Клайв Касслер - Сокровища Аттилы
– Большое достижение для нескольких недель, – похвалила Реми.
– Мы знали, у нас нет возможности работать несколько лет, и благодаря моим венгерским коллегам и их студентам нам ежедневно помогали не меньше пятидесяти подготовленных людей, а частенько и сотня.
– По-видимому, именно это и обеспечило вам безопасность, – отметил Сэм. – Трудно совершить преступление при таком количестве народа.
– Сколько всего воинов вы нашли? – спросила Реми.
– Ровно тысячу. – Альбрехт внезапно отвернулся и посмотрел на лежавщий на столе скелет.
– Вы хотели сказать «примерно»? – настаивала Реми. – Неужели произвели окончательный подсчет?
– Нет, ровно тысячу, – повторил Альбрехт.
Сэм и Реми переглянулись.
– Это наверняка неспроста, – произнес Сэм.
– Конечно, – еле слышно ответил Альбрехт, все еще глядя на скелет, затем неохотно поднял голову. – Прежде чем утвердить это число, мы с Имре и Энико снова их пересчитали. Согласно нашему теперешнему взгляду, это был какой-то особый отряд. Гунны не делили воинов на сотни и тысячи, как римляне. Но мы полагаем: для каких-то особых нужд они создавали такие отряды. Командир мог сказать: «Мне требуется тысяча человек для разведки и еще тысяча для набега».
– Надеюсь, я не слишком самонадеянна, – начала Реми, – но после вашего звонка мы с Сэмом много прочли о гуннах. И я подумала: может, вы уходите от самого вероятного объяснения, опасаясь, что вас лишь поманит надежда на его истинность?
Альбрехт вздохнул:
– Ухватиться за объяснение, на которое вы намекаете, мы не хотим из-за последствий. Такая версия не только подстегнет Арпада Бако, но и породит в обществе золотую лихорадку. Задумайтесь об этом.
– А вы задумайтесь о фактах, – парировала Реми. – Ровно тысяча человек, все гунны, убиты одновременно в один и тот же день 450 года. В самом центре владений гуннов, где у них сотни тысяч союзников и ни одного врага. И не в бою погибли.
– А еще их похоронили со всем имуществом и оружием, – дополнил Сэм. – После смерти тела не были обесчещены или изуродованы. Я полагаю, Реми права. Это личная охрана Аттилы. Их отправили похоронить Аттилу и сокровища в неизвестном месте, потом отвести реку, чтобы она текла над могилой; ее никто не должен был найти. А когда они вернулись, их убили, чтобы они не разболтали, где могила.
– Чтобы повернуть реку, нужно не меньше тысячи человек, – продолжила Реми. – Им требовалось перекопать одну из излучин, чтобы выпрямить русло.
Сэм сказал:
– Все они были вооружены, все – закаленные воины с рубцами на месте старых ран. Почему они дали убить себя и даже не вынули мечей? Только в том случае…
– …Если они были фанатично преданными Аттиле телохранителями, – подхватила Реми. – Они всегда знали: умрут вместе со своим вождем.
– Да, это имеет смысл. Тогда все совпадает, – согласился Альбрехт. – Но признание данной версии станет ужасной ошибкой. Сокровища могилы Аттилы могут стоить миллиарды. Гунны, точно гигантская метла, вымели Азию и Европу от Заволжья до Сены и забрали все ценное с собой. Если объявить, что мы нашли останки людей, похоронивших Аттилу, весь этот район перекопают за год. Будут уничтожены другие бесчисленные невообразимо ценные артефакты, но никто не подойдет ближе к месту захоронения, чем сейчас. Лучше держаться старой версии: телохранители должны были увезти отсюда тело и сокровища.
– Вы ученые, – сказал Сэм. – Я знаю, вы не сумеете дать фальшивое описание находки. Как только появится публикация, все сразу поймут то, что поняли мы с Реми.
Альбрехт посмотрел в пол и покачал головой:
– Арпад Бако считал: я вот-вот дам подтверждение мифу о сокровищах Аттилы. Неужели я должен объявить, что он был прав?
– Но ведь вы работаете не ради сокровищ, – возразила Реми. – Вы раскрываете тайны истории. И сами сказали: к сокровищам это никого не приблизит. Просто подтвердит один исторический факт – стражников убили.
– Знаю, – согласился Альбрехт. – Просто не хочу помогать преступнику, который меня похитил, обнаружить одно из величайших сокровищ древности.
– Ну ладно, – решил Сэм. – Теперь, когда ваша находка в безопасности, мы с Реми будем собираться домой. Вы можете предавать огласке какие хотите сведения и по своему расписанию. Но должен напомнить: великие тайны рано или поздно выходят на свет. Не только вы и остальные археологи видели это. Сотни студентов тоже, большинство еще не настолько владеют своей специальностью, чтобы правильно истолковать увиденное. Но пройдет несколько лет, многие из них заинтересуются и начнут собственные поиски.
Альбрехт в отчаянии развел руками:
– Что я, по-вашему, должен делать?
– То, что в конце концов всегда делают ученые, – ответила Реми. – Продолжают смотреть, думать без предубеждения и толковать увиденное.
– Вы правы, – кивнул Альбрехт. – Я это знаю, и мне стыдно за мои долгие сомнения. Пожалуйста, не покидайте нас. Если вам удастся сдержать Бако и его людей еще несколько дней, мы успеем переправить находки в Национальный архив.
Наутро работа на реке продолжилась. Сэм и Реми опять погрузились в мутную воду. А родственники и друзья Тибора принялись прокладывать прямой путь от берега к дороге. Весь день Сэм и Реми освобождали русло реки от ржавых предметов разного размера и формы, поднимая их на баржу. В конце дня, как обычно, они переправили все найденное с лодки в грузовик и увезли на склад университета Сегеда; все находки тщательно укрыли брезентом, и наблюдатели Арпада Бако не могли удовлетворить свое любопытство.
Вечером Сэм и Реми присоединились к Альбрехту и его коллегам, изучавшим находки из раскопов. Останки воинов ученые осматривали, фотографировали вместе с их имуществом и укладывали в деревянные ящики, чтобы доставить в Музей древностей, часть Будапештского исторического музея, размещенного в огромном дворце Каройи.
Сэм и Реми ходили между столами, где лежали для изучения и съемки скелеты, которые еще не рассматривали профессионалы. Сэм неожиданно остановился, наклонился к скелету и изогнул шею, чтобы увидеть череп под другим углом.
– Что не так? – спросила Реми.
– Ты когда-нибудь пыталась заставить человека хранить тайну?
– Конечно, – ответила она. – Все девочки учатся этому в шестом классе.
– И у тебя получалось?
– Нет. Если предупредить девочку, что ты поделилась с ней секретом, то этот секрет сразу становится ценностью, а подчас и предметом торговли. Когда человек говорит, что знает тайну, значит, он хочет ее раскрыть. Это приглашение приставать к нему, пока он не поделится.
