Энди Макдермотт - Гробница Геркулеса
— Эдди?
Чейз обернулся и увидел Нину, стоящую в дверях спальни. Она была одета в домашний халат, изможденная и потрепанная. Неизвестно, сколько она уже стоит тут.
— Нина! Я решил, что ты на работе! — Эдди поспешил к ней навстречу.
— Я спала. Вчера выдался тяжелый день.
— Да, Гектор мне рассказал. — Он обнял ее, понюхал волосы и резко отпрянул. — Фу!
— Не вздумай! — сквозь зубы процедила Нина. Это было первое и последнее предупреждение, чтобы Чейз оставил колкости при себе, и Эдди его понял. — Я принимала ванну три раза, но от запаха избавиться не могу. — Нина взглянула на Софию и понизила голос: — Что она здесь делает?
Чейз набрал полную грудь воздуха, приготовившись к битве.
— Ах да. Нина, ты помнишь Софию Блэквуд? София, это Нина Уайлд.
— Рада снова тебя видеть, — вежливо произнесла София.
Нина с деланным безразличием кивнула и поинтересовалась у Чейза:
— Что происходит?
— Гектор рассказал тебе, что я поехал в Шанхай, чтобы забрать некоторые файлы АМН, украденные с затонувшей станции в Атлантике?
— Да. Он говорит, их украл Ричард Юэнь. — Нина взглянула на Софию.
— Об этом мне сообщила София. Я поехал в Китай забрать файлы у Юэня и спасти ее.
— Спасти? От кого?
— Мой муж — очень опасный человек, — вмешалась София, подходя ближе. — Я ни о чем не догадывалась, когда выходила за него. Но потом мне стало известно о Ричарде такое…
— Ты поступила правильно, — подбодрил ее Чейз. — Иначе мы никогда бы не узнали, что вышку затопили преднамеренно. Ведь до сих пор ему удавалось все скрывать, каковы бы ни были его планы.
— А что такое он сделал? — полюбопытствовала Нина.
София покачала головой:
— Точно пока не скажу. Убито много людей из-за того, что ему понадобились файлы о гробнице Геркулеса. И, судя по всему, тебя он тоже пытался убить из-за этого.
— Придется с ним потолковать, — пробормотал Чейз, сжимая кулаки.
София положила ладонь на его руку. Нина, не ожидавшая такого, моргнула.
— Эдди, прошу тебя, не впутывайся в неприятности. Ты видел в Шанхае, какая у моего мужа охрана, а теперь он ее наверняка усилил.
Чейз хмуро улыбнулся:
— Поверь, это ему не поможет. Если бы я знал заранее, до твоей записки, я бы убил ублюдка прямо на яхте.
Нина схватила его за другую руку:
— Какой еще записки?
— Когда мы были на приеме, София сунула мне в карман записку.
— Именно тебе? — Нина переводила взгляд с Эдди на Софию и обратно. — Знаете, у меня тогда создалось впечатление, что вы друг друга не перевариваете. А сейчас, между прочим, все наоборот.
София убрала руку.
— О Господи! — воскликнул Чейз самому себе, прежде чем ответить Нине. — Ну ладно. София знает меня, потому что… мы были женаты.
Прежде чем Нина смогла прийти в себя, прошло несколько секунд.
— Что?!
— Я пойду приготовлю чай, пока вы побеседуете, — произнесла София, быстро подходя к чайнику.
— Она — твоя бывшая жена? — Нина никак не могла в это поверить. — Мне ее представили как леди Блэквуд Ты что, был женат на женщине благородного происхождения?
— Ее отец получил титул лорда, а когда умер, парламент титул отобрал. Слушай, я не знаю, как они там всем этим манипулируют. Мне всегда было плевать на такого рода вещи!
— И раньше ты ни словом, даже мимоходом, об этом не обмолвился?
— Какая разница? Мы не ужились вместе и развелись. До встречи на том вечере мы ни разу не виделись. Я ведь не спрашиваю, сколько у тебя было мужчин.
— Я за них замуж не выходила, Эдди. Это большая разница. Тем более когда твоя бывшая — британская аристократка!
— Боже! — Чейз раздраженно потер лоб. — Хочешь знать, почему я об этом никогда не говорил? Ладно! Как раз то, чего я боялся, и произошло! Вы, янки, только и твердите, как здорово, что выгнали отсюда британцев и теперь у вас равноправие и все такое. Но как только запахло знатным титулом, вы начинаете раболепствовать и вилять хвостом, будто до сих пор живете в долбаной колонии.
— Ничего подобного! — запротестовала Нина.
— Могу поспорить, ты уже успела задать себе вопрос: «Чем я хуже?» Признайся, ты думаешь: «Вот, она леди Блэквуд, а не миссис Блэквуд и не доктор Блэквуд». Как будто это автоматически означает, что она лучше тебя.
— Между прочим, я все слышу, — бесстрастно произнесла София, разливая чай.
Чейз не обратил на нее внимания, глядя прямо в глаза Нине.
— Скажи честно, что ты не сравнивала себя с ней, и я соглашусь, что был не прав, умолчав о своем браке.
Нина первой отвела глаза и стала кутаться в халат.
— Мне нужно одеться, — угрюмо бросила она, удалилась в спальню и закрыла за собой дверь.
— Черт! — еле слышно ругнулся Чейз.
— Не хочу быть грубой, Эдди, — промолвила София на другом конце комнаты, — но с тех пор как мы были женаты, ты так и не научился подбирать аргументы, чтобы разрядить обстановку.
— Заткнись! Извини, — добавил он тут же. — Господи, ну почему я ей ничего не рассказал? Она же знала, что я побывал в браке, надо было выложить ей правду. — Чейз тяжело плюхнулся на диван.
София вышла из-за барной стойки с двумя чашками чая, одну из которых поставила передним на столик.
— Потому что ты не думал, что такой пустяк приведет к конфликту. Вообще это я во всем виновата. Прости.
Чейз удивленно смотрел, как она присаживается рядом.
— С тех пор как мы расстались, ты кое-чему научилась. Ты извиняешься?
— Много воды утекло, — печально произнесла София. — Много чего произошло, и далеко не всегда хорошее.
Несколько минут они сидели в тишине, попивая чай. Затем из спальни вышла Нина, одетая в непритязательные джинсы и футболку. Рыжие волосы были собраны в пучок.
— Значит, так, Эдди, — деловым тоном заявила она. — Мы еще поговорим, а сейчас у нас есть более важные дела. София, я приношу извинения, если поступила невежливо.
— Ничего страшного, — ответила София. — Я понимаю, какой ты пережила шок. Извини.
— Спасибо. — Нина уселась в кресло. — Нам нужно выяснить, почему твой муж так интересуется гробницей Геркулеса.
Атлантический океан в свете заката играл всеми оттенками синего, но у Нины не было настроения глазеть в иллюминатор «Боинга-747». Вместо этого она рассматривала «Гермократ», страницы которого теперь располагались в обычных пластиковых файлах, скрепленных в скоросшивателе. Внешний вид документа совсем не напоминал тяжелый фолиант викторианской эпохи, в котором до сих пор хранился пергамент, и так было намного проще сравнивать его с записями, сделанными Ниной. При этом она пыталась не обращать внимания на оживленную беседу в другой части салона первого класса.
