Аркадий Локерман - По медвежьему следу
Андрей смотрел, словно глазам не веря, и, казалось, не дышал.
— Пошли! — подтолкнул его Борис, очень довольный произведенным впечатлением. — Нас уже ждут.
В 12.00 они, во главе с Пластуновым, вошли в кабинет директора, где Шахов поблагодарил Андрея и высказал надежду, что в дальнейшем клад окажется месторождением!
Андрей заверил, что все молокановцы будут содействовать этому.
Приступили к делам. Идею содружества геологов и охотников (о ней Борис уже посоветовался с Пластуновым, и тот сказал, что договора такого рода сейчас очень распространены) Шахов не только одобрил, но и претворил сразу же в реальность, связавшись по телефону с директором Заготпушнины.
Тот разрешил зачислять охотников в отряд по совместительству, а Андрея — с сего числа, с тем чтобы он, не медля, освоил в учебном комбинате специальность промывальщика.
КАШЕВАР, ОН ЖЕ КОНСУЛЬТАНТ
Утром, до работы, они непременно заходили в больницу. К операционным больным никого не пускали, и соблюдалось это так строго, что усилия Бориса установить с медсестрами контакт успеха не приносили. Приходилось лишь узнавать о самочувствии Матвея Васильевича да просить передать привет, чтобы тот не затосковал в одиночестве.
Из больницы шли в учебный комбинат и там до обеда становились учениками промывальщика, осваивали шлиховой метод поиска в условиях, близких к производственным. В холодном сарае, сидя на корточках возле ванны, углубленной в пол, в резиновых сапогах и перчатках постигали они вроде бы нехитрые приемы: положить в лоток двадцать килограммов грунта, осторожно смочить, перемешать, отмыть глинистые частицы и отделить камешки, тщательно их осматривая — ведь в каждом можно пропустить самородок. Когда оставался только песок, надо было, наклонив лоток от себя, придать ему возвратно-поступательное и одновременно качательно-круговое движение, заставить воду работать, отделять тяжелые минералы от легких, постепенно перемещая их к краю лотка. А чтобы вместе с ними не упустить ни одного тяжелого зерна, время от времени лоток надо останавливать, ставить горизонтально, отгонять назад эти зерна. И снова, резко встряхнув лоток над водой, продолжать промывку, пока не останется легких частиц, а к краю лотка приблизятся частицы средней тяжести. Предел устанавливают обычно по ярко-красной кайме зерен граната.
По заданию инструктора Борис и Андрей вели в резиновой чаше промывку то до серого шлиха, то до черного, с «доводкой». В каждую пробу инструктор подбрасывал несколько зерен золота, титанита и других рудных минералов и, коль не упустишь их, работу принимал, а упустишь — смотрел презрительно и выдавал порцию на повтор.
Руки от этих двадцатикилограммовых порций и холодной воды быстро начинало ломить, и время к обеду двигалось медленнее, но Борис себя не щадил, понимая, что от овладения этим якобы устаревшим методом зависит будущий успех. Да и соревнование подогревало. Андрей осваивал эту науку явно с большим успехом, чем он.
После обеда Борис творил проект и смету, а Андрей готовился к своим заочным экзаменам. Вечером снова, тоже заочно, навещали Матвея Васильевича.
На десятый день после операции заведующий отделением сказал:
— Получайте дедушку!
И вот настал торжественный момент. Появился Матвей Васильевич в черных очках и черном костюме, который стал ему еще просторнее. Он крепко держался за двух сверкающих белизной халатов медсестер и ступал так медленно, так вслепую, что Борис усомнился в успехе. Он и Андрей поспешили ему навстречу.
Дедушка очень им обрадовался. Руки его дрожали, он пробормотал тихонько:
— Ничегошеньки не вижу!
— Это с непривычки, все сделано как положено, — заверил Андрей.
— По новейшей лазерной технике! — добавил Борис.
Дедушка, быстро одолев волнение, поблагодарил всех с поклоном.
Провожаемые веселыми пожеланиями и возгласами, уселись они в машину, и на пути дедушка, поглядывая в окно, опять простонал:
— Ничего не вижу!
Лишь к вечеру, вдоволь попив крепчайшего чаю, он, поглядывая на свои пальцы, установил:
— Маленько вижу!
Спал он, черных очков не снимая, и уже на заре начал проверку сначала своих пальцев, а затем газеты и возликовал:
— Буквы вижу, вот чудо!
По такому случаю отправились по городу погулять. С каждым кварталом Матвей Васильевич ступал увереннее и часто повторял:
— Вот чудо!
На предложение пойти в кино он поначалу даже обиделся, но все же пошел и вскоре, с волнением глядя на экран, даже очки снял.
На другой день он уже прошелся по городу один, а вечером решил, что полетит домой самостоятельно, не дожидаясь Андрея.
Борису он, прощаясь, сказал:
— Теперь и я пригодиться могу.
Понимая, как важно ему в такой переломный момент верить, что это действительно так, Борис сразу же дал ему подписать заявление: «Прошу принять на должность кашевара и консультанта по совместительству».
Так началось укомплектование штата еще не существующего отряда.
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ МОЖЕТ
Утверждение проекта и сметы прошло быстро и гладко. Отряд № 217 стал лицом юридическим, а вместе с ним и его начальник. Полученная доверенность — на бланке и с гербовой печатью — гласила, что отныне он имеет право:
— выступать от имени отряда во всех инстанциях;
— заключать и расторгать договора с государственными и кооперативными организациями, а также с частными лицами;
— открывать и закрывать счета в банках, платить наличными и перечислением;
— нанимать и увольнять;
— покупать, продавать, арендовать, отправлять и получать;
— производить горно-геологические работы, строить необходимые для них сооружения, прокладывать дороги и просеки;
— применять взрывчатые вещества;
— пользоваться оружием и радиопередатчиком…
Перечисление заняло целую страницу.
Всю свою жизнь Борис поступал как учили, велели, то и дело спрашивая у кого-то разрешения, а теперь… Предъявил доверенность — и уже в руках чековая книжка, и выдают ему (как на блюдечке с голубой каемкой) деньги пачками… Пришлепнул штамп, прицелившись, чтоб не вверх ногами, написал несколько строк, а в конце «гарантирую» — и в полном его распоряжении на две недели грузовое такси с брезентовым тентом. И в аэропорту для его грузов выделен отдельный отсек и назначен день и час спецрейса.
С каждым днем Борис все явственнее ощущал себя человеком, который «может». И больше, чем все успехи служебные, добавило ему оптимизма и уверенности в себе Танино письмо, точнее, бандероль в килограмм весом! Таня отправила ее из Ленинграда, а следовательно, до получения письма от него. И как тут было не вспомнить о телепатии, ведь их письма оказались так сходны. Она прислала каталоги и открытки и писала о том, как часто она его вспоминает.
