Hey Kids - meulinpaishes
– Ну, что, – женщина встала, оттряхнув свой длинный подол юбки, – идём? – она взяла ребёнка за мизинец, в то время как та протянула ей свой в ответ, чтобы пойти вперёд.
– Идём.
И пара, шагая по тропинке из каменных сердец, слегка заросших травой, двинулась к порогу детского сада.
***
У входа тётя Фоам позвонила в дверной звонок, расположенный справа от двери. На пороге появилась женщина в матовых туфлях, одетая в незамысловатое платье с длинными рукавами-фонариками, белым хлопковым воротником с кружевными оборками, пышным подолом, также отделанным кружевом и белым фартуком. Её внешний вид был ей к лицу, как и место, где она работала. Она улыбалась гостям, стоящим на пороге.
– Доброе утро, – женщина выглядела очень приветливо, источая (помимо ландшафта снаружи) уют и спокойствие, – как здорово снова увидеть вас вновь, мисс Фоам. Вы всё-таки решили порадовать нас вашей очаровательной девочкой? – на её лице прояснилась отдающая лёгкой грустью заботливая улыбка, что сразу было и не сказать, если быть чёрствым в обращении внимания на подобные детали.
– Здравствуйте, Аннтуанэта. Да, – она с чувством и расстановкой на пару секунд перевела взгляд на Мэй, не спеша отмечая глазами приведённого ею ребёнка, – мы решили пойти к вам, – утвердительно выражалась мисс Фоам, – надеюсь, в вашем коллективе нашей натуре найдётся место.
– Вы не беспокойтесь, – Аннтуанэта погладила ребёнка по голове, – в нашем детском саду к каждому индивидуальный подход и я обещаю присматривать за вашими детьми как за своими родными.
Глаза Мэйшес вдруг стали влажными. Некая тревожность охватывала детское тело.
– Хочу к маме… – Мэйшес потрясла тётю за руку, другой вытирая выступившие слёзы.
Женщина чувствовала, что тревожит ребёнка, печаль наполняла сердца обеих. Она опустилась на корточки, чтобы вытереть мокрые глаза, делая бы она это стоя процесс выглядел бы как-то цинично. Она обнимала ребёнка, гладя по спине, повторяя о том, что всё будет хорошо, но она не сможет находиться с ней 24/7, и ей, несмотря на это, нужно не бояться вступать в различные этапы её жизни, объясняя, что детский сад – это та же ступень. Немыслимой тоской было вспоминать о тех, кого уже не предоставляется возможности вернуть. Смерть, конечно же, не всегда тому причина (и тогда уже сердце не позволяет вернуть человека), но, к сожалению, у семьи Мэйшес был именно этот случай.
Воспитательница знала о произошедшей у них трагедии. Она, присев на корточки, принялась гладить по голове и успокаивать ребёнка. Действительно утешающие слова было всегда сложно подобрать, но её тётя всегда в таких случаях старалась поддержать ребёнка для того, чтобы тот пришёл в себя. Да и разве помогут ли какие-то альтернативные сказки про то, что твой родитель улетел в космос или уплыл в далёкое плаванье, когда собственная мать умерла на руках. Для ребёнка окружающий мир в этот момент становился таким пустым без человека, на которого ты раньше во всём хотел быть похож? Кажется, ты только что чувствовал "почву" и "опору" под ногами, как твоё сознание вновь решает выбросить тебя из привычного сонного спокойствия.
– Малыш, может, тебе стоит хотя-бы попробовать? – Аннтуанэта тоже попыталась внести свой вклад в критическую обстановку и сменить тему, вытирая катящуюся очередную слезу, – у нас прекрасные детки, я уверена, ты с кем-то подружишься. К тому же у вас всегда есть я, к которой, в случае чего, вы можете обратиться даже если вам просто станет очень-очень грустно. Я обещаю всегда быть рядом.
Взрослые, окружившие ребёнка, встали. Он, постаравшийся успокоиться, не вербально дал этим согласие на то, что он готов "идти" дальше. Мисс Фоам попрощалась с ребёнком, поцеловав в лоб на прощание и поблагодарив воспитательницу за тёплый приём. Аннтуанэта взяла малышку за руку, и после того, как она и Мэйшес с тётей Фоам помахали в знак разлуки друг-другу, они вдвоём зашли внутрь детского сада.
Глава 2. «HEY KIDS»
На стенах коридора висели различные красочные, на детский лад картины в рамках нежно-розового цвета, располагались достаточное количество пастельных оттенков шкафчиков для детей, на которых были изображены и клубнички, и мишки, и зайчики, и различные другие "опознавательные" рисунки для того, чтобы детям было проще находить свой шкафчик.
Родители начинали приводить своих детей, кто-то заходил дальше порога, кто-то прощался с отпрыском возле детского сада, естественно удостоверяясь в том, что воспитательница взяла ребёнка под своё крыло. Мэйшес, кладя овечку в шкаф, наблюдала, сидя на скамейке за тем, как родители оставляют своих детей.
Первым, кого она увидела, был кудрявый мальчик с соской в руке с отцом и матерью.
– Зачем ему соска? Он что, ещё не вырос из этого? – было её первой мыслью, когда она завидела это зрелище.
За приоткрытой дверью Мэйшес заметила привязанную собаку, внешне которую не часто углядишь на улице и, скорее всего, принадлежащую именно им.
– Это же русская борзая. Она такая… необычная и пугающе привлекательная, – размышляла Мэйшес, вытирая немного мокрые глаза, – но не в плохом смысле, конечно… Интересно, сколько же им пришлось отвалить за такую красоту? – исключительно из своего любопытства она бы обязательно поинтересовалась у его родителей, но ей показалось, что это будет бестактно, да и не совсем к месту. Поэтому она снова переключила своё внимание с заинтересовавшей её собаки на пришедшую семью. Рядом с мальчиком были очень богато выглядевшие взрослые, но они, к удивлению Мэй, почему-то совсем не обращали на него внимания, несмотря на то, что, должно быть, уже давно переросший грудное вскармливание малыш то и дело дёргал обоих за одежду или руки, желая обратить на себя внимание. Расстались они с воспитательницей довольно быстро, и она, погладив его по голове, видимо пытаясь таким образом дать мальчику внимание в отличие от его ветреных по отношению к нему папы с мамой, отвела его за руку в группу.
Позже на пороге появилась семья, своим внешним видом дающая повод подумать, что они являлись очень воспитанными и скромными "аристократами". Мужчина – начальник мясокомбинатного завода – горделиво стоял в пальто и время от времени поглядывал на наручные часы. Под ним виднелась жилетка на пуговицах цвета хаки, под которой была надета полосатая рубашка. На ногах сидели брюки делового стиля и лоферы на толстой подошве.
Внешний вид, стоящей рядом с ним женщины, всё время поглядывающей на своего любимого мужа, был ему под стать – изысканное с различными деталями винтажное строгое платье, под которыми красовались матовые туфли с серебряной застёжкой на устойчивом каблуке. Среди них стояла их дочка в оливковой рубашке с ажурными элементами, поправляющая в таком же стиле,
