З. Валентин - За чудесным зерном
Веселов подполз к краю обрыва, заглянул вниз. Зияла мглистая глубина, громоздился хаос скал, и медленно внизу кружился распластанный орел.
Бедный профессор исчез.
— Скорей! Скорей! — торопил Касим. — Подмокнет снег, заледенит — джейрану не пройти, не то, что нам. Иншалла! Быть может успеем перевалить на ту сторону, но скорей, скорей!
Осторожно ведя под уздцы лошадей, нащупывая невидимую тропинку, двинулись к перевалу.
Горестное молчание нависло над караваном. Каждый упрекал себя в том, что задерживались в пути, что забыли про снеговые горные бури…
— Если бы чуточку поторопились, успели бы до метели пройти перевал, и Клавдий Петрович был бы с нами…
Жгучее раскаяние мучило всех, и в порыве этого раскаяния каждый стал несравненно осторожнее и старался, чтоб хоть пятеро пришли к той цели, куда еще вчера шли шесть человек.
Спуск начался через несколько часов. Он был не легче подъема. К счастью по ту сторону перевала снег еще не выпал. И все же экспедиция снова скользила по крутизнам, с трудом и опасностью огибала мощные выступы синеватокрасных скал. Ежеминутно приходилось цепляться, прыгать, спускаться, подниматься и вновь спускаться все ближе и ближе к неприветливым тянь-шаньским долинам. И вот снова глубоко внизу замохнатились пышные темные ели…
Не прошло еще часа с тех пор, как начался спуск.
Касим шел впереди и только что скрылся с глаз за громадным камнем, как вдруг путешественники услыхали глухое восклицание и увидели, что Касим мчится назад с легкостью горного козла. На лице его был неописуемый ужас.
— Что с тобой?
— Медведь?
— Дорога обвалилась?
— Да говори же!
Но Касим тщетно шевелил губами.
— А… Кла… Кла….
Пожав плечами, Веселов пошел вперед. Он скрылся за скалой. Вслед за этим раздался его громкий крик, повторенный эхом.
Тогда — один за другим — Тышковский, Костя и Витя перебрались на ту сторону тропинки.
На тропинке сидел грязный, измазанный и веселый Клавдий Петрович. А рядом толпились его товарищи и рассматривали неуклюжего маленького медвежонка. Медвежонок испуганно визжал, пытаясь обороняться когтями. Витя подсовывал ему шоколад. Медвежонок затих, понюхал и принялся с жадностью уничтожать сладкое.
— Иншалла! Дедушка опередил нас! — с недоуменьем бормотал проводник и таращил глаза на профессора. — Как это случилось?..
Проснувшись среди ночи от внезапного холода, профессор решил поискать местечко потеплее и наткнулся на какое-то отверстие.
— A-а, дверь! — пробормотал он.
Правда, дверь была низкая, кривая, но Клавдий Петрович упрямо протиснулся в отверстие.
— Тепло, тихо… Вот и ладно! — с удовольствием произнес он, растянулся на земле и крепко уснул.
Проснулся Клавдий Петрович, вероятно, тогда, когда экспедиция, накричавшись до хрипоты, уже поплелась выше к перевалу.
Снег плотной пробкой заткнул отверстие в пещеру, куда влез профессор. Снег заглушал все звуки. Было темно, но карманный электрический фонарик, который впился в профессорский бок, напомнил Клавдию Петровичу о своем существовании.
При свете электричества Клавдий Петрович с трудом рассмотрел место своей ночевки. Слабый луч фонарика то там, то здесь выхватывал из темноты пестрые стены, испещренные прожилками горных пород.
— Иван Викентьевич! — крикнул профессор.
Молчание.
— Иван Викентьевич! Костя! Никто не отзывался.
Конечно, Клавдий Петрович мог попытаться выбраться наружу тем же путем, каким и вошел. Но в это время из темного угла послышалось сопение. Кто-то ворочался в темноте, кряхтел.
— Потом скажут, что я рассеян, — бормотал Клавдий Петрович, — а я отлично помню, что мы заночевали… Где же мы заночевали? Да, вспомнил: на площадке. А ночью, когда стало холодно, перебрались в пещеру. Должно быть, всей компанией?..
Кто-то тяжело дышал в углу пещеры. Клавдий Петрович направился туда.
«Здорово храпит!» — подумал он, проникаясь уважением к могучему сопению.
— Эй, будет спать, молодцы! — весело крикнул профессор, высоко поднимая фонарь.
Нога Клавдия Петровича наступила на что-то мягкое и живое. Затем это «что-то» с воплем выскочило из-под его ног.
А из темноты вместо мерного храпа раздался оглушительный рев. Укрывавшаяся в пещере, разбуженная медведица спешила на выручку к своему детенышу.
Клавдий Петрович шарахнулся и понесся в глубь пещеры, словно вдогонку за медвежонком.
А медвежонок в паническом ужасе мчался по извилистым расщелинам, кубарем катился в ямы, выскакивал и снова мчался, жалостным визгом призывая на помощь мать.
За ним летел Клавдий Петрович, крепко стиснув в руке электрический фонарь. Он тоже падал в ямы, продирался сквозь щели, перелезал через глыбы скал.
Электрический луч узкой полоской бежал впереди профессора, освещая круглый зад медвежонка и еще больше пугая маленькое животное.
Беглецы не подозревали, что медведица не может догнать их и растерзать обидчика, потому что медвежонок вскоре свернул в боковой проход, который был настолько узок, что даже Клавдий Петрович с трудом в него протиснулся, а разъяренная медведица, засунув в расщелину голову, уже вовсе не могла двинуться ни взад ни вперед и только бешено ревела в темноте.
Клавдий Петрович потом всю жизнь был искренно уверен, что только ловкость и быстрота спасли его от медвежьих зубов. А в действительности бедный профессор уже через десять минут едва передвигал ноги. Устал и медвежонок. Их обоих подгонял только смертельный страх.
Постепенно рев медведицы стал слабеть в отдалении.
Узкий извилистый проход расширился. Наконец мутным пятном блеснул впереди свет. Путь сквозь гору кончился.
Сначала из пещеры вывалился наружу медвежонок, грязный и взъерошенный. Мягкие нежные лапы с некрепкими, длинными, белыми коготками, — медвежонок был настоящим белокоготным тянь-шаньским медведем, — эти лапы были исцарапаны об острые камни.
С жалобным визгом измученный зверок улегся на землю. Затем из пещеры вылез Клавдий Петрович. Тяжело вздыхая, он уселся рядом с медвежонком.
Внизу очень глубоко в голубом тумане лежал Синцзян — Китайский Туркестан.
Узкая тропа, шириной в три человеческих ладони, шла вниз от каменного выступа, на котором они уселись. Но ни Клавдий Петрович, ни медвежонок не чувствовали себя в силах спуститься по крутизне. Там и увидал их Касим, а за Касимом и остальные товарищи.
Выяснилось, что, пока экспедиция с трудом карабкалась через перевал, Клавдий Петрович обогнал их и ждал, сидя на каменном выступе на вышине 4 000 метров над уровнем моря. Пещеры шли сквозным туннелем через горы на несколько сот метров ниже перевала. Это сокращало и облегчало дорогу. Поэтому Иван Викентьевич отметил красной звездой вход в туннель «имени профессора Петровского».
