Малые Врата - Павел Гусев
Не успел Василь додумать эту мысль, как услышал треск в кустах и почуял как что-то несётся прямо на него. Ощущая близкую опасность всем телом, всадник выставил вперёд руку, сжатым в ней факелом, и только тогда увидел продравшеюся сквозь бурелом, изгнившую морду нечистого со светящимися глазницами и чудовищным оскалом. Василю едва удалось бросить в сторону коня и садануть мертвяка, горящим факелам, со всего маха, прямо по голове, чтоб тот не вцепился смертельной хваткой, в живую плоть животного либо человека. От удара факелом нечисть свалилась, истошно завизжала и кувыркаясь в опавшей листве, от того, что ей опалило морду и ослепило глаза. Но и факел от удара совсем угас, а его фитиль просто слетел с древка.
Последней источник света исчез. Дядька Василь отбросил в сторону ставшею бесполезной палку, а на него с противоположной стороны летело, почти не касаясь земли уже другое мёртвое тело. Атака этого мертвяка была гораздо удачней. Костлявой рукой он вцепился прямо в ногу человеку и, наверное, сбросил бы его без труда с седла наземь, если б всадник не успел выхватить свой топорик и отсечь кисть твари по запястье. Кисть нежити так и осталась сжимать ногу всадника словно клещ, причиняя боль пронзающую тело, хоть нога и была защищена толстой кожей сапога. Человеку даже казалось, что мёртвые пальцы давят всё селей и сильней, сковывая его движения. К тому же из-за внезапного броска нечисти, конь сбился с ритма и потерял скорость, а мертвяк уже с отрубленной рукой снова прыгнул сзади, пытаясь заскочить на спину Буяна Чудом Василь извернулся в седле, и всадил топор в лоб нечистого, ещё не успевшего зацепится за шкуру животного. Топорик вошёл до самого топорища прямо в темя беспокойной нежити, а мертвяк всё ж успел прихватить древко оружия своей единственной, иссушенной, когтистой рукой, прежде чем свалился на землю, после чего свет, лившийся из его глаз наконец потускнел. Жаль, что топорик пришлось оставить, теперь человек остался без оружия ближнего боя, ведь нож в схватки с таким противником был не в счёт. «Если ещё к нам так близко мертвецы подберутся, то и отмахнуться будит нечем», – сокрушался Василь, но времени для того, чтоб вернуться и забрать из руки трупа дорогой хозяину охотничий топор не было. А позади уже снова слышались жуткие вопли, мелькали багровые глаза, которые были такого же цвета, что и алая, злая луна, светящая с тёмного небосвода. По пятам же за адскими бестиями плыл морозный туман, двигающийся презирая какое либо, направление ветра желающий только одного, выпить всё жизненное тепло из двух существ, стремящихся выжить в этом безумии, в которое было невозможно поверить не во сне не наяву.
Всадник без жалости продолжал гнать коня, Буян же хоть был молод и силы с выносливостью было ему не занимать, но всё же от той бешеной скачки, и он начал уставать, скорость его бега стала ощутимо тише, и уже, наверняка, сравнялась со скоростью нечистых. Шутка ли, и человеку, и коню пришлось преследовать весь день раненого оленя, даже не прерываясь, чтоб утолить голод и жажду, а ночью охотники сами стали добычей и теперь им приходилась убегать и скрывается, в ещё более яростном темпе, чтоб спасти себя. Бока и спина жеребца были полностью покрыты хлопьями пенящегося пота, а дыхание бывшее всегда ровным и ели слышным, даже на всём скаку, стало хриплым и громким. У Василя же нога сжатая стальной хваткой мертвенных пальцев нежити так болела, что даже в глазах темнело время от времени. Человеку в иные моменты казалось, а может это так и было на самом деле, что рука мертвяка живёт сама по себе без её хозяина и старается как можно больше боли причинить своей жертве, перебирая костлявые пальцы, стараясь их вонзить как можно глубже в людскую полть. А остановка даже на минуту, чтобы перевести дыхание, или чтоб попытаться освободить мертвенную хватку с тела человека, грозила не минуемой и мучительной, смертью. Поэтому и гнал человек своего коня без устали, грезя только тем, чтоб бы доскакать до спасительного частокола, которым огороженного селение.
Призирая боль, страх и усталость сам всадник и его верный, проверенный уже не в одной схватке с врагом друг, не собирались сдаваться, на милость победителю, по тому как не тот у них был характер, что у одного, что у другого. Колчан у ратного стрелка был полон, под завязку и Василь кричал сам себе, распаляя злобу.
– Ну, нечистые, вы ещё не видели, как я из лука бью. Этот подарочек я вам специально напоследок приберёг.
Но и ожившие покойники не чувствовали ни усталости, ни страха, от того, что гнались за одинокой, раненой и начавшей выдыхаться добычей. Да ведь кроме того у нежити были союзники, луна, дающая ей силу и голодную ярость, туман шедший в след за поганью по пятам, который мог убить любое живое существо одним прикосновением, и непроглядная тьма, позволяющая мертвецам гонять свою добычу по всему лесу почти без препятствий.
Рука Василя крепко сжала, зашлифованную до блеска древесину лука, жаль, что лук не боевой, а охотничий. В который раз сокрушался Василь. Боевой он помощнее раза в два и ударом стрелы он и кости частенько ломает, при хорошем попадании, от того и останавливает он цель лучше. Но что уж есть, выбирать не приходится. Тем более, что ратник хорошо умел стрелять из лука верхом, как впереди себя, так и назад. Другое дело, сейчас осложняло стрельбу то, что погоня происходила в лесу и пока всадник метился позади себя, в это время его могла выбить из седла незамеченная им ветка дерева. Ещё и попасть по преследователю нужно было, не абы куда, а в голову, по ближе к светящимся очам, тогда нечисть хоть на немного да останавливаться.
Теперь огибая кусты и деревья, охотник намеренно подпускал мертвяков почти к самым лошадиным копытам, надеясь на свой верный глаз и всаживал стрелу за стрелой в белёсые морды нечистых, с дикими, багровыми глазами. Если стрела удачно поражала нечистого, то тот валился на землю кувыркаясь, прямо под ноги своих сородичей, глаза его немного тускнели, но после того как стрелу ему удавалось вынуть мертвяк опять нёсся вперёд, с холодящими душу воплями, вырывая когтистыми конечностями из земли куски дёрна и прелой листвы. Сосредоточившись на стрельбе, Василь потерял счёт выстрелам, только когда его пальцы внезапно ощутили, что стрелы с железными наконечниками в колчане
