Роберт Хайнлайн - Искатель. 1993. Выпуск №3
— Синти! О, Син, моя дорогая!..
Через некоторое время Рэнделл почувствовал, что все его тело онемело и затекло от неподвижности. Окоченевшие ноги адски болели. Он встал, решив заняться приготовлением пищи. Сама мысль о еде была для него противна, но он понимал, что должен оставаться в форме, чтобы быть в состоянии ухаживать за Синти.
Порывшись на кухонных полках и в холодильнике, он разыскал. кое-какир остатки еды — несколько консервных банок, немного салата. Заниматься стряпней Рэнделлу не хотелось. Ему было безразлично, что съесть. Он открыл банку шотландского супа, вывалил содержимое в кастрюлю, залил водой и прокипятил. Рэнделл ел его стоя, прямо из кастрюли, совершенно не ощущая вкуса.
Потом он вернулся в спальню и снова опустился на стул, чтобы продолжить свое бесконечное бдение. Однако вскоре оказалось, что его организм куда как восприимчивей к пище, чем разум. Он бросился в ванную, и несколько минут подряд его сильно рвало. Потом он вымыл лицо, прополоскал рот и вернулся на свой пост.
Когда на улице стемнело, Рэнделл включил лампу на туалетном столике и снова сел, не спуская глаз с неподвижной жены.
Неожиданно зазвенел телефон.
Он вздрогнул. Сидя в четырех стенах, наедине со своей болью и бедой, он совершенно забыл о существовании внешнего мира.
— Алло? Да, это Рэнделл. Я вас слушаю.
— Мистер Рэнделл, знаете, у меня было время как следует все обдумать, и я решил, что должен извиниться перед вами и кое-что вам объяснить.
— Кто это говорит?
— Да это Джонатап Хоуг, мистер Рэнделл. Когда вы…
— Хоуг! Вы сказали — Хоуг!
— Да, мистер Рэнделл. Я хочу извиниться за свою категоричность вчера утром. Пожалуйста, простите! Надеюсь, миссис Рэнделл была не слишком расстроена моим…
К этому моменту Рэнделл уже вполне оправился от первого шока. Он выразился сочно и предельно ясно, используя слова и выражения, которые накопились у него за все эти годы общения с известного рода личностями. Когда он высказался, на другом конце провода учащенно задышали, потом наступила мертвая тишина.
Но этого ему оказалось мало.
— Вы еще на проводе, Хоуг?
— А?
— Я хотел добавить следующее: если вы полагаете, будто поймать женщину в коридоре и напугать ее до смерти — хорошая шутка, то я так не считаю. Нет, я не собираюсь сдавать вас в полицию. Отнюдь! Но как только миссис Рэнделл выздоровеет, я собираюсь встретиться с вами сам, и тогда… Словом, молитесь Богу, Хоуг, вам это необходимо!
А потом воцарилось такое долгое молчание, что Рэнделл подумал, будто его жертва повесила трубку. Но, похоже, Хоуг просто собирался с мыслями.
— Мистер Рэнделл, это ужасно…
— Еще бы!
— Вы полагаете, что я приставал к миссис Рэнделл и напугал ее?
— Вам самому следовало бы это знать!
— Но я не знаю! Честное слово! — На секунду он замолчал, а потом робко продолжил: — Это именно то, чего я больше всего боялся, мистер Рэнделл. Мне всегда казалось, что во время провала в памяти я могу совершить нечто ужасное. Но чтобы обидеть миссис Рэнделл… Она была так добра ко мне. Это ужасно.
— И вы говорите это мне!
Хоуг вздохнул так тяжело, словно неимоверно устал.
— Мистер Рэнделл? — Тот молчал. — Мистер Рэнделл, незачем обманывать себя. Выход у вас один: сдать меня полиции.
— Что?!
— Такая мысль пришла мне в голову во время нашей последней беседы. Я думал об этом весь вчерашний день, но у меня просто не хватало мужества сказать об этом вслух. Я надеялся, что покончил с моей… моей второй личностью, но сегодня все повторилось снова. Я потерял целый день и пришел в себя только вечером, уже попав домой. Мне кажется, я должен что-то предпринять, потому-то и позвонил вам. Я хотел вас попросить продолжить расследование, но я и не подозревал, что окажусь таким мерзавцем и напугаю миссис Рэнделл. — Было похоже, что подобная мысль ужасает его самым искренним образом. — Когда… когда это случилось, мистер Рэнделл?
И тут Рэнделл вдруг обнаружил, что знает, что ему делать. Он разрывался между желанием добраться по телефонному кабелю и свернуть шею этому подонку, который довел его жену до такого отчаянного состояния, и необходимостью оставаться на месте, чтобы ухаживать за ней. Вдобавок ко всему его беспокоило ощущение, что Хоуг совершенно не похож на злодея. Слыша этот тихий голос и взволнованный тон, невероятно было представить его чудовищем, хотя Рэнделл прекрасно знал, что настоящие злодеи частенько бывают весьма обходительными и вежливыми людьми.
И тем не менее он без всякого выражения сказал:
— Около девяти тридцати утра.
— И где я был в девять тридцать этим утром?
— Да не этим, черт бы вас побрал, а вчерашним утром, вчерашним.
— Вчера утром? Но это же невероятно! Разве вы не помните? Вчера утром я был дома!
— Конечно, помню. Но я видел, как вы уходили. Может, еще скажете, что не знали об этом?
— Но вы не могли меня видеть. Впервые за много лет я точно помню, где находился вчера утром. Я сидел дома, в своей квартире. Понимаете, я не выходил из нес почти до часу дня. Потом отправился в клуб.
— Что за…
— Пожалуйста, подождите минуточку, мистер Рэнделл, очень вас прошу! Я расстроен и смущен не меньше вашего, но вы должны выслушать меня. Вы нарушили мой распорядок, помпи-те? И другая моя личность не сумела завладеть мной. После того как вы ушли, я остался самим… настоящим самим собой. По-этому-то я и надеялся, что наконец освободился…
— Черта с два! Почему вы так подумали?
— Я знаю, что на мои показания нельзя особенно полагаться, — спокойно ответил Хоуг, — но я был не один. После вашего ухода пришла уборщица, которая проработала все утро.
— Чертовски забавно, но я не видел, как она к вам поднималась.
— Она работает в нашем доме, — поспешно объяснил Хоуг. — Это жена дворника. Ее зовут миссис Дженкинс. Может, вам с ней стоит поговорить? Вероятно, я смогу найти ее и пригласить к телефону…
С каждой секундой Рэнделлу становилось все более неловко, и он начал понимать, что попал в чертовски затруднительное положение. Ему не стоило обсуждать подобные вопросы с Хоугом и вообще отложить весь этот разговор до тех пор, пока у него не появится возможность пустить в ход кулаки. Да, Потберп оказался прав — Хоуг ловкий и коварный тип. Придумал себе такое отличное алиби!
Кроме того, разговор с Хоугом длился уже минут десять, и за все это время Рэнделлу ни разу не удалось заглянуть в спальню — отсюда ему не было видно Синти. Он уже начал нервничать.
