Александр Тюрин - Доктор Джонс против Третьего рейха
– Клопик, ты не углядел чтонибудь любопытное, когда мы сюда входили?
– Да я под ноги смотрел… Только какойто каменный цветочек на глаза попался, барельеф со множеством лепестков. На стене, справа от входа.
– Это же лотос, – мигом прикинул археолог, – символ Голоки Вриндаваны, источника творения. А вся наша камера изображает умирающую и воскресающую Вселенную.
Для общения с внешним миром оставалась лишь небольшая щель в задней стене, через которую доктор Джонс и затрубил громовым голосом. Громкому воплю он некогда учился у японских самураев и таежных охотников.
– Лилиан! Давай сюда, у нас неприятности! Светильник не забудь!
– Хорошо, что мы оставили ее в резерве, – отметил Клопик.
И мисс Кэмден услышала призыв тонким слухом женщины. Через минуту послышался ее ответный истошный визг.
– Ой, два мертвых человека! Ты почему не предупредил?
– Лилиан, если ты не поторопишься, здесь появится еще два мертвых человека!
– Как вы мне надоели!
Затем женщина вступила в мир насекомых, которые стали спешно с ней знакомиться.
– Лилиан, ну где ты?
– Пусти меня, Инди, они ползают по мне! Открой дверь! Дура я, нашла кому помогать…
– Справа от входа на стене каменный цветок, покрути его или надави как-нибудь.
Через несколько секунд Лилиан откликнулась.
– Я и покрутила, и надавила. Открой сам, Инди!
– А какогонибудь выступа или углубления у цветка нет? – почти безнадежным голосом уточнил доктор Джонс.
– Ну, есть. Только в этой нише какая-то гадость. Ползает, копошится.
Пока Лилиан бранила профессоров и насекомых, пол пришел уже в вертикальное положение, сделался пятой стеной. Джонс с Клопиком просто висели, уцепившись за ее верхний край.
Мальчик хныкал, мужчина из последних сил подыскивал психологически верные слова.
– Ты можешь, Лили. Это же элементарно. Представь себе, что там копошатся заводные цыплята и зайчики.
Внушение сработало, потому что женщина все-таки просунула руку и нажала на рычаг. После чего коварный пол стал возвращаться в более подходящее для него горизонтальное положение.
Вскоре через открывшийся вход вбежала Лилиан с ревом:
– Снимите с меня это!– подразумевая, конечно, насекомых, ползающих по ней с ознакомительными целями.
Однако прежде чем доктор Джонс подоспел к мисс Кэмден, она успела наклониться, чтобы стряхнуть с себя страшных и назойливых тварей. При этом надавила симпатичным – особенно в индийском одеянии – задним местом на стену и попала на тот самый рычаг, который уже был опробован Клопиком несколько жутких минут назад. Мальчонка вскинулся:
– Это все она! Она!
Но Индиане было не до оправданий, потому что колесо моментально перекрыло вход. Плита закрывала выход более плавно. Спастись мог лишь тот, кто не страдал сомнениями и всякими рефлексиями, поэтому археолог вытолкнул компаньонов в быстро сужающуюся щель, затем бросился туда же сам.
Назад дороги не было, оставался только путь вдаль. Коридор полого шел вниз, сужался и довольно скоро превратился в пещерный ход. Тоннель несколько раз становился лестницей. Высеченные из камня стены были украшены фресками, пестрящими сценами из индийского пандемониума.
Демоны-ракшасы, насылающие бурю, пожирающие плоть и пьющие кровь, рвущие на части различные живые существа, которым и удрать никак. У одного здоровяка демона было огромное разверстое в районе пупа брюхо, в которое он просто загребал животных, урожай и крестьян.
Демоны преты, дурманящие людей, посылающие пехоту и кавалерию на вечный бой, заставляющие толстяка жрать еще больше, ростовщика повышать ставку кредита, властолюбца резать и отравлять действительных и мнимых соперников, а сладострастника забирать к себе в гарем все, что движется.
Танцует на трупах черная богиня Кали, однако нет радости на ее лице, она питается энергией зла, но не в восторге от происходящего. Это еще не ее. Танец продолжается, гдето появляется маленький и невзрачный Шива, не вечный супруг, а подкаблучник. Танцуют все, действие идет от периферии к центру. Зарядившись энергией разрушения и распада, кружатся развоплощенные души, лишь изредка подкрепляясь свежей кровью. Наконец материальный мир стирается, отдав свою энергию черной богине, и начинается ее царство. Только ее…
Хоровод простых энергий, показанных одноцветными красками, а посредине одинокая Кали… Кали-юга* становится Кали-локой*…
Примерно через час блужданий по подземельям, которые были, собственно, выработанными изумрудными копями, Индиана Джонс и его спутники оказались на балконе пещерного храма.
Тот представлял собой гигантскую полость, ярко освещенную факелами. Свод поддерживали колонны из тесаного камня, имелась площадка для молящихся с одной стороны, и алтарь в виде внушительного изваяния Кали – с другой. Обе части храма разделялись ямой, в которой полыхал огонь. И еще на алтарной стене выделялся барельеф свастики, повернутой, как отметил Индиана, в ту же сторону, что и у нацистов.
Кали, как и положено, была украшена множеством человеческих черепов, словно генералиссимус орденами. У ее подножия стояла большая каменная голова, в глазницах и ноздрях которой мерцали огни, придавая ей весьма заинтересованный вид.
– Я ничего подобного в жизни не видела, – прошептала ошеломленная Лилиан.
Доктор Джонс еле скрывал восхищение.
– Никто этого не видел уже сто лет. Это культ Фаги.
Под барабанный бой творился ритуал. Какой именно – пока непонятно, но явно нехороший. Заправилой был жрец в рогатой тиаре, которую венчала сморщенная человеческая голова. Последняя принадлежала белому человеку, судя по расчесанным рыжим волосам. Еще одна голова висела у жреца на шее в виде медальона. Служителя культа, как можно было понять из возгласов и здравиц, звали Калидаса.
С другой стороны ямы находилось человек сто молящихся, которые то послушно простирались ниц, то энергично вскакивали.
Присутствовали и две совершенно неожиданные персоны. Вопервых, раджа Зелим Сингх Рана – хоть и малолетка, однако вполне сложившийся брехун. И…
Нацист Хорхер. Он вырядился в узкие штаны чуридар, потешно смотревшиеся на его тощих ножках, и брахманскую куртку со стоячим воротником. Впрочем, немецкого визитера легко можно было опознать по поблескивающим очкам. Только зачем ему понадобились белые перчатки? Может быть, для замены черной лайки, которую он привык натягивать во время работы у себя на родине?
Меж тем мероприятие текло своим чередом. Два ражих молодца со смоляными усами ввели человечка, украшенного цветочными гирляндами. В течение нескольких секунд тот был прикован за руки за ноги к вертикально стоящей раме, похожей на кровать. К нему, пританцовывая, подобрался рогатый жрец и довольно ласково погладил по щекам.
Калидаса обратился к Кали с молитвой на ломаном санскрите, пересыпанном выражениями на майтхили, так что Индиана смог разобрать лишь несколько слов. Богиню просили принять благодарственную жертву и исполнить свой танец, разрушающий оковы материального мира-пракрити, возвращающий души-атман к их источнику, детородному органу-йони* богини.
Затем человечек сыграл свою незавидную роль. Рука жреца легла на его грудную клетку. И вошла в нее, как в масло… Ошибки быть не могло, это видели не только накрученные ночным бдением молящиеся, не только Индиана, но и вполне трезвая Лилиан, взметнувшаяся от ужаса, и Клопик, который присвистнул от удивления: «Эх, и мне так надо было по карманам лазать». Филиппинские врачеватели умеют это делать, мелькнуло в голове Индианы, однако онито врачуют.
Рука жреца поработала в грудной клетке и выбралась оттуда с приобретением. Человеческое сердце, еще дрожащее, было сразу продемонстрировано публике. Вероятно, рогатым фокусником применялся незаурядный трюк. Во всяком случае, рана на груди у жертвы в глаза не бросалась, сам человечек пока был живехонек и отнюдь не находился в предсмертной агонии.
Тем временем рама, висевшая на железных цепях, была переведена из вертикального в горизонтальное положение. Затем поблизости открылся колодец; туда и стали опускать жертву с помощью ручной лебедки, состоящей из штанги и вертящегося барабана. Не простой был колодец, в нем булькал расплавленный металл, похожий на свинец. И с каждым поворотом барабана, стравливающего цепь, вырванное сердце дымилось все больше, оно уже горело, и копоть от него втягивалась прямо в нос каменной Кали. (Опять трюкачество? Или коллективный гипноз?)
Индиана Джонс был ученым, следовательно, не мог давать антинаучных объяснений, однако и не позволял себе игнорировать факты. Когда он говорил студентам, что не верит в колдовство, то немного лукавил. Действительно, он не верил, но знал, что некоторые вещи происходят по иным законам – законам резонанса и взаимодействия скрытых пока от науки сил.
Жертва вспыхнула от сильного жара, еще не достигнув поверхности жидкого металла, и в тот же момент языки пламени вырвались из сердца, лежащего в правой руке жреца Калидасы. Что было хорошо заметно с балкона. Молящиеся немедленно пали ниц и застыли. А когда раму подняли наверх, она была красна и пуста.
