Марк Фурман - Прерванный полет
Дельным оказался совет Шевченко, он посоветовал Корначеву связаться с Московским городским бюро судебно-медицинской экспертизы.
— В случае, если ваша Жигулева получила травму ноги при автоаварии или другом автотранспортном происшествии, например, перебегая улицу, — рассуждал Игорь Александрович, — она неминуемо должна была соприкоснуться с нашей службой. Это, во-первых. А во-вторых, учтите, что в каждой из крупных московских больниц есть судебные медики, которым легче, чем вам или уголовному розыску, «просеять» всех находящихся на учете…
Проехав несколько остановок на троллейбусе, Юрий неподалеку от театра Советской Армии нашел в глубине двора желтоватое трехэтажное здание судмедэкспертизы. Секретарь направила его к заведующему отделом по освидетельствованию живых лиц Мельнику. В небольшой комнате с картой Москвы, где красными кружками были отмечены лечебные учреждения, содержащие в своем штате судебно-медицинских экспертов, за массивным письменным столом сидел невысокий полноватый мужчина в легкой пестрой тенниске. Не выпуская телефонной трубки из одной руки, сигареты из другой, врач говорил, а вернее, кричал своему собеседнику:
— Поймите, товарищ майор, два эксперта в институте Склифосовского не в силах за день познакомиться с историями болезни 22 человек и дать заключения по их травмам…
Неизвестный майор оказался настойчивым и, похоже, тоже разговаривал на повышенных тонах. Юрий услышал в трубке:
— А какой срок требуется?
— Не меньше недели, — прокричал эксперт. — И учтите, у многих пострадавших степень тяжести еще будет уточняться… Долго!? — возмутился Мельник. — Ничем, к сожалению, не могу помочь.
Заведующий бросил трубку, смял погасшую сигарету в пепельнице. Потом взглянул на Корначева:
— Авария. На кольцевой дороге автобус с туристами перевернулся. Двадцать два человек пострадали. Так ему прямо завтра давай на всех заключения. Видали?
— Да, сложно, — посочувствовал Юрий.
— Не сложно, а невозможно. Так вы с чем, товарищ? — Мельник извлек из пачки новую сигарету, начал нервно разминать ее.
Юрий представился, передав привет от Шевченко. Он попросил Николая Диомидовича (имя-отчество Мельника он заблаговременно узнал у секретарши) помочь в розыске Жигулевой. По возможности кратко, избегая лишних фраз, Корначев изложил суть дела, вплоть до недавней эксгумации.
Николай Диомидович наконец закурил свою мятую сигарету. Он уже успокоился, «отошел» после телефонного разговора, поэтому миролюбиво отнесся к просьбе Корначева:
— Вот это действительно интересный случай, есть над, чем поломать голову. Узнаю почерк Шевченко. Игорь Александрович верно мыслит: возможно, ваша незнакомка прошла через судебно-медицинскую службу. Если она миновала городских экспертов в амбулатории, есть какие-то шансы отыскать ее по травмотделениям больниц. Давайте, Юрий Владимирович» все данные, какие у вас есть.
Корначев открыл записную книжку. Мельник аккуратным, что среди врачей встречается редко, переписал на листок настольного календаря текст, которым они располагали:
«№ 12…ление
на…графию
направл
.… — ка Л…ун
Д-з: остаточ. явл-я после…»
— Хорошенький ребус вы нам загадали. Криминалисты смотрели бумажку?
— Естественно. То, что сохранилось, было относительно неплохо заметно. Они лишь уточнили порядковый номер очереди — 12, и цвет чернил — черный.
— Значит, по данным эксгумации и рентгенограммам, у убитой был перелом малоберцовой кости?
— Слева, на границе средней и нижней трети. Сравнительно недавний, если вести отсчет от декабря прошлого года.
— Возраст покойной установлен?
— Да, Николай Диомидович, чуть не забыл. Шевченко считает, что женщина была молода. По состоянию зубов возраст ее укладывается в пределы тридцати лет или чуть за тридцать.
Их разговор затянулся. В дверь несколько раз заглядывала секретарша, звонил телефон. Но каждую попытку прервать беседу с Корначевым заведующий пресекал, отвечая коротко, даже сердито: «Я занят». Телефонную трубку снимал и, не начиная разговора, клал на рычаг.
— Что ж, будем искать. То, что вы снимки захватили, это хорошо, даже очень хорошо. — Судмедэксперт повернулся к окну, рассматривая рентгенограммы на просвет: — Позвоните-ка мне к концу дня, часов около шести…
Он встал, протянул Корначеву руку, доброжелательно улыбнулся и, как показалось Юрию, даже подмигнул ему.
36
Артур Христофорович вернулся с работы около семи вечера. Кроме жены и дочери, дома он застал высокого парня, в котором узнал Аркадия Добровольского. Казарян понял, что его безопасность стала заботой милиции, однако не подал виду, поинтересовавшись у жены, как обстоят дела с ужином.
— Тебя, папочка, охраняют, как президента США, — пошутила Лена, внеся в столовую дымящуюся супницу.
Ашхен Борисовна, взяв руководство на себя, разлила харчо по тарелкам. Ужин прошел спокойно. Говорили в основном Лена и Добровольский. На второе были фаршированные перцы, к десерту подали домашнее мороженое.
— Молоко, сахар, какао, два яйца и холодильник. Ничего особенного. Если хотите, вас тоже научу, — предложила Лена Добровольскому, когда он, осилив вторую порцию, признался, что подобного мороженого за всю жизнь припомнить не может.
— Ну, у вас все еще впереди, Аркадий Осипович, — произнесла девушка таким покровительственным тоном, что за столом все рассмеялись. Лена смутилась и стала убирать посуду со стола.
После ужина включили телевизор. Показывали футбол: «Локомотив» — ЦСКА. Артур Христофорович, давний поклонник кожаного мяча, удобно устроился в кресле, пригласил Аркадия составить ему компанию. Но Добровольский, как большинство молодых людей, обожал хоккей, а на второе и третье места по зрелищности ставил бокс и автогонки. Минут пятнадцать он следил за перемещениями мяча на мокром от дождя поле, затем ушел в комнату к Лене слушать новые, как она выразилась, фирменные записи.
На сей раз, девушка включила радиолу. Магнитофон с кассетой, где был записан голос «шефа», Добровольский попросил поставить рядом с телефоном. Вечер прошел спокойно, никто не звонил.
Когда началась программа «Вести», Ашхен Борисовна затронула вопрос об отпуске. Она считала, что Артуру Христофоровичу надо срочно покинуть столицу, была готова ехать вместе с мужем.
— Поехали, Арик, в Евпаторию, — предложила она, надеясь встретить в лице Добровольского активного помощника. — Уж сколько раз нас приглашали. Твой любимый дядя Ашот так обрадуется. Июль, самое время…
