Каникулы с огоньком. Любовь с первого взрыва - Натали Геннадьевна Мед
- О, нет! – тихо простонал Рик рядом.
И энергия, вольно текущая сейчас по освобождённым каналам вдруг взревела, взметнувшись неукротимым лесным пожаром.
- Риин! – простонала я, падая в его объятия. Я ослепла, оглохла, и каждая клеточка моего тела стремилась к нему. В тот момент мне было плевать на весь этот мир и дюжину соседних впридачу.
- Извини! Извини меня! – шептал он, покрывая моё лицо поцелуями. – Не нашёл с утра этот дурной амулет, думал эссенции будет достаточно.
- К чёрту! – сообщила я, цепляясь за его плечи и пытаясь найти наконец его губы. – К дьяволу! Мы только теряем время!
- Ты уверена? – пробормотал Рин, подхватывая меня на руки.
- Абсолютно! – ответила я, наконец найдя, что искала.----------------------------------------------------------------------------------------*Холодильник (холодильник Либиха, нисходящий холодильник) - химическое устройство для конденсирования паров и отвода образовавшегося конденсата из реакционной системы
Глава 3. Упс! Так получилось!
Каким-то полуотключенным шестым чувством я почувствовала открытие портала и испытала ни с чем не сравнимое облегчение: не надо переживать, что кто-то объявится в самый неподходящий момент.
Я не поняла, куда мы попали, да и в тот момент мне было всё равно. Его поцелуи становились всё более требовательными… мои, я подозреваю, не отставали… В какой-то момент я почувствовала нежное прикосновение прохладного шёлка к моей спине…
На задворках замутнённого сознания пронеслись две мысли: «куда делся мой свитер?» и «о, у этого парня есть стиль: шёлк!»
А дальше был водоворот страсти, в котором я растворилась до последней частички. Я перестала существовать для окружающего мира, исчезнув в Рине. Он был ветром, и я летела, подхваченная порывом, как осенний лист, нежась в ласковых потоках… взлетала вверх искрами раздуваемого костра… Он был грозовым ливнем, и я встречала его землёй, растрескавшейся от засухи… Он обрушивался волной, и я захлёбывалась в этих сумасшедших чувствах…
Я не знала, что такое возможно, что так бывает… меня вообще не стало, я растворилась в нём. Исчез мир, исчезла я, остались только эти невероятные ощущения, возносящие меня выше и выше, прямо в сверкающее звёздами небо… А потом я взорвалась, рассыпалась брызгами безумного фейерверка, опадая невесомыми хлопьями пепла в его нежные ладони…
Проснулась я с ощущением ровного спокойного счастья, заполнившего меня, кажется, до самого краешка – толкни и расплескается. Каждая клеточка моего тела пела от тихой радости… И где-то далеко-далеко, на грани восприятия, казалось, играла тихая причудливая музыка…
Мои ощущения мне так понравились, что я не стала торопиться открывать глаза и возвращаться в этот скучный мир. Такие дивные чувства хотелось длить и длить… в них можно было плыть, как в нежной тёплой воде… Я попыталась вспомнить, что же такого восхитительного мне приснилось… Это точно было что-то волшебное!
Воспоминания обрушились лавиной. Это мне не приснилось! Я распахнула глаза.
И встретилась взглядом со смеющимися глазами Рина:
- Доброе утро, любимая.
- Доб… Ой! – я поняла, что лежу у него на плече, прижавшись всем телом… и из всей одежды на мне только собственная кожа. На нём, судя по тому, что я ощущала, тоже.
Перед внутренним взором стремительно замелькали эпизоды прошедшей ночи, и я поняла, что стремительно заливаюсь краской.
- Ты такая очаровательная, когда смущаешься, - Рин, улыбнувшись, нежно убрал прядь волос с моей щеки и придвинулся ближе, прижимая меня к себе. Я мговенно ощутила всё величие его боевого настроя…
Неведомая музыка, казалось, заиграла ещё громче… При этом ощущала я её как-то странно, словно изнутри себя… Эта музыка, накладываясь на обжигающие ласки Рина, сводила с ума, заставляя искать его губы и кусать их в требовательных поцелуях, она заставляла желать большего, и я впивалась ногтями в его плечи, притягивая к себе… Это было какое-то безумие. И он отвечал на это безумие именно так, как я хотела, а я делала так, как хотел он… И мы двигались в такт этой странной музыке в самом древнем танце, какой только был известен человеку с зари времён…
Но вот отгремел последний аккорд унёсший меня в сверкающие небеса, и музыка утихла, оставив меня обессиленно лежащей на груди Рина, укутанной в его нежные объятия.
Он зарылся пальцами в мои волосы, провёл рукой по спине, вжимая меня в себя и шепнул на ухо:
- Моя. Только моя!
Я блаженно потёрлась щекой об его грудь. Говорить не хотелось. Хотелось лежать вот так вечно, наслаждаясь его теплом, ощущением его кожи на своей… И этой вычурной, напоминающей восточную, музыкой, играющей где-то на грани восприятия…
- Что это за музыка у тебя тут играет? – лениво поинтересовалась я. – Никогда такую не слышала.
- Музыка? – удивился Рин. – Нет никакой музыки.
- Ну вот эта… - я пальцем отбила по его груди несколько тактов. – Разве не слышишь?
- Надо же, как ты забавно чувствуешь брачную связь, - усмехнулся Рин.
Как ошпаренная, я скатилась с его груди и уставилась в глаза, полная жутких предчувствий.
- Ка-какая ещё брачная связь? – ошарашенно переспросила я, чувствуя, как от ужаса холодеют конечности.
- Вот эта, - он поднял правую руку, и я увидела, как от запястья прямо на моих глазах выше и выше разбегается витиеватый узор, серебристым плющом заплетая его руку.
- Ты… Ты женат?! – в ужасе спросила я. Боже, это ж надо было так влипнуть!
Он отвлёкся от рассматривания узоров на собственной руке и с интересом взглянул на меня.
- Ну да.
И, видимо, правильно поняв ужас в моих глазах, уточнил:
- На тебе.
- Н-на мне? – всё еще заикаясь переспросила я. – К-как это?
Он вздохнул и, приподняв мою правую руку, слегка нажал пальцем на запястье.
И я, с восторгом пополам с ужасом, смотрела, как от моего запястья вверх, к локтю и выше, разбегается такой же вычурный узор, как у него, только тёплого золотистого цвета.
- К-как это? – я с изумлением потыкала пальцем в узор, который продолжал оплетать мою руку.
- Ну надо же, как мощно получилось! – вместо ответа подивился Рин и, хитро покосившись на меня, тоже провёл пальцем по моей руке, слегка задержавшись во впадинке локтя, от чего по всему моему телу пробежал табун мурашек, а голова снова закружилась…
Я помотала головой. С такой своей реакцией на него, я, похоже, вынуждена буду жить в
