Юлиан Семенов - Противостояние
Телеграмму Урузбаева из Коканда передали Костенко уже в Москве: «Еремова не помнит, в чем была одета племянница, крайне обеспокоена, что до сих пор от нее нет писем. Ни полусапожки, ни кофточку с уверенностью опознать не могла, ибо плакала, спрашивая о судьбе любимой и единственной племянницы».
«Урузбаеву. В вашем первом рапорте упоминался некий внук Ирочки? Кто он? Жив ли? Если жив, каков его адрес? Костенко».
«МВД СССР, УГРО, полковнику Костенко. Внуком Ирочки является штурман дальнего плавания Егор Львович Пастухов, прописан по адресу: Рига, Советская, 5, квартира 12. Капитан Урузбаев».
«МВД СССР, уголовный розыск, полковнику Костенко. На запрос 52/3 сообщаем, что иркутская фабрика начала выпуск кожаных меховых полусапожек черного цвета с узором типа „снежинка“ в третьем квартале 1978 года. По накладным 542/Ш-45, 592/Л-II, 72/345-К-2 партии полусапожек в количестве семи тысяч штук отправлены – соответственно – в Якутскую АССР, Хабаровский край и Магаранскую область. Заместитель директора иркутской обувной фабрики по сбыту Куяметов».
«МВД СССР, полковнику Костенко. Партия черных полусапожек иркутской фабрики была получена магаранским горторгом 12, 23 сентября, 4 и 12 октября. Реализовывались в магазинах № 7 и 3. Магазин № 3 расположен в ста пятидесяти метрах от дома, где проживала Петрова. Предполагаю начать работу через продавцов и по линии бухгалтерии, поскольку сапожки были в городе большим дефицитом, получали их из-под прилавка. Срочно требуется фотография Петровой, но не та, которую мы изъяли из ее личного дела, даже близкие знакомые не признают в ней Петрову – без очков и с длинными волосами. Установлено, что ее фотография в личном деле была шестилетней давности, когда она только устроилась на работу. Майор Жуков».
«МВД СССР, УГРО, Костенко. В настоящее время Е. Л. Пастухов находится на сухогрузе „Глеб Успенский“ в качестве второго штурмана. Судно следует рейсом из Сингапура с заходом в порт Неаполь 29 мая с. г. Опросом соседей установлено, что Пастухов, не разведясь формально со своей женой Н. Н. Пастуховой, уже полтора года живет отдельно. Отзывы о нем положительные. В службах пароходства характеризуется хорошо. Виновным в разрушении семьи его не считают. Подполковник Струминьш».
«МВД ЛССР, подполковнику Струминьшу. Где жил Пастухов, когда приходил из рейса. Костенко».
«МВД СССР, УГРО, полковнику Костенко. Во время отпуска штурман Пастухов останавливается в доме своего друга, первого помощника капитана „Глеб Успенский“ Котова Р. Г. Однако, как сообщила жена Котова, весь свой багаж – один чемодан и портфель с письмами и фотографиями – он забирает с собою в рейс. Подарки, которые приобретает на валюту, передает через дочь Котова своему семилетнему сыну, ибо жена отказалась показывать ему ребенка, несмотря на то что у нее постоянно живет любовник, кандидат философских наук Захватаев. Подполковник Струминьш».
«МВД СССР, УГРО, полковнику Костенко. НТО дало заключение, что в тайнике на квартире Петровой неоднократно хранился золотой песок. Путем повторного осмотра квартир Петровой и Милинко нам удалось взять два отпечатка пальцев, принадлежащих мужчине. По картотеке не проходят; высылаю рейсом 231 с командиром корабля Ефремовым – перед вылетом уведомлю звонком, прошу встретить. Майор Жуков».
РАБОТА-VIII (Москва)
1
Костенко протянул генералу радиограмму – только что вернулся из Министерства морского флота, беседовал по радио с Пастуховым в течение получаса, больше не разрешили, и так, сказали, «из уважения к угрозыску, цените и помните, когда наших обчистят, будьте особо внимательны».
Генерал читал, помогая себе карандашом, водил по строчкам, иногда карандаш замирал, и Костенко по этому мог определить, на чем споткнулся его шеф.
«К о с т е н к о. – Товарищ Пастухов, здравствуйте, я беспокою вас в связи с вашей родственницей, Анной...
П а с т у х о в. – А в чем дело?
К о с т е н к о. – Уехала в отпуск и подзадержалась, тетушка ваша волнуется, мы начали поиск.
П а с т у х о в. – Эх, Анна, Анна...
К о с т е н к о. – Вы что-нибудь предполагаете?
П а с т у х о в. – Да ничего я не предполагаю, жаль бабу, несчастный человек.
К о с т е н к о. – У вас много ее фотографий?
П а с т у х о в. – Есть.
К о с т е н к о. – Когда она последний раз присылала вам фото?
П а с т у х о в. – Не помню...
К о с т е н к о. – Она была на этом фото в очках и с короткой стрижкой?
П а с т у х о в. – Да.
К о с т е н к о. – В черненькой кофточке с красными полосками?
П а с т у х о в. – Нет, в купальнике...
К о с т е н к о. – Так она, что ж, с моря вам прислала фото? В ноябре?
П а с т у х о в. – Да.
К о с т е н к о. – Она одна на фото или с приятелем?
П а с т у х о в. – С каким?
К о с т е н к о. – Она вам ничего не писала? Имени его не называла?
П а с т у х о в. – Нет. Погодите, нет, она что-то писала: мол, Гриша невероятный человек, и, мол, скоро она меня обрадует приятной новостью. Вообще, странное письмо. Кто такой этот Гриша?
К о с т е н к о. – И мы этим заняты, товарищ Пастухов. Раньше она вам о нем не писала?
П а с т у х о в. – Писала года четыре назад, мол, познакомилась с прекрасным, надежным, сильным человеком, а потом – как отрезало, ни разу про него не говорила, и вот снова: «Гриша», «радость».
К о с т е н к о. – Говорила? Или писала?
П а с т у х о в. – И то и так. Она прилетала ко мне года три назад в Ригу.
К о с т е н к о. – Одна?
П а с т у х о в. – Одна.
К о с т е н к о. – Жила у вас?
П а с т у х о в. – Нет.
К о с т е н к о. – Где вы встретились?
П а с т у х о в. – В кафе.
К о с т е н к о. – Она вас просила о чем-то?
П а с т у х о в. – Это может быть связано с ее пропажей?
К о с т е н к о. – Да. Вы понимаете, видимо, мой вопрос?
П а с т у х о в. – Да, я понимаю. Но я сказал, чтоб она выбросила это из головы.
К о с т е н к о. – Она просила вас взять с собою кое-что в рейс и там обменять – я вас верно понимаю?
П а с т у х о в. – Верно. Но до этого не дошло. Я сразу отказал...
К о с т е н к о. – Вы не помните, за соседним столиком, рядом с вами, не сидел мужчина, крепкого кроя, лет пятидесяти?
П а с т у х о в. – Да разве сейчас вспомнишь?
К о с т е н к о. – Очень бы надо. В кафе ее вы пригласили или она?
П а с т у х о в. – Конечно, я.
К о с т е н к о. – Как вы туда добирались? Пешком или на такси?
П а с т у х о в. – На такси.
К о с т е н к о. – Аня вас оставляла, когда вы сели за столик?
П а с т у х о в. – Не помню... Погодите, кажется, она уходила... Ну, в туалет, причесаться, губы подмазать...
К о с т е н к о. – А она потом не просила вас поменяться местами: дует, например, или солнце бьет в глаза?
П а с т у х о в. – Погодите, погодите, просила, именно так и сказала: «дует». У нее ведь сосуды больные, все время кутается...
К о с т е н к о. – И теплую обувь начинает очень рано носить, еще в сентябре, да?
П а с т у х о в. – Шерстяные чулки – во всяком случае. Это с детства у нее, росла в Белоруссии, голод... (он кашлянул, потом добавил иным голосом) то есть... нехватка некоторых высококалорийных продуктов...»
Карандаш генерала замер; Костенко поднял глаза на шефа – тот молча колыхался в кресле от тихого смеха:
– Какова бдительность, а?! Эк он себя ловко поправил... А чего скрывать: до середины пятидесятых годов Беларусь, да и не только она одна, жила впроголодь. Вы очень ловко вели с ним беседу, великолепно, Владислав Николаевич. Но вы пришли с каким-то предложением?
– Пожалуй, правильнее будет дочитать до конца запись радиобеседы, а потом я изложу соображения...
– Я понял вас, – откликнулся генерал. – Но, увы, если понял вас верно, обрадовать ничем не смогу.
И снова его карандаш начал медленно ползать по строчкам.
«К о с т е н к о. – Товарищ Пастухов, вы не смогли бы из Неаполя подлететь с вашим альбомом в Москву? На день-два.
П а с т у х о в. – С радостью. Если на неделю – того лучше, мы будем в Неаполе стоять под загрузкой дней десять. Только как с билетом? Валюты у меня мал... (он резко оборвал себя, поправился) не слишком много...»
Генерал снова заколыхался в кресле:
– Нет, положительно наш Морфлот умеет работать с кадрами. Я, признаться, поначалу решил, что вы попроситесь в Неаполь, и я был бы вынужден вам отказать, потому что, – подражая Пастухову, – валюты у нас, и у нас мал... то есть вовсе нет. Понятно? Я вещи называю своими именами хотя разделяю ваше желание полюбоваться Везувием.
– Я уже любовался им.
– Когда?
– Три года назад, туристская поездка.
– Я думаю, мы сможем послать в Рим обменный ордер Аэрофлота. Так что с полетом сюда Пастухова проблем не будет. Но он действительно вам нужен? По-моему, вы получили все, что могли. Альбом возьмет аэрофлотец – от Рима до Неаполя три часа езды, никаких сложностей.
