Лёлек и Болек в Индонезии - Эдуард Павлович Петрушко
– Рассчитывать на то, что кто-то говорит на Папуа Гвинеи на английском языке дальше аэропорта и гостиниц, не стоит. – сообщает Ирина, измотанная попытками купить аспирин. – Основное население Индонезии считают живущих на Папуа отсталым народом.
– Я сам как папуас с английским, ты же в курсе. – Ирина, зная меня с Мальдив, улыбается красивой белоснежной улыбкой и идет к машине, привлекая взгляды местных жителей. Красивая беловолосая женщина на Папуа смотрится как Анджелина Джоли в Урюпинске.
Проглотил двойную дозу таблеток, запив теплой водой. Мечтаю добраться до кровати, сильнее чем выиграть в Спортлото. Пейзаж за окном обычный для тропиков – раздолбанные дороги, постройки из металлоконструкций, уставшие взгляды местных жителей.
Выгружаемся возле небольшого порта – грязновато, гуляют тощие курицы, больше похожие на наших голубей, суда в основном старые, многие подтоплены и ржавые, похожи на брошенных старых собак. Перебрасываемся короткими, пустыми фразами. Мы слишком уставшие, чтобы завязать настоящую беседу.
– Блин, противно-то как, мокрый, как карась. – обращается ко мне Игорь, тоже не снявший кроссовок и брюк.
– Думай о приятном, последний рывок, и мы в раю.
– Да уж… Только дорога до рая длиной в пару суток, и температура как в скороварке. – говорит Игорь, пиная пустую банку из-под колы.
– У нас будет теплый рай. Прекрасный и неповторимый. – нехотя продолжаю разговор я, глядя на спортивную поджарую курицу и совершенно не понимая, что в ней можно съесть и какие она несет яйца.
Наконец-то показываются представители отеля, которые тут же устроили перекличку и повесили на чемоданы бирки с номерами бунгало. Рядом с океаном влажность доходит до критических норм, продолжаем потеть в теньке деревьев. Все усталые и потерянные.
Подошел старый, но просторный катер. Оживились, папуасы быстро занесли наши чемоданы на борт. Белочками заскочили на судно, последняя дистанция – с ветерком по океану.
Однако переезд на катере, на котором не работает кондиционер, похож на варку яиц на медленном огне. Продолжаю исходить соплями, глотая жменями разноцветные таблетки, как заправский наркоман. Большинство, спасаясь от жары, ютится на небольшой корме, продуваемой ветром. Слышу восхищенные возгласы, выхожу на корму, вижу небольшого кита, идущего с нами по курсу.
– Крупная рыбка. – говорит Игорь, закрывая ладошкой глаза, пытаясь получше рассмотреть крупнейшее млекопитающее земли. Кит, отплевываясь струями воды, отходит в сторону от судна.
Начинают попадаться острова, выступающие из изумрудного моря со скалистыми горами, поросшие джунглями. Типичный рекламный пейзаж про райскую жизнь.
Наконец-то наш остров и отель. Выходим на деревянный пирс, нас встречает главный администратор – небольшого роста темноволосый англичанин, представляется Томом, со всеми здоровается. Том улыбается, как будто прибыла не очередная партия туристов, а ему подарили золотую статую в полный рост.
– Ты че такой веселый, бухой что ли? – спрашиваю, здороваясь с ним за руку.
Англичанин продолжает что-то тарахтеть, прибалты смеются.
Начинается суета, выносят чемоданы, мы разбредаемся по пирсу, рассматривая наши бунгало, стоящие на сваях в воде. Воздух сделался вязким и липким, словно джем, дышать совсем тяжело, как будто на грудь надавило чем-то тяжелым.
Рассматриваю плавающих внизу рыбок, их много – разноцветный компот. Рядом степенно проплыл небольшой скат, быстро передвигаются кальмары, пятясь назад.
Англичанин приглашает всех в административное бунгало. Я, ошалевший от жары и болезни, молча иду в свое бунгало, посылая на хрен всех с регистрацией, предоставлением дайв-сертификатов и прочими вещами, связанными с заселением в отель.
За мной бежала противная англичанка с неестественной улыбкой во все 32 белых зуба. Поздоровавшись и спросив, как дела, она что-то щебетала, показывая на административное здание. Явно приглашала на общий инструктаж. Чихая и пуская пузыри, прорычал на ходу:
– I speak very bad English. – направляюсь к своему бунгало.
Англичанка отскочила как монета от стены, я воробушком залетел в бунгало и упал на кровать, продолжая исходить соплями. Отдышался, поднял голову, осмотрелся в поисках кондиционера. Обращаю внимание, что окон как таковых нет – висящие заслонки из тонких стеблей бамбука, вижу вентилятор и понимаю, что кондиционера здесь быть не может по определению. Составил неприличные слова в предложения выплюнул их в влажный воздух и откинулся на подушку. Сон не шел, продолжал исходить потом и разглядывать белые балдахины, висящие вокруг кровати, которая по размерам напоминала детскую раскладушку. Заходит Игорь, вытирая пот сообщает:
– Я там все подписал вместо тебя, о технике безопасности, правилах поведения на острове, – глядя по сторонам продолжает, – а где, мать его, кондиционер? Жарко здесь, как на улице.
– Там же, где и холодильник – в попе. Здесь, кстати, и есть улица, только в макушку не печет – камышом, точнее, бамбуком накрыли, и вот тебя и пять звезд. 1 700 евро за неделю, гуляй, рванина.
– Ты шутишь? – не унимался партнер, глядя по сторонам, но увидев «окна» без стекла и стоявший посередине комнаты допотопный вентилятор, он запищал, как пойманная в ловушку мышь – Мамины воробушки, да мы как в печке, пирожками будем жить.
– Я нахожу это экзотически-привлекательным. Романтик – кровати рядом, балдахины белые, как снег, шум океана. Ты меня еще не любишь?
– Нет, никого я не люблю. Особенно здесь. Это на мазохизмом смахивает, который прилично стоит. Круглосуточная парилка. Кстати, там чек-дайв после обеда, пойдешь?
– Бегу вприпрыжку, дышу через раз, какой чек-дайв? – сказал я и отвернулся к стене. Стена была из бамбука, с большими щелями. Видно было соседское бунгало и часть острова. Перевернулся на живот. Пол устелен досками с не меньшими щелями. Под бунгало плескался океан, весело подмигивая, словно заигрывая. Перелеты, насморк, усталость – организм не выделял эндорфинов, абсолютно равнодушен к океану и остальным экзотическим прелестям. Проваливаюсь в неспокойный дрем.
Снились мне черно-белые сны. Я иду в пустыни к водопаду, который постоянно удаляется. Верблюды с синими глазами смотрят мне вслед, жуя колючку. Ветер поднимает песок, который забивается во все части тела и рот. Время от времени просыпаюсь и пью теплую воду из пластмассовой кружки, убирая сухость во рту.
IV
В очередное пробуждение слышу пение птиц, хотя на улице темно. Понимаю, что наступает утро. В России уже обед – разница во времени семь часов. Тряхнув головой, сбрасываю остатки сна, и как раненый зверь прислушиваюсь к организму – прилететь за 10 тыс. километров и болеть очень не хочется. На удивление, убийственная доза
