Жёлтый император - Георгий Александрович Каюров
– Обращайся ко мне Тахир, – неожиданно представился парень, когда они вышли на улицу и пошли по проходу, поднимаясь всё выше и выше. – Маргарита сказала тебя зовут Матвей.
– Это кличка? А имя как твоё? – пытался дерзить Матвей, ища повода для конфликта. Очень ему хотелось врезать этому малому.
– Зачем ты так? – Тахир излучал дружелюбие.
Матвей не спешил отвечать. Он злился на Риту, на себя и больше всего на свою беспомощность.
– Ладно, Тахир, так Тахир, – сдался он.
Снизу, из долины, селение казалось отрезанным от всего мира. Теперь, когда Матвей глядел вниз с его стены, ему почудилось: всё селение уплывает куда-то на облаке. Бездонные пропасти разверзались под самыми их ногами, и казалось, каменная стена, опоясывавшая селение и всю вершину, нужна для того, чтобы жители не падали из своих строений, а не для того, чтобы помешать врагам ворваться к ним. Кроме прохода, по которому они вчера вечером поднялись к воротам, с утёса был ещё только один спуск – к озеру, по которому, видимо, жители спускались и удили рыбу с больших камней. Матвей жадно на всё смотрел, чтобы с первого раза запомнить. Главный вывод, к которому пришёл он – предки его сопровожатого могли без труда защищать своё селение на утёсе от целой армии.
– Почему такая вода чёрная? – обратился Матвей к Тахиру.
– Это так кажется, – в голосе мужчины зазвучало удовлетворение, тем что юноша с ним заговорил. – Вода в нём очень чистая и прозрачная. Мы из него берём воду. А кажется чёрной, потому что озеро очень глубокое. Никто не мог до дна донырнуть.
– И ты? – коротко бросил Матвей.
– И я, и мой старший брат, и многие наши предки пытались донырнуть до дна. Никто не смог. Старики рассказывали, очень давно приезжали водолазы. Так вот и они не смогли достать до дна.
За разговором мужчины спустились к озеру. Матвей зачерпнул воды в ладонь и посмотрел.
– Не поверил? – заулыбался Тахир.
– Поверил, – огрызнулся Матвей, глядя на покрасневшую руку. – Вода холодная.
– Да, – согласился парень. – Вода очень холодная. Она такая весь год. Зимой не замерзает, а летом не нагревается.
– Купаетесь? – осторожно поинтересовался Матвей.
– Купаемся, но там, в низине есть протока, – Тахир махнул рукой в сторону восходящего солнца. – Ты оттуда пришёл. Переходили её.
К озеру спустились два старика. Они поздоровались со спутником Матвея, а на него посмотрели оценивающе и, покачав головами, направились вдоль берега.
– А эти куда пошли? – поинтересовался юноша.
– По делам, – неопределённо ответил Тахир. – Идём покажу, что тебе делать.
– Вы узбеки или киргизы?
– Нет. Мы таранчи, – спокойно ответил Тахир.
– Это что за народ? – спокойным голосом поинтересовался Матвей, но сердце у него забилось со всей силы.
– Может слышал – уйгуры?
– Не-еа, не слышал.
– Чаще нас называют уйгурами, но мой род принадлежит к таранчам.
– Какая разница?
– Никакой, – ирония в голосе юноши обидела Тахира. – А ты кто по национальности?
– Русский.
– Это так же как русские. Все русские, но есть цыгане – русские, и есть ты – русский.
– А-а, понял. Уйгуры – это цыгане?
– Русскими называются не только цыгане, – начинал нервничать Тахир. – Новгородцы – это тоже русские, но они всё-таки новгородские и так далее. Так и у нас – все уйгуры, но есть уйгуры – таранчи, уйгуры – долоны, уйгуры – кашгары.
– Что-то я слышал в детстве, – пустился на хитрость Матвей, заговорив как бы, между прочим. – Или читал в книге о каком-то Паджа-Хаджы.
Матвей почувствовал, как напрягся парень, а от его пристального, встревоженного взгляда начинала гореть щека. Внутренне, Матвей ликовал: получилось! Теперь ему хотелось прекратить разговор, чтобы окончательно отвести все подозрения или хотя бы увести его в другое русло.
– Да ладно тебе. Какая разница… – Матвей осёкся, едва не сказав «варвары вы, раз пленников берёте в двадцатом веке». Вместо этого он спросил: – Откуда такой умный?
– Почему – умный? – удивился собеседник. – Учился… как и все… как ты?
– Где ты учился?
– В Москве, в университете. Правда, только три курса.
– Воровать людей и пленить научили тебя в университете в Москве? – Всё-таки не выдержав, выпалил Матвей.
– Почему – пленить? Брат сказал вы брошенные. Так живите у нас.
– Разве мы добровольно к вам приехали?
– К нам никто не сможет добровольно приехать, – Тахир развёл руками. – Места глухие. Знать надо дорогу.
– Тогда отвезите нас в Алма-Ату, – в голосе юноши прозвучала надежда. – Милиционер сказал – вы отвезёте нас в Алма-Ату.
– Брат сказал…
– Этот мусор, твой брат? – вспылил Матвей.
– Почему оскорбляешь?
Молодые люди прошли по каменному настилу вдоль берега, заглянули в мрачного вида будку, так же выложенную из камня, стены которой изнутри были вымазаны глиной замешанной с крупным песком. Когда-то они были выкрашены, но краска давно потускнела и выцвела. На полу стояли несколько цинковых вёдер.
– Вот твои орудия труда, – указал на вёдра Тахир.
– И что надо делать?
– Набираешь в них воду и разносишь по улицам. У каких дверей выставлена пустая посуда, наливаешь в неё.
– А если никто не выставит посуду? – ещё не начав работу, Матвей уже тяготился ею.
– Такого не бывает, – уверенно сказал парень. – Идём покажу, где будешь обедать.
Поднявшись до первого переулка, они зашли в местную столовую, где как раз мыли столы. Из кухни потянуло едой, и ноздри юноше защекотал приятный запах. Им навстречу вышла женщина с большой кастрюлей. Она выставила её снаружи у двери и снова скрылась в кухне.
– Вот для тебя работа, – заулыбался Тахир.
– О себе они заботятся как будто получше, чем о своих гостях, – заметил Матвей, показав парню отдельный стол, накрытый скатертью, но тот не ответил. – И много у вас таких… – юноша осёкся.
– Ты имеешь в виду, работников?
– Пленных, – зло процедил Матвей.
– Работников достаточно, – Тахир не обратил внимания на эмоции юноши. – Во время обеда увидишь. Удачи. К озеру как спуститься уже знаешь, – и ушёл.
Матвей принялся за работу. Его расчётливый ум быстро смекнул – разнося воду по улицам, он быстро познакомится с коммуникациями и проходами селения, а значит, сможет спланировать побег. Только побег их вызволит из этого плена, он уже не сомневался. Чтобы наполнить кастрюлю у кухни, пришлось ходить дважды. В неё вместили четыре ведра. Проработав до обеда, он даже не смог обойти и одной улицы, так много было выставлено пустых
