Антон Соловьев - Дважды украденная смерть
— Это все Мускул.
И, видя, что капитан ждет продолжения, заговорил:
— Когда подпили, Степан ни с того ни с сего стал болтать, что скоро на «Волге» разъезжать будет. «Что, очередь подходит?» — это Клюев его подначивает. А Степан пьяный шебутной. «Я, — говорит, — и без очереди возьму!» — «А деньги где, в чулке, поди?» — это уже Мускул подзуживает. Степа духарится: «Не твое, мол, «гортоп», дело! Как ты, копейки на пиво не считаю!» Мускул проглотил, только хихикнул: «Во дает!» А тут последнюю бутылку разлили. Вроде бы надо еще сбегать, пока не поздно. Я «рябчик» вынул, Витька тоже. Степа чего-то замешкался. Мускул к нему: «Ты, мильенщик, чего жмешься!» Степан возьми да фигу ему под нос сунь. Тот его по руке. Степан поорал, попетушился, да все на него насели, успокоили, уговорили. Вытащил он откуда-то червонец, бросил на стол. Мускул сразу его подхватил, в магазин побежал.
— Разве еще торговали водкой?
— Мускулу без разницы. Он да не принесет! Приволок все, что надо. Ну и все, что я знаю. Потому как едва успел я еще сотку принять, как моя Дашка прирулила. И понесла на нас. Клюв с Витькой сразу слиняли, а Мускул хорохорится: что, мол, за начальство такое! Нечего, мол, тут командовать. Но моя баба тоже не из пугливых, видала она всяких, такое ему сказанула, что он сразу отвял. А меня домой увела. А утром слышу, беда со Степаном.
— Вас жена увела, гости разошлись, Васильев один остался. А вернуться никто не мог? Водка-то, как я понял, оставалась еще?
— То-то и оно. Вернулся кто или нет — не знаю, но водка точно оставалась. Мускул одну-то бутылку в угол поставил, распечатать еще не успели. И Степан еще не спал, хоть и тяжелый уже был. Ну, он все равно бы о ней вспомнил... Свет у него горел, когда мы к своему дому подходили.
Так. Никакой водки в доме покойного обнаружено не было. Значит, кем-то она была выпита или унесена. Выходит, кто-то вернулся. А Игнат Тихонович, похоже, действительно ничего не знает. Про билет он, надо думать, не в курсе. Ничего такого, что могло бы заинтересовать органы правопорядка, в его поступках нет.
Глава девятая
ИНОГДА ПОЛЕЗНО ПРИТВОРИТЬСЯ СПЯЩИМ
Незадачливый компаньон Ники проснулся ближе к вечеру. Он с трудом сообразил, где находится. Но тут появился хозяин номера. Он мурлыкал что-то себе под нос и, судя по всему, занимался хозяйственными делами. Заметив, что гость проснулся, приветствовал его радостным восклицанием:
— Вах! Однако проснулся? Это хорошо.
— А где все? — сильно севшим голосом осведомился бородатый.
Хозяин либо не расслышал вопроса, либо не счел его достойным внимания. Он рассказывал:
— Есть люди, выпьют, голова болит. Я сколько хочешь выпью — не болит. А чему болеть? Это же кост! — И рассмеялся резким гортанным смехом.
Он был сейчас без своей устрашающих размеров кепки. Это обстоятельство давало ему возможность со смаком постучать себя по темени костяшками пальцев и повторять с видимым удовольствием: «Это же кост!» Сдвинув прилипшие ко лбу волосы, еще несколько раз повторял полюбившееся выражение, заливаясь смехом.
Смеялся он, однако, один. Парень ничего забавного в изображаемой ситуации не усматривал. Его интересовало совсем другое.
— Где Ника, где Ашот?
— Не знаю, — равнодушно произнес хозяин. — Где твои друзья, мне неизвестно. Они не сказали, куда пошли. Хочешь пить?
И он снова извлек из под кровати неистощимую кислородную подушку. Спустя полчаса они снова вели приятные разговоры. Многократно повторенный анекдот возымел, наконец, действие. Оба «соподушника» долго смеялись. Хозяин щедро подливал, гость пил и хвалил, хвалил и пил. Бурдюк-подушка дна не имела. По мере чередования полных стаканов с пустыми, новоявленные приятели все меньше слушали друг друга. Потом молодому бородачу снова захотелось подремать.
Сколько продолжался этот второй сон, сказать трудно. Но даже самое отличное вино не может без остатка всасываться в кровь. Так или иначе, бородач завозился на кровати, где он спал одетым, и хотел было встать, но услышал голос как будто даже знакомый:
— Этот все еще дрыхнет?
Презрительные интонации звучали в этом вопросе. В ответ послышалось сопение. Бородач лежал, повернувшись к стене, говоривших он не мог видеть, но понял, что сопение принадлежит владельцу резинового резервуара. На всякий случай он сделал вид, что спит и очень крепко. Тем более, что в говорившем узнал, наконец, Мишу, общаться с которым не было никакого желания. Кроме того, прикинувшись спящим, парень рассчитывал узнать, где Ника.
Миша, однако, был занят своими проблемами.
— Позови Гамида, — приказал он отрывисто.
Хлопнула дверь. Миша двигался по номеру: вероятно, собирал вещи.
Снова хлопнула дверь. Кто-то вошел. И не один — можно было понять по разговору. Речь хозяина сопровождалась характерным покряхтыванием и подкашливанием. После вопроса Миши: «Ну что, узнал?» кто-то заговорил голосом резким и высоким, с сильным акцентом. «Узнал. У него дядя живет в Черкесске. Овчинников фамилия. Звать Яков Прокофьевич. Подходящий дядя. Бывал у «хозяина», срок мотал. Опыт имеет в таких делах». Миша грязно выругался. «Значит... — произнес он и замолчал, видимо, что-то обдумывая. Потом опять заговорил, не скрывая злости. — Этот зяблик, этот воробышек себя возомнил крупной птицей. Придется его разочаровать. Убедить его, что никакой он не коршун, а всего-навсего пичужка, птенчик желторотый. Я ему повыдергаю перышки, а заодно и лапки. А надо будет, и голову оторву. Я им сам займусь, сейчас лечу в те края. А тебе придется за твоим приятелем Ашотом последить. Он, похоже, втюрился в эту дурочку. И если она ему пожалуется, что я ее чуть-чуть пощипал, ему может не понравиться. Он горячий джигит, как бы не кинулся меня разыскивать. Кроме того, я намекнул, что могу устроить встречу с Рамо. Черт! Это можно сделать разве только на том свете... Не исключено, что так и придется. В зависимости от того, как он себя поведет... Ты меня понял? У тебя с ним свои счеты. Вот и разбирайтесь. Где меня найти — знаешь. Иди!
Дал напутствие Миша и хозяину номера:
— Ты тоже сматывайся. И скорее. И этого выпроводи.
Парень понял, что последняя фраза относится к нему и с облегчением почувствовал, что дверь закрылась. Чуть выждав, он поднялся. Его «воскресение» встретил возглас:
— А, проснулся! Пить будешь? Вино есть...
Глава десятая
ВЕРОНИКА: ВЕРА ИЛИ НИКА?
Как и надеялся Евсеев, Королев установил фамилию племянницы Васильева. И едва отчет о командировке младшего лейтенанта оказался у него на столе, он набрал номер телефона магазина по улице Менделеева.
— Мне Веру Раскатову, пожалуйста!
