Николай Буянов - Искатель. 2013. Выпуск №7
— А здесь хранится самый ценный мой экспонат. Вещь, которую Наполеон Бонапарт считал своим талисманом. И которая, если верить всем этим мистическим сплетням, его и погубила… Хочешь посмотреть? — Юлий хохотнул. — Впрочем, нет, тебе достаточно того, что ты уже видел.
— Откуда у вас все это? — спросил Егор.
— Кое-что приобрел я сам, но основное — от отца. Это был его пунктик — наполеоновские войны. — Компьютерный магнат обозрел свою сокровищницу и проговорил: — Эти вещи принадлежали когда-то сильным мира сего. И любая из них стоит гораздо дороже, чем мой особняк. Ноя храню их не из-за этого… Знаешь, они, эти вещи, действительно хранят ауру своих прежних хозяев. Стоит только взять в руки, чтобы почувствовать…
Он подошел к бару, встроенному в стену, протянул руку к едва заметной кнопке и добавил:
— Да, насчет домика для гостей. Насколько я помню договор, все должно быть готово к следующему понедельнику. Надеюсь, успеешь? Вот и отлично. Работаешь ты неплохо, можно даже подумать о прибавке к гонорару.
— Я не просил прибавки.
— А зря. Хороший ты парень, Егор. Слегка наивный, но, в общем и целом…
Юлий нажал кнопку. Дверца бара открылась, обнажив зеркальное нутро, Юлий извлек на свет божий бутылку «Каберне» и два бокала.
Кессон тем временем неспешно, по-хозяйски, продефилировал по комнате, прыгнул на подоконник и потянулся носом к цветку в маленьком керамическом горшочке — видно, понравился запах.
— Красивый у вас зверь, — сказал Егор, приготовившись услышать в ответ тираду в духе «смотри не стибри, в асфальт закатаю».
Однако Юлий молчал. Егор перевел взгляд на собеседника — и вздрогнул.
Потому что лицо Юлия вдруг перестало быть лицом. Оно как-то странно застыло, превратившись в жутковатую маску — не карнавальную, а скорее посмертную, гипсовый слепок, покрытый трещинами.
— Что с вами? — негромко спросил Егор.
Юлий явно хотел что-то сказать, но не мог. Он закашлялся, рванул ворот рубашки — так, что две верхние пуговицы застучали по полу… Егор подошел к окну, выглянул наружу: ничего подозрительного. Тишина, посеребренная луной лужайка с каменными дельфинами, фрагмент парка на заднем плане и фонарь на витиеватой подставке. Ни души.
— Там никого нет, — успокаивающе проговорил Егор. — Вам почудилось.
И хотел добавить сакраментальное «пить надо меньше», но не добавил. Юлий стремительно подскочил к окну и резко, едва не взвизгнув, швырнул на пол горшочек с геранью.
— Это ты… — прошипел он, с трезвой ненавистью глядя на Егора. — Ты приволок сюда эту дрянь?!
Егор на всякий случай отступил на шаг.
— Успокойтесь. При чем здесь я?
— А кто? — Компьютерного магната трясло крупной дрожью. — Кто, кто, кто, мать твою?!
В дверь аккуратно постучали.
— Хозяин! Юлий Валентинович, с вами все в порядке?
— Зайди! — рявкнул Юлий.
Дамир вошел, увидел на полу черепки, и кожа на его скулах опасно натянулась.
— Откуда это здесь?
Магнат с сожалением оторвался от бутылки.
— Я тоже хотел бы знать. И я выясню это, черт побери…
…Результаты опроса персонала оказались нулевыми. Все трое — кухарка, горничная и охранник — явились без промедления, словно солдаты, поднятые по тревоге. У Егора создалось впечатление, что в эту ночь вообще никто не смыкал глаз. Обитатели дома только и делали, что сидели одетыми под одеялами в своих комнатах и сдавленно хихикали, предвкушая, как в назначенный час выскочат наружу в белых простынях и забавных масках из сушеной тыквы.
После подробной разборки с челядью Юлий заперся в кабинете. Челядь нерешительно потопталась в коридоре и разбрелась по комнатам. Егор сошел с крыльца на лужайку, намереваясь вернуться к себе в гостевой домик, и тут кто-то тронул его за плечо.
Егор выругался про себя. Чертов азиат подобрался совершенно неслышно — он вообще, казалось, способен был не издавать шума при передвижении, будь под ногами крупная галька или листовое железо. Не шевельнув ни единым лицевым мускулом, он произнес:
— Не возражаете, Егор, если мы немного прогуляемся?
Тот пожал плечами: совершенно не понимаю, почему бы двум благородным донам не прогуляться в пятом часу утра…
В полном молчании они пересекли центральную лужайку, обогнули фонтан с тремя каменными дельфинами и подошли к дверям гостевого домика. Дамир несильно толкнул дверь и присвистнул:
— Не заперто… Воров не боитесь?
— Меня заверили, что здесь не воруют.
Они вошли. Егор включил свет и — безумие заразительно — инстинктивно огляделся: не появилось ли само собой в его обители какое-нибудь домашнее или дикое растение. Финиковая пальма, к примеру. Или плотоядный цветок бельцата краснолистная, произрастающий в поймах рек Экваториальной Африки. Глупости, конечно. Дамир мыслил более масштабно: он шагнул к шкафу, бесцеремонно распахнул обе створки и заглянул внутрь.
— А как насчет санкции прокурора? — вежливо поинтересовался Егор.
Дамир раздвинул губы, дав понять, что оценил шутку. Через несколько минут он добрался до Егоровой джинсовой куртки — неизменной спутницы хозяина на протяжении последних пяти лет, — сунул руку в карман и вытащил некий серый комочек.
— Ваше хозяйство?
— Без понятия, — честно ответил Егор.
— А вы посмотрите внимательно.
Егор подошел, взял в руки комочек и осторожно развернул.
Это был товарный чек с названием магазина («Ольвия», «цветы, домашние растения и букеты на все случаи жизни»), датой и временем покупки (сегодняшний… нет, уже вчерашний день, время 16.00) и наименованием товара («пеларгония розовая в горшочке № 4»).
— Откуда это взялось? — глупо спросил Егор.
Глупее не придумаешь — однако азиат не улыбнулся. Только проворно сунул руку под пиджак, когда хлопнула входная дверь. На пороге возник Ромка Заялов. Он с легким удивлением взглянул на следы шмона, поцокал языком и выдал фразу из классики:
— Что, Рольф, готовитесь к эвакуации?
Глава 10
Кто виноват?
— Значит, так, маляр-штукатур, — жестко произнес Юлий. — Даю тебе полчаса, чтобы убраться отсюда. Вещмешок собрал? Вот и хорошо…
— Юлий, прекрати. — Машенька по-прежнему была бледна, ее взгляд метался от Егора к компьютерному магнату и обратно. — Егор, объясни им, что ты не виноват!
Егор молча отвернулся. «Скажи, что не виноват…» Сказать можно, вопрос — поверят ли… Вот только доказывать свою непричастность не хотелось. Не хотелось — хоть режь — доказывать свою правоту, а хотелось развернуться и уйти, предварительно сплюнув на чистый пол. И забьггь, как предутренний кошмар, и этот особняк, и его обитателей, один из которых (вдруг стукнулась в голову мысль) вполне мог подсунуть хозяину послание в духе «Тайны черных дроздов» Агаты Кристи. Эта версия выглядела куда правдоподобнее мифического Человека-у-озера — нет, никаких призраков, никаких ниндзя, перелетающих через стены… Кто-то свой…
