкрался Вожак и выхватил окровавленную печень. Атувье сначала даже не понял, что же произошло. Только услышал, как лязгнули зубы волка, и увидел, что печень исчезла… будто куропатка улетела!..
Вожак отбежал совсем недалеко, лег и принялся смачно пожирать то, что принадлежало главному добытчику стаи.
Атувье понял: Вожак бросил ему вызов. И Атувье принял его. Принял не раздумывая, ибо ярость и обида сдавили грудь, ослепили зрение. Выставив перед собой окровавленный нож, Атувье шагнул к Вожаку.
Волк как будто этого и ждал — не доев печень, мгновенно изготовился к бою, его кипенно-белые зубы обнажились, загривок ощетинился, в глазах желтым огнем вспыхнула злоба. Дикая злоба дикогго зверя. Но Атувье не остановился. В его руке холодным недобрым светом сверкал верный нож. Сзади послышался шорох. Мгновенно обернувшись, Атувье увидел остальных волков. Они полукругом стояли совсем рядом. Только Черная спина держался поодаль. «Если я схвачусь с Вожаком, стая набросится на меня», — понял Атувье, и страх снова пронзил его. «Но я же человек. Я — главный на земле. Если я сейчас покажу им свой страх, отступлю перед Вожаком, стая перестанет бояться меня». И Атувье снова повернулся к волку, изготовившемуся к боевому броску. Парень затылком, спиной чувововал, как стая почти бесшумно подошла еще ближе. «Дай волкам свой голос», — словно кто-то прошептал ему. Атувье сразу вспомнил тот вечер, когда впервые увидел стаю.
— Вожак, — громко сказал он. Очень громко. Шорох за спиной сразу утих. — Вожак, — повторил Атувье, — я говорю тебе: ты нарушил Закон охоты! Ты отнял у меня мою долю добычи! Я поймал оленя, и по праву первого добытчика стаи мне принадлежит лучший кусок! Но ты вырвал его из моего рта, и потому я буду драться с тобой. — Он говорил, а сам все шел и шел на ощетинившегося Вожака, выставив перед собой нож. Левую руку он тоже поднял на уровень груди, готовый в любой миг загородить горло. — Я знаю, Вожак, ты хочешь боя со мной. Я готов! — хрипло закончил Атувье.
Вожак чуть попятился, не отводя своих горящих глаз от ножа. И едва он отступил, как Атувье снова молниеносно развернулся, выставив нож.
Не ожидавшие такого маневра, волки отпрянули, поджав хвосты: сейчас Человек был сам похож на разъяренного Вожака..
Не давая им опомниться, Атувье резко крутанулся и прыгнул на Вожака, выкинув руку с ножом. Вожак метнулся в сторону, но, сохраняя достоинство перед стаей, сразу же остановился и снова ощерился.
Атувье носком почти совсем босой ноги поддел остаток печени, и тот упал возле самой морды Вожака.
— Ешь, Вожак, ешь! Только не подавись, — гордо сказал Атувье и выпрямился. — Я не жадный. Но я возьму свою долю. Возьму! А если ты снова захочешь вырвать у меня мой кусок — я вырву твой язык! — Он опять резко повернулся к стае, которая совсем близко снова подступила к нему, и, выставив нож, втянув голову в плечи, пошел на четверку. Во рту у него стало так сухо, что он услышал, как шуршит язык, задевая о зубы.
Волки, не спуская настороженных взглядов с ножа, вдруг попятились, расступились и, развернувшись, дружно кинулись к туше уже растерзанного оленя.
Атувье бросился за ними. Подбежав к рычащим волкам, он ударил по голове рукояткой ножа волчицу, потом молодого волка. Те отскочили в сторону, взвизгнув от боли. Два других отступили сами. Атувье отрезал голову оленя и кусок ляжки. К нему подошел Черная спина. Атувье бросил ему кусок ляжки.
— Ешь, Черная спина. Это твое. А это, — Атувье поднял за рога голову оленя, — это мое!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
После стычки с Человеком Вожак стал еще злее. Он словно вымещал обиду на собратьях, которые были свидетелями его страха, его позора. Еще никогда ни перед кем Вожак не отступал. Теперь он держался от пленника стаи и вовсе на расстоянии. Но Атувье часто ловил на себе его взгляд, тяжелый, прожигающий насквозь. «Вожак не простит мне своего позора перед стаей. Он затаил на меня злобу, и когда злоба переполнит его печень, он бросится на меня», — догадывался Атувье. По ночам пленник стаи почти не спал, забиваясь в самый угол пещерки. «Вожак боится моего ножа, но если я засну, он может решиться», — мудро рассуждал Атувье и лишь изредка впадал в дремоту. Нервы его были напряжены и он вздрагивал при каждом шорохе, который издавал Черная спина, дремавший у его ног. Однако Черная спина, как и остальные волки, по ночам нередко промышлял зайцев, мышей. Тогда Атувье даже вздремнуть не решался. Но человек долго без сна не может жить. Даже если он оленный человек. На пятую ночь после стычки с Вожаком Атувье все же заснул. Его, наверное, успокоил Черная спина, который вместе с ним улегся в пещерке. У самого входа.
Ночь уже таяла, когда Атувье проснулся оттого, что его кто-то сильно тормошил. Спросонок парень ничего не понял и, перевернувшись на другой бок, снова провалился в желанную темноту… И почти сразу почувствовал боль в руке повыше локтя. Остатки сна вспорхнули, как вспугнутые кулики, — его разбудил Черная спина, тихо, без рычания. Почуяв недоброе, Атувье выглянул из пещерки и тут же снова вжался в нее: перед входом стояли волки. В центре, ближе всех к входу, — Вожак. Глаза волков горели, словно желтые звезды.
Атувье выхватил нож и громко крикнул:
— Ты трус, Вожак! Ты трус! Ты хотел убить меня спящим, но я не сплю! Подходи, и ты узнаешь, какой острый у меня нож.
Услышав голос пленника, волки отбежали.
Черная спина наполовину высунулся из логова Человека и принял оборонительную стойку. У Атувье гулко забилось сердце. «Если стая бросится на меня, Черная спина станет меня защищать», — обрадовался он.
Побродив немного возле логова Человека, волки удалились.
Атувье догадывался, что стоит ему сейчас выйти, как волки исполнят то, что задумали: в темноте глаза человека не страшны им. О, Атувье теперь знал, что эти звери не выносят долгих смелых взглядов человека. Да, ему надо остерегаться ночью. Пленник больше не сомневался, что стая не покинет его просто так: Вожак не может уйти, не отомстив ему. Иначе волки перестанут считать его своим предводителем. Скоро должно все решиться, и его плену придет конец. Конец страшный, кровавый…
