Роберт Хайнлайн - Искатель. 1993. Выпуск №3
— Я?
— Вас же предупреждали. Вы не должны были разрешать ей подходить к этому человеку.
— Но… Но вы же меня об этом не предупреждали!
Казалось, Потбери был раздосадован.
— Возможно, возможно. Но мне казалось, вы говорили, будто вас уже кто-то предупредил об этом, еще до вашего визита ко мне. Стоило бы обращаться с ней поосторожней.
— Но что с ней, доктор? Она поправится?
— Знаете, теперь у вас на руках очень больная женщина, мистер Рэнделл.
— Да, я знаю. Но что с пей все-таки случилось?
— Летаргический сон. Результат психологической травмы.
— Это… серьезно?
— Да, и очень. Но если вы должным образом позаботитесь о ней, она выживет.
— Все, что требуется, доктор. Деньги — это не проблема. Что нам делать теперь? Может быть, отправить ее в больницу?
Потбери тут же отмел это предложение.
— Ни в коем случае. Если она очнется в непривычных для себя условиях, то может снова отключиться. Держите ее здесь. Вы сумеете вести дела, не отходя от ее постели?
— Конечно, сумею!
— Вот и отлично. Не отходите от нее ни на шаг. Если она очнется, то лучше всего, чтобы она увидела вас рядом.
— Может, стоит нанять сиделку?
— Не советую. Особого ухода за ней не требуется, просто укройте ее. И еще: положите ноги чуть выше головы. Ну, как-нибудь приподнимите задние ножки кровати, что ли.
— Хорошо, сделаю немедленно.
— Если такое состояние продлится больше недели, придется подумать насчет инъекций глюкозы или каких-нибудь других витаминов. — Потбери, наклонившись, застегнул сумку. — Позвоните мне, если наметятся какие-либо изменения в ее состоянии.
— Непременно позвоню. Я… — Тут Рэнделл неожиданно замолк, поскольку последнее замечание врача напомнило ему кое-что, о чем он совершенно забыл. — Послушайте, доктор, а как вы нашли дорогу сюда?
Казалось, этот простой вопрос напугал Потбери.
— По-моему, ваш дом не так уж и трудно найти.
— Но я же вам не давал свой адрес.
— Не давали? Глупости.
— Но я на самом деле его не давал. Я вспомнил о своей оплошности через несколько минут после моего звонка к вам и перезвонил, но вы уже уехали.
— А я и не говорил, будто вы дали мне его именно сегодня, — сказал Потбери. — Вы дали мне его вчера.
Это заявление заставило Рэнделла задуматься. Он действительно показывал Потбери свое удостоверение, но в нем был указан только адрес его офиса. Правда, с домашним телефоном, но это на тот случай, если кому-то потребуется его помощь в нерабочее время. Возможно, Синти…
Но у нее он теперь ничего спросить не мог. Мысль о Синти заставила его забыть обо всем остальном.
— Вы уверены, доктор, что больше ничего не требуется?
— Уверен. Не отходите от нее ни на шаг.
— Понял. Только я не могу находиться сразу в двух местах, — вдруг заявил Рэнделл.
— А зачем вам находиться сразу в двух местах? — спросил Потбери, беря перчатки и поворачиваясь к двери.
— У меня старые счеты с этим чучелом Хоугом. Ну ладно, я кого-нибудь пошлю следить за ним, а там, надеюсь, у меня появится возможность сделать из него отбивную.
Потбери стремительно повернулся.
— Ничего подобного вы с ним не сделаете, — угрожающе произнес он. — Ваше место здесь.
— Да, да, конечно. Но я хотел бы связать ему руки. Денька через два все равно разберусь, на что он живет!
— Молодой человек, — медленно произнес Потбери, — вы должны мне обещать, что ничего не сделаете с… человеком, о котором только что упомянули.
Рэнделл бросил взгляд на Синти.
— Вы полагаете, что все это сойдет ему с рук?
— Во имя… Послушайте. Я старше вас и давно привык сталкиваться с глупостью. Когда вы наконец поймете, что не всегда можно играть в подобные игры? — Он жестом указал на Синти. — Как вы можете требовать, чтобы я вылечил се, если вы сами хотите ее гибели?
— Послушайте, доктор Потбери, я же сказал вам, что намерен выполнять все ваши инструкции. Но я не собираюсь прощать Хоуга. Если она умрет… если она умрет, то клянусь Господом, я разрублю его на куски ржавым топором!
Потбери ответил не сразу.
— А если не умрет?
— Если она останется в живых, то моя первая задача — заботиться о ней. Но не думайте, будто я собираюсь навсегда забыть о Хоуге. Ни за что на свете. Клянусь вам!
Потбери нервным движением нахлобучил на лоб шляпу.
— Давайте оставим этот разговор и будем молить Бога, чтобы она не умерла. Но позвольте сказать вам, молодой человек, что вы — кретин.
И Потбери вышел за дверь.
Возбуждение после разговора с Потбери быстро прошло, и Рэнделл снова впал в хандру. Ему даже нечем оыло отвлечь себя от того тревожного чувства, которое он испытал за Синти. Потребовалось всего несколько минут, чтобы приподнять ножки у кровати. Затем наступила вынужденная бездеятельность.
Поначалу он старался действовать очень осторожно, словно боясь разбудить Синти, но потом сообразил, что именно этого ему больше всего и хочется. Но заставить вести себя грубо и шумно Рэнделл не мог — она лежала в постели такая тихая и беспомощная.
Он пододвинул стул поближе к кровати, чтобы можно было взять Синти за руку, и стал наблюдать за ней. Приглядевшись, увидел, как поднимается и опускается ее грудь. Это его немного успокоило, и он молча наблюдал за едва заметным движением: медленный, почти незаметный вдох, а потом более быстрый выдох.
Ее лицо было мертвенно-бледным, но прекрасным. И от этого зрелища у него разрывалось сердце. Если бы он только послушался ее! Если бы только послушался, то ничего бы этого не произошло! Она боялась, но продолжала подчиняться всем его приказам.
Даже сыны Птицы были неспособны запугать ее.
Что такое он подумал? А ну-ка, Эд, возьми себя в руки. Этого не было на самом деле, это всего лишь часть твоего ночного кошмара. Но если бы такое случилось в реальности, он знал; она бы обязательно поддержала его.
Его слегка успокоило то, что даже в своих снах он полностью полагается на нее. Уверен в ее мужестве и преданности ему. Сила воли у нее крепче, чем у многих мужчин. Однажды она ногой вышибла бутылку с кислотой из рук старой карги, которую он зацепил, занимаясь делом Мидуэлла. Не прояви она тогда мужества и не сработай как автомат, ему бы сейчас носить черные очки и ходить с собакой-поводырем.
Рэнделл приподнял одеяло и посмотрел на уродливый шрам на руке Синти, оставшийся с того злополучного дня. Эта отметина останется на всю жизнь. Но, похоже, Синти не обращает на нее внимания.
