Му Линь - Загадочные цифры
При этих словах политрук сразу стал серьезным:
— Что случилось?
— Сегодня утром, когда я переписывал отчет, она пришла и стала со мной заигрывать, не могу понять, что ей было нужно от меня. Она все спрашивала, сколько мне лет да где мои родные, кто они. И еще сказала…
Паренек, видимо, был смущен.
— Что же она еще сказала?
— Она сказала, что у нее есть двоюродная сестра одних лет со мной, очень красивая, недавно окончила начальную школу и собирается учиться на трактористку, и спросила, хочу ли я с нею познакомиться. Я не обращал внимания на ее приставания. Потом она стала хвалить меня за то, что я так хорошо, красиво и аккуратно пишу. Спросила, учился ли я в средней школе… А потом о себе стала рассказывать. Сказала, что училась она два года и одолела всего лишь несколько иероглифов. Она придвинулась ко мне вплотную и принялась расспрашивать, что значит тот и что значит этот иероглиф. Отвязаться от нее было просто невозможно. При этом она все время смотрела в отчет. Тогда я сказал ей, что у меня еще другая работа, запер отчет в шкаф и ушел.
— А где сейчас она и старик? — спросил политрук.
— Папаша Чжоу пошел гулять со стариком Хай Гуаном в рыболовецкий кооператив, девушка утром никуда не выходила, а после полудня пошла с дочерьми хозяина на берег моря.
— Хорошо, ты продолжай наблюдать за ними, если будет что-нибудь новое, немедленно сообщи мне.
Писарь, кивнув головой, вышел.
Выслушав это сообщение, политрук почувствовал, что обстановка начинает проясняться, и в то же время он понял: дело это очень серьезное.
* * *Политрук нашел старшего сержанта Мо на кухне. Старший сержант, не сомневаясь в том, что политрук уже все знает от командира второго взвода, самым подробным образом рассказал ему обо всем, что говорил и делал «старик».
Выслушав старшего сержанта Мо и отмахнувшись от самокритических замечаний, которыми тот хотел закончить свое сообщение, политрук поспешил в штаб батальона. Там он находился до тех пор, пока инструктор не связался со штабом дивизии, а затем немедленно возвратился во второй взвод.
Подразделение уже вернулось с объекта. Политрук приказал собрать всех командиров отделений и парторгов групп. Вдали от деревни они провели совещание. После совещания политрук опять отправился к командиру второго взвода.
Придя, он прежде всего спросил у Ван Ань-дэ, как он себя чувствует. Но Ван Ань-дэ больше всего беспокоился о том, как идут дела на объекте.
Так, беседуя сначала о работе, потом о защите родины, они, наконец, заговорили и о вражеской Деятельности как явной, так и тайной.
— Ты читал газеты за эти несколько дней?
— Нет, не читал, — смутившись, признался Ван Ань-дэ.
Политрук рассказал ему несколько случаев о борьбе с предателями и шпионами. Для всех этих случаев было характерно то, что подрывные элементы получали возможность действовать, используя в качестве лазейки слабости некоторых товарищей в наших рядах. Ван Ань-дэ слушал очень внимательно. Он то радовался за тех, которые осознали свои ошибки и встретили великодушное отношение со стороны партии, то сожалел и негодовал, когда речь шла о тех, кто оказывался втянутым в болото контрреволюции.
— Только вера в партию является единственным выходом! — заключил политрук.
Ван Ань-дэ, не отводя глаз, пристально смотрел на верхний край москитной сетки.
— Товарищ политрук, кушать, — сказал вошедший боец.
Политрук встал.
— Политрук… — остановил его Ван Ань-дэ, вскочив как сумасшедший.
Политрук махнул бойцу рукой, и тот вышел.
— Политрук, я… я хочу рассказать партии все начистоту.
Ван Ань-дэ схватил руку политрука и положил ее себе на голову…
* * *Ночью командир второго взвода уже был здоров. Четким военным шагом он подошел к штабу роты, чтобы доложить политруку обстановку.
Политрук еще не возвращался, дверь была заперта.
Папаша Чжоу, который жил как раз в комнате напротив, радушно пригласил его к себе отдохнуть и попить чаю. Он оказал, что политрук должен скоро прийти.
Комвзвода не стал отказываться и вошел в комнату командира роты. Там его встретил любезный прием «отца» и «дочери».
Когда «девушка» доставала чашки, командир второго взвода быстрым движением сунул маленькую бумажку в руку «старика». Как раз в этот момент вошел один из связных с чаем. «Старик» притворно закашлялся и даже, наклонившись, сплюнул. Комвзвода бросил в его сторону взгляд, полный ненависти и гнева, в котором, однако, проскальзывали удовлетворение и насмешка.
* * *Утром дверь в комнату командира роты открылась. Вошел политрук.
— Вы уже встали, отец? Последние дни я был так занят, что не мог уделить вам должного внимания. Вы уж не обижайтесь.
— Что вы, что вы! Вы так много работаете, товарищ политрук.
«Девушка» стояла за спиной «старика» все с тем же застенчивым видом. Тогда политрук сказал:
— Отец, после завтрака моторно-парусный бот возвращается на Большую землю…
Не дав политруку закончить, старик быстро заговорил:
— Очень хорошо, очень хорошо, и нам пора возвращаться.
— Ну вот и кстати. Я тоже еду на совещание и попутно смогу заехать вместе с вами в госпиталь к командиру роты.
«Старик» слегка вздрогнул, но тут же, спохватившись, обрадовался:
— Вот и прекрасно, вот и прекрасно! Но нам не хотелось бы затруднять вас, у вас ведь столько важных дел.
— Не беспокойтесь, если бы у меня не было времени, я бы послал связного проводить вас.
«Девица» подавила вздох.
* * *Мотор на боте работал непрерывно семь с половиной часов. И вот он пришвартовался у военной пристани.
Пока политрук вместе с обоими «членами семьи военнослужащего» подкреплялись в бюро обслуживания, связной с командного пункта порта позвонил в отдел общественной безопасности.
К тому времени, когда приехавшие поели, перед дверью бюро обслуживания остановился «виллис» и из него вышли четыре бойца службы госбезопасности.
Увидев их, политрук встал и, обращаясь к «членам семьи военнослужащего», сказал:
— Ваша комедия окончена! Теперь… прошу!..
«Старик» не успел произнести и слова, как на руках «отца» и «дочери» защелкнулись наручники…
На этом история кончается. Но если у кого-либо возникнут недоуменные вопросы, то пусть на них ответят сами главные действующие лица.
Вот протокол допроса «дочери» и «отца».
Вопрос: Каким образом вы смогли выдать себя за родственников командира роты Хэ?
