Луи Буссенар - Монмартрская сирота
«Он прав, — подумала она. — Какой неподкупный, честный характер у этого человека! Нужно быть преданным душой и телом, чтобы устоять против такого крупного соблазна. Мне можно спокойно ему довериться… Я чувствую, что ничто в мире не способно его прельстить. Ему одному, только ему одному доверюсь я вполне».
Видя, что его поняли, Стальное Тело продолжал:
— Авантюристы Востока организовали недавно новую экспедицию с целью розыска все тех же сокровищ. Эта двадцатая. Весьма вероятно, что ее участники, зная, что ваш отец увлекся такими же несбыточными мечтами, и полагая, разумеется, безосновательно, что он обнаружил сокровища, похитили его и всю его семью.
Так, наверное, это и было.
Поведение бандитов подтверждало догадки Стального Тела. Элиза с дрожью припомнила брань и угрозы бандитов.
Эти негодяи, игравшие, очевидно, второстепенную роль, знали о существовании сокровищ, так как они грозили Жо ужасными пытками, если он не откроет им секрета.
Она не могла без ужаса вспомнить о судьбе родителей, находящихся в распоряжении столь опасных злодеев.
— О, лучше бы они были вместо меня на свободе! — воскликнула она.
Ее слова напомнили Стальному Телу, что Элизе неизвестно, как они узнали о происшествиях на ферме.
Он наскоро ей рассказал, как это случилось.
Вернувшись домой, ковбои нашли лежавшую без движения прислугу-ирландку, полумертвую от страха и потерь.
Она рассказала им о происшедшем, но сказать о внешности бандитов почти ничего не могла.
Несмотря на страшную усталость, ковбои наскоро перекусили и, сменив лошадей, бросились в погоню за похитителями.
Колеса повозки оставили на траве глубокий след, что облегчило погоню, но, к сожалению, бандиты опередили своих преследователей на сутки.
Приглядываясь к следам, ковбои легко поняли, что произошло. Они догадались о побеге Элизы и Жо и, хотя их было немного, разделились на две группы: одна из них продолжала следовать за повозкой, увезшей Дэроша и его жену, а другая отправилась по следам негра и молодой девушки.
Следы последних были страшно запутаны, во многих местах обрывались или были затерты следами животных — нужно было обладать упорством и настойчивостью ковбоев, чтобы после двухдневных розысков добиться желаемых результатов.
Между тем возвратилась и первая группа, но, увы! ни с чем.
Входившие в нее ковбои дошли до речки, впадающей в Рио-Пеккос (Rio-Peccos), по всей вероятности это была Рио-Тайяк (Rio-Tayak), и нашли на ее берегу разбитую повозку и трупы двух лошадей.
Ни малейшего следа человека.
По-видимому, Дэрош и его жена были взяты на судно.
Пришлось временно прекратить погоню и присоединиться к остальным.
Пока они отсутствовали, к ковбоям очень кстати пристал еще маленький отряд.
Это произошло благодаря счастливой случайности.
По великой тропе, пересекающей с северо-запада на юго-восток Равнину Вех (Plaine Jalonnée), известную больше под названием Команчской дороги, двигались Черный Орел, его дочь Колибри, Жако Канадец, управляющий ранчо Колорадо Стальное Тело и несколько индейцев из племени Черного Орла.
Команчский вождь с дочерью и воинами шел на ранчо Монмартр, чтобы погостить там несколько дней.
Жако и Стальное Тело возвращались на ранчо Колорадо после охоты у Черного Орла.
Вождь узнал Джека Курильщика прежде, чем его спутники успели заметить ковбоев.
Отряды соединились, и Джек Курильщик рассказал своим друзьям о случившемся на ранчо Монмартр.
После этого они все вместе отправились по следам Элизы и Жо к Золотому Полю, а Колибри взяла на себя роль разведчика.
Что было потом, уже известно.
ГЛАВА XV
тряд Стального Тела благополучно добрался до ранчо Монмартр.
Прелестная амазонка неожиданно оставила ковбоев в покое, и предосторожности, принятые ими на случай внезапного нападения, оказались излишними.
Ферма имела обычный вид; почти не было заметно следов грабежа, учиненного, очевидно, с целью скрыть истинные мотивы похищения Дэроша и его семьи.
Прислужница-ирландка принялась с обычным усердием за исполнение своих скромных обязанностей и быстро навела порядок в доме, ставшем для нее родным благодаря ласковому обхождению хозяев.
Добрая женщина заплакала от радости, увидев свою молодую госпожу; Элиза бросилась к ней в объятия и тоже залилась безудержными слезами: ведь в привычной обстановке не было обожаемых родителей.
Несмотря на свою твердость, девушка не могла смотреть без слез на эти большие комнаты, которые не оживлялись уже горячей речью ее отца, нежной, меланхолической улыбкой ее матери и беспрестанными шутками вечно веселого и счастливого Жо.
Сердце ее разрывалось на части, когда она остановилась у дверей спальни, где стояли, точно открытые гробницы, две одинаковые, с медными золочеными спинками кровати родителей.
— Папа, мой дорогой папа, — шептала она, — и ты, моя ненаглядная мать, где вы теперь? Вы оплакиваете свою бедную Элизу… О, я найду вас… Я вырву вас из рук злодеев.
Грустные, печальные дни потекли для обитателей ранчо Монмартр.
Несмотря на упорные розыски — ковбои и индейцы не щадили сил, о супругах Дэрош не было никаких известий.
Ни малейшего следа! Ни ничтожнейшего указания!
Чтобы предупредить новое, ожидавшееся со дня на день нападение на ферму, целый индейский отряд поселился рядом с Монмартром.
Красная Лилия, жена Черного Орла, привела сюда всех своих братьев и родственников, которые жили в команчской деревне, и они представляли для Элизы самый надежный охранный гарнизон.
Ковбои снова принялись за свой тяжкий труд, ибо стада нуждались в постоянном уходе.
Стальное Тело с обычной для него любезностью предложил молодой владетельнице фермы поручить ему заботиться об ее огромных пастбищах.
Со слезами на глазах приняла Элиза его предложение.
— О, сколько вы уже для меня сделали! Как я вам благодарна! — воскликнула она.
Он поспешил ее прервать, уверяя, что для него величайшее счастье — посвятить ее благополучию всю свою жизнь. Он сказал это просто, без рисовки и тех преувеличений, присущих героям романов или вздыхателям. Он был привязан к ней, как истинный друг, любезен, как хорошо воспитанный человек, и откосился к ней с той трогательной заботливостью, с какой обычно сильные люди относятся к слабым созданиям.
Друг его, Жако Канадец, тоже поселился на ранчо Монмартр.
Это было вполне естественно: он никогда не разлучался с индейским племенем, которое считало его своим приемышем и привязалось к нему как к родному.
