Моя Калифорния - Лея Сван
Надежда упрямо цеплялась за существование. Вопреки очевидной безнадёжности затеи, я попыталась было крикнуть «Помогите!». Получилось неважно, обожженное солёной водой горло горело, садня царапающей болью, и я издала что-то похожее на хрип умирающей лягушки. Бесполезно!
Обернувшись на торчащую рядом голову и не особо рассчитывая на ответ, я всё же просипела,
— Давай ты крикнешь? У меня не выходит…
Долгую минуту меня рассматривали в ясном свете луны и прозвучавший в итоге ответ был верхом снисходительного презрения,
— Бессмысленно. Мы с подветренной стороны, яхта идёт полным ходом. Хоть уорись, толку ноль. Пустая трата сил. Если бы сразу… но мне пришлось возиться с тобой!
— Тебя никто не просил! — солёная вода попала в глаза, и теперь они жутко чесались.
— В смысле?!
— Прыгать за мной! Это было совсем не обязательно, мог бы позвать кого-то. Чего проще-то? А теперь мы тут застряли!
— О, так это я виноват?!
— Ну, а кто ещё?!
Злость на него, на себя, на всю эту нелепую ситуацию разрасталась жгучей волной, вытесняя сковывающий грудь ужас от реального присутствия бездны под ногами.
— То есть это я сиганул за борт, решив стать утопленницей в кратчайшие сроки?! — сердитое потрясение в его голосе принесло слабое удовлетворение кипящей в смятении и злости душе.
— Это была случайность!
— Ну конечно! Как и всё что происходит с тобой в жизни! Бесконечная цепь трагических случайностей… Смерть посреди океана будет для неё идеальным финалом.
— Даже не пытайся запугать меня! — до боли впившись ногтями в безликий пластик я пробежала взглядом обозримое пространство, подавляя просачивающуюся ознобом панику. Берега в ближайшей видимости действительно не было. — Нас будут искать! — мотнув мокрой головой, поморщилась от опять налипших на щёки прядей. Упрямо не выпуская из поля зрения почти растаявший золотистый маячок корабля, выдавила из себя уверенность, которой совсем не испытывала. — Наверняка нас кто-то спасёт, надо только подождать…
— Ха, ты правда в это веришь? Очнись! До утра нас никто не хватиться. К тому времени яхта будет уже чёрти где, а мы тут отдадим концы.
Это категоричное утверждение подтвердилось неожиданным шумным всплеском неподалёку. Что-то невидимое и большое оказалось совсем рядом, качнув круг пробежавшей под грудью волной. Вернувшись словно родной, шквальный ужас заставил торопливо поджать ноги и изо всех сил подтянуться вверх, взгромоздившись животом на ненадёжную опору. Круг ушёл под воду, но выдержал.
Пальцы била мелкая дрожь и внимательно вглядываясь в темноту я замерла, прислушиваясь в ожидании нового всплеска. Ночь, бескрайняя толща воды и затаившееся вокруг безмолвие сливались в чёрной дыру поглотившую нас двоих. В черноту, полную жутких существ, прячущихся в бездонной мрачной глубине, только и поджидающих своего часа…
— Это не поможет. — Хрипловатый голос звучал на удивление спокойно, точно мистер Оберой находился сейчас в своём делийском офисе, а не посреди океана в окружении акул. Хотя о чём я? Он же сам из таких. Самое место среди собратьев. — Целиком ты на круг не поместишься.
— Можешь предложить что-то получше? — к моему удовольствию голос звучал язвительно и почти не дрожал
— Не знаю как ты, а я не намерен тут окочуриться.
С этими словами, нахал оторвал руку от спасательного круга и, ловко развернувшись, сделал пару гребков в сторону.
— Эй, ты куда?! — злость на него мгновенно смыло соображение, что я останусь тут одна.
— Вон там, вдали, по правую руку, что-то похоже на берег, — небрежно бросил он через плечо. — Если бы ты не тряслась от страха, а смотрела по сторонам, то заметила бы…
Я пригляделась. В потихоньку расцветающих над морем первых проблесках рассвета, по правую руку от меня, едва угадывался размытый контур отдалённо смахивающий на скалистую, заросшую гряду.
— Мог бы и сразу сказать, — фыркнула я, больше из вредности, и бодро заработав ногами, припустила следом за его темноволосой головой.
Зазнайка… Монотонно перебирая ногами и стараясь не выпускать из вида всё более очевидный берег, я думала о нём, стараясь не называть по имени даже в мыслях. Точно забавное прозвище данное мужу ещё в первый день знакомства отдаляло, выстраивало преграду между мной и таким близким, бередящим душа нежностью «Марк». Зазнайка — упрямый и высокомерный нахал, в которого я нечаянно влюбилась когда-то.
Так было проще думать о нём теперь, не вспоминая о трепетном, нежном Марке, окружившим меня когда-то таким плотным облаком горячей опеки и беспокойной любви, что я почти в нём задохнулась… Так думать легче, безопаснее сейчас, позволяя не ворошить рвущееся на поверхность чувство вины и горечь услышанного ночью.
Зазнайка… Он нашёл меня всё же, привычно напридумав себе с три короба, сделав поспешные выводы и стандартно не желая слушать оправданий. Зачем? Он же всегда прав! Есть Бог на небе и мистер Марк Оберой на земле, больше никаких авторитетов мой драгоценный супруг не признавал. Скажем честно, он и с авторитетом божественных сил смирился то лишь после долгой и кропотливой работы с моей стороны.
Впрочем, лучше не вспоминать. Воспоминания о тех днях имели теперь горький привкус потери и тягучего, вязкого сожаления. Богиня вновь крутанула колесо судьбы, сыграв со мной очередную шутку. Как раз в тот момент, когда я решила, что наконец всё наладилось, расслабилась и … упс — я на метре ярко-рыжего пластика рассекаю посреди открытого океана, пытаясь не отстать от злого как чёрт бывшего супруга, который очевидно мечтает лишь об одном — разделаться со мной. С какого бока ни посмотри — перспектива полный швах.
Непонятно откуда выпрыгнувшее немецкое словечко вызвало невольную улыбку, нечаянно напомнив о родителях и маленьком швейцарском городке Эвиан в предгорьях Альп. Там, в светлой и уютной клинике на берегу Женевского озера, я впервые услышала это забавное слово из уст отстранённо-вежливого сухопарого доктора. Первоначальные три месяца лечения папы в этом местечке незаметно растянулись в шесть, а потом превратились в года, продлившись до сей поры. Разговоры о возвращении родителей домой, в Индию, вначале частые, незаметно сошли на нет.
Очевидное улучшение состояние отца после инсульта — он уже мог есть самостоятельно и произносил короткие слова, было главным аргументом за продолжение его лечения в этом месте. Мама, не привыкшая сидеть без дела, между делом начав помогать медсестрам ухаживать за остальными больными, потихоньку стала таким привычным и необходимым элементом клиники, что ей предложили официальную работу там. Маме нравилось швейцарских Альпах не меньше, чем отцу, который в свежем горном климате словно помолодел лет на десять…
Боже, как же хочется сейчас просто увидеть их
