Антон Леонтьев - Знак свыше
Она вернулась к себе в кабинет и вскрыла конверт. Оттуда выпала ксерокопия свидетельства о рождении – Даша взяла его в руки. Свидетельство о рождении было выдано советским посольством в Фермополисе и фиксировало факт рождения некой Дарьи Александровны Чиварской. Эта особа, как отметила Даша, родилась с ней в один и тот же год и день, только она сама – в Москве, а эта Дарья Александровна Чиварская – в Северной Африке. Занятно было, что именно в Фермополисе, столице государства, где уже тридцать лет железной рукой правил полковник Аль Бадраффи и куда Даша чуть было не отправилась в командировку.
Но в конверте содержались еще какие-то документы. Даша вчиталась в текст другой официальной бумаги и обомлела. Это было свидетельство об удочерении Дарьи Александровны Чиварской. Причем удочерили ее не кто иные, как ее собственные родители! ЕЕ СОБСТВЕННЫЕ РОДИТЕЛИ! И произошло это через семь месяцев после рождения Дарьи Чиварской – и ее собственного!
Имелось и свидетельство о перемене имени, после прочтения которого у Даши все поплыло перед глазами. Дарья Александровна Чиварская росчерком пера превратилась в Дарью Леонидовну Ломакину!
Это могло означать одно: этой девочкой, родившейся в далекой столице североафриканского государства, была она сама! А ее родители не были ее родителями, вернее, не настоящими, а приемными! И они скрывали это от нее в течение тридцати лет!
Первой реакцией Даши было – не верю, не хочу верить, не могу верить! Кто-то позволил себе ужасную, кошмарную выходку, подделал документы и прислал их ей.
Но девушка внимательно просмотрела документы и вдруг поняла – они могут быть настоящими! Могут! Но значит ли это, что они настоящие? Ведь неизвестно, кто прислал ей только копии, а не подлинники! А подлинники, сообразила она, могли иметься только у ее родителей. Или у тех, кого она привыкла считать таковыми.
Внимание Даши привлек еще документ, убивший ее окончательно. Это была выписка из медицинской карточки, из которой следовало, что ее мама в возрасте двадцати двух лет перенесла внематочную беременность и едва не погибла. И, что самое невероятное, ей была удалена матка!
Но ее маме было двадцать шесть, когда на свет появилась она сама. То есть через четыре года после операции. Через четыре года после того, как ей вырезали матку! И она якобы забеременела и воспроизвела кого-то на свет? Этого просто быть не могло!
Наконец, среди документов нашлась и фотография – она изображала две молодые пары. В той, что слева, Даша узнала своих родителей: им было двадцать с небольшим. А справа была заметна другая пара. Кто это такие, сказать девушка не могла, в глаза бросалось сходство между ее отцом и молодой незнакомой женщиной. Да и она сама – она была очень похожа на эту незнакомку! На обратной стороне фотографии была сделана пометка рукой ее мамы: «Света и Саша, Леня и я».
Света и Саша – так звали этих незнакомых людей. И вдруг Даша вспомнила – на днях отец в пылу спора упомянул именно это имя – Света! После чего мама строго прикрикнула на него, хотя у отца только что случился приступ. А Саша… Отчество девочки – то есть ее собственное отчество – было Александровна. И это могло значить, что этот Саша, этот Александр – ее настоящий отец. Тогда Света, эта Светлана – ее мать!
Даша рассматривала документы почти всю ночь, не замечая, как быстро идет время. В голове у нее возникала тысяча вопросов, но ответить на эти вопросы могли только ее родители. Или те, кто притворялся таковыми в течение тридцати лет!
Фермополис, столица страны полковника Аль Бадраффи. Похоже, все началось именно там! Или, возможно, закончилось! Но в любом случае это объясняет, отчего родители, или те, кого она называет родителями по тридцатилетней привычке, так отреагировали на весть о том, что она собирается в командировку в Северную Африку.
Они боялись, что она узнает правду! Они опасались, что возведенное ими здание лжи рухнет. Они не хотели, чтобы она узнала, что они все эти годы обманывали ее!
Даша понимала: если задать им вопрос в лоб, они попытаются отделаться очередной ложью. А ей требовалась правда, вся правда, и исключительно правда. Только вот как заполучить ее?
Раз имелись фотокопии документов, значит, существовали и оригиналы. Именно они ей и требовались. А оригиналы находились у ее родителей – в этом Даша нисколько не сомневалась. Но добровольно они наверняка ей их не покажут. Будут до последнего отрицать их существование. Врать. Изворачиваться.
Даша поняла, что ей надо сделать. Раньше бы она никогда не пошла на такое – еще бы, шпионить за собственными родителями, обыскивать их тайники в их отсутствие. Но вся суть в том, что эти люди не ее родители!
Даша знала, что в первой половине наступившего дня мамы и отца дома не будет – они отправятся на прием к кардиологу, ведь отец наконец-то дал свое согласие на консультацию у известного специалиста. И именно она сама и помогла им так быстро попасть на прием. Даша прикинула – они выйдут из дома около десяти и вряд ли вернутся раньше двух или трех. Значит, в ее распоряжении будет предостаточно времени, чтобы…
Чтобы подвергнуть обыску квартиру родителей! Она по привычке именовала их так, хотя не сомневалась в том, что ее родителями они не являются. Но как ей еще называть их?
Даша не спала всю ночь, однако ее охватило странное воодушевление. Однако за ним, и это она чувствовала, скрывалась душевная боль и отчаяние.
Она еле дождалась рассвета и позвонила на работу, сказавшись больной. Даже если бы ее не отпустили и ей позвонила сама Татьяна Атьман, требуя, чтобы она немедленно вышла, Даша бы просто повесила трубку.
Она не могла оставаться в квартире и вышла слишком рано, зная, что родители еще дома. Она специально позвонила им и осведомилась о состоянии здоровья отца. Мама уверила ее, что с папой все в порядке, и Даша поразилась тому, как естественно звучал ее собственный голос, когда она лгала, сообщая, что выходит на работу.
Даша заняла стратегическую позицию около дома родителей, наблюдая за ними с лавки возле одного из соседних домов. Наконец, без пяти десять из подъезда вышли отец и мама и направились к остановке автобуса. Даша намеренно надела старое пальто и подняла воротник, она не хотела, чтобы родители узнали ее.
Но она находилась на почтительном расстоянии, а и отец, и мама были близоруки. Да они и предположить не могли, что их дочь сидит на скамейке и ждет не дождется, пока они уйдут прочь, дабы устроить в их квартире подлинный шмон. Их дочь… В этом-то и заключалась закавыка: она не была их дочерью!
Ключи от квартиры родителей у Даши имелись, соседи ее знали и, заметив, что она заходит в квартиру, не стали бы поднимать тревоги. Но она ни с кем не столкнулась, никто ее не видел.
