Георгий Тушкан - Охотники за ФАУ
…Были награждены Сысоев, Степцов, Чернявский, Андронидзе, Авекелян, Помяловский.
Овсюгов и некоторые другие награждены не были. Лейтенант Баженов, в частности, награжден не был.
Он и огорчился, и обрадовался: «Хорошо еще, что не схватил выговор за задержку ночного радиодонесения».
Впрочем, лодки попали по назначению, и отсутствие радиосвязи, слава богу, не имело роковых последствий.
Когда начальство ушло, Сысоев подошел к Баженову и строго спросил, почему его не наградили. Пришлось рассказать о вызове к Синичкину, об отказавшей рации.
— Связисты утверждают, что временами ночью связь на коротких волнах нарушается, — закончил он.
Сысоев покачал головой и пошел к подполковнику Синичкину.
Вернулся он раздраженный.
— Невыполнение приказания вышестоящего командира — нарушение. Недонесение в срок — тоже нарушение.
— Все правильно!
— Дело не в этом. Медаль-то ты все же заслужил! Сдается мне, подполковник Синичкин решил, что ты хотел его
подсадить и поэтому не сообщил о продвижении войск. У нас, как и во всяком учреждении, довольно сложные взаимоотношения..
После совещания, чтобы не идти домой в тягостном молчании, Баженов начал рассказывать о поездке.
Сысоев знал о новом методе минирования: на других фронтах немцы уже применяли его, но подробности неизвестны. А на нашем фронте это первый случай. Сколько часов на описание «многоэтажной» мины с толстой чекой дал он Помяловскому? Даже не поручил?! Ошибка. Нельзя самому браться за все. Танковые окопы и маневрирование танками — тоже интересно! Пусть Помяловский опишет устройство танковых окопов, а Баженов — систему маневрирования. А вот что ночью нарушается радиосвязь на коротких волнах, это уже не первый случай. Поначалу объясняли неопытностью радистов, но это явление наблюдается и у опытных. Он, Сысоев, уже сообщал об этом
Особенно заинтересовал Сысоева рассказ о наших танках, подбитых неизвестным оружием. В хате он внимательно просмотрел зарисовки, дотошно расспрашивал, не обнаружил ли Баженов воронок, не заметил ли следов взорвавшейся мины. Как и Баженов, он пробовал догадаться, почему раненый немец бредил о «Фрау» и о патронах? Может, он командовал «Фойер!» (огонь), а не «Фрау»?
Он внимательно прислушался к рассказу о стальной трубке и обрывке электрического кабеля.
— Даже если б они при исследовании специалистами оказались деталями давно известноного оружия или даже бытового агрегата, все равно их надо было взять с собой, — сказал он наставительно. — Таков порядок. Ведь сам же подметил — трубка окрашена в зеленый цвет. Это цвет военной маскировки, он должен был тебя насторожить!
Баженов слушал, шагая по комнате; подошел к окну, понюхал красную цветущую герань.
— Нюхай, запоминай запах, — бросил Сысоев. — Тоже этакая «мелочь»…
— Запоминать?
— Пономарев из химотдела велел. Носит герань по всем отделам и настоятельно просит всех нюхать.
— Зачем?
— А затем, что, если почувствуешь где-либо запах герани, сейчас же надевай противогаз и объявляй химтревогу. А сейчас садись к столу и подробно опиши все, что как-то может быть связано с гибелью этих танков.
Сысоев позвонил в бронетанковый отдел — знают ли там о загадочной гибели двух танков у Гнилушки? Знают. А причины? Нет, не похоже на мины. Ну и неправильное у вас донесение. Мы тоже не знаем. Пока не знаем.
Смеркалось. Вдали затарахтел движок штабной электростанции, и над столом вспыхнула лампочка. Сысоев опустил на окно плащ-палатку.
Когда работа приближалась к концу, от оперативного дежурного явился вестовой с приказанием лейтенанту Баженову срочно явиться к шестому, то есть к члену Военного совета армии генералу Соболеву.
— Расскажите-ка, что это вы там натворили? — голос Сысоева выдавал сдерживаемую тревогу.
— «Расскажите вы ей, цветы мои…» — начал напевать Баженов, стремясь скрыть и свое беспокойство за показной шутливостью.
— Отставить, лейтенант! Член Военного совета без чрезвычайных причин не будет вызывать к себе лейтенанта. Ведь существуют и политотдел, и политуправление… Вид неряшливый! Какого черта у вас все время отвисает кобура!
— «Парабеллум» тяжелый.
— Добудьте портупею. Подтяните ремень потуже. Поправьте пилотку. Чуть вправо. И голову держите выше. Ваша так называемая выправка… Смотреть противно. Одно слово — скоростной выпуск… Наденьте шинель: может, пошлет с кем-нибудь из офицеров «сверху» на передовую.
Баженов быстро вбежал на крыльцо большого дома, в котором помещался генерал Соболев. Дорогу ему преградил рослый автоматчик.
Баженов попросил вызвать адъютанта. Автоматчик позвал второго автоматчика, и тот, выслушав лейтенанта, пригласил его зайти в коридор и подождать.
Баженов вошел и откозырял. Сухощавый полковник-юрист с толстым портфелем на коленях холодно посмотрел на него, на приветствие не ответил и продолжал сидеть, как нахохлившийся ястреб.
Полный, круглолицый подполковник интендантской службы кивнул и, шевеля губами, продолжал поспешно листать блокнот с записями.
Полковник медицинской службы, надевший фуражку на поднятое колено, заговорщически подмигнул Баженову и кивнул на стул рядом.
Баженов старался не сидеть как «скоростной выпускник» и, внутренне усмехаясь, подумал, что, как ни старайся, а в глазах этих полковников он, лейтенант, — все равно первоклассник. Военврач держался очень непринужденно. Тут же он стал рассказывать Юрию забавные эпизоды из медицинской практики и расспрашивать — где лейтенант служит, откуда родом, женат ли, есть ли дети, какая профессия у него была «на гражданке». А узнав, что Баженов до войны занимался журналистикой, сразу же перекочевал на литературные темы. Он горячо приглашал Баженова в свой госпиталь, где обещал ему «поразительный материал для сотни романов» и где «что ни врач — то художественный образ».
Сам полковник медицинской службы родом из Одессы, сейчас он начальник госпиталя однннадцать-двадцать шесть.
Если лейтенанту случится попасть к нему (но лучше, впрочем, если этого не случится) — он сделает все возможное и даже больше. Зовут его Матвей Иосифович Равич. Баженову очень понравилось, что полковник не «задается», а главное, что он, видимо, добрый, веселый и благожелательный человек. Юрию показалось, что они с ним — «люди без встречной неприязни», как гласит китайское определение.
За дверью, откуда доносился густой раздраженный баритон, уже побывал военюрист, заходил и интендант и выскочил оттуда красным и потным. После военврача была очередь Баженова, но со двора вошел еще один полковник. Еще с крыльца прозвучало его требовательное «У себя?»; ответа автоматчика он недослушал, на ходу скользнул взглядом по Баженову, будто не видя его, как по неодушевленному предмету, и взялся уж было за ручку двери. Но тут Баженов, рассердившись, решительно перехватил ручку, резко (и бессознательно в тон полковнику) бросив: «Из оперотдела, по срочному вызову!», прошел в кабинет.
