Александр Конторович - Пока светит солнце
– Часа два, товарищ командир.
– Хм… И не по дороге, а поперек… Непонятно это мне. Вот что, Мусабаев, давай-ка, следом за ними двинем. Что-то нет у меня желания прямиком по дороге переть. Капитан давеча так и пошел – и где вы его нашли? А эти ехали недавно, с дороги свернули, вполне может быть, что не просто так. Возможно, знают что-то. Из нас с тобой сейчас боевая единица – более чем условная. Даже и против отделения не вытянем. Патронов – полтораста штук на пулемет, да к автомату ненамного больше. Если только из засады кому врежем, так для этого врага надобно первыми увидать.
Свернув с дороги, они двинулись по следам маленькой колонны. Оставленная колесами машин колея на поле различалась совсем уже хорошо. Стало ясно, что в колонне, помимо броневика и «эмки» шли ещё, как минимум, две грузовые машины и какой-то броневичок поменьше. По мере удаления от дороги, следы становились всё более четкими и ясно видимыми. В одном месте машины останавливались – на земле виднелись многочисленные отпечатки сапог, люди выходили из техники. Ефрейтор подобрал пустую пачку от папирос – наш «Беломор». Это немного ободрило их обоих – сомнительно, чтобы немцы имели в своих запасах советские папиросы. И уж тем более невероятным казалось то, что они стали бы выдавать их своим солдатам.
Минут через пятнадцать, откуда-то спереди донеслись короткие очереди. Словно кто-то второпях стрелял вдогонку беглецу. Почему именно такая ассоциация напросилась на ум, Ракутин так и не смог сам себе ответить. Но, поскольку стрельба доносилась с той стороны, куда ушла неизвестная колонна, он вполне обоснованно встревожился. Переместил поудобнее пулемет и лязгнул затвором, готовя оружие к бою. Глядя на него, подобную операцию проделал и ефрейтор.
Не прошли они и полусотни шагов, как стрельба впереди вспыхнула с новой силой. На этот раз работало уже много стволов. В резкие хлопки винтовок вплелись очереди пулеметов. Гулко ахнула пушка. Что-то там заварилось…
Обзор совершенно закрывался холмом, и именно к нему вели следы колонны.
Обернувшись к танкисту, капитан решительным жестом указал ему – обходить холм слева. Там он был немного пониже и имелся шанс осторожно выглянуть из-за его гребня. А не прорисоваться на фоне неба, что случилось бы, если они оба поперлись наверх прямо по следам.
Возможно, именно поэтому, он и прозевал появление на сцене нового действующего лица. Из-за вершины холма, стреляя мотором и виляя по дороге, выскочил мотоцикл. Точно такой же «цюндап», как и тот, который они недавно осматривали. Только на этом мотоцикле водитель был цел и невредим. И в коляске сидел живой и здоровый немец. А вот второго пассажира не было, видать, остался где-то там, где грохотали выстрелы.
И были эти немцы вполне себе внимательными и наблюдательными. Едва увидев перед собой двух человек во вражеской форме, сидевший в коляске немец дал короткую очередь из пулемета. Только скорость мотоцикла помешала ему срезать обоих противников сразу. Да и поправку на скорость движения фашист взял неправильно – пули только свистнули над головою капитана. Уходя от них, он резко, кубарем, откатился в сторону. Но фриц попался упорный, а может быть, просто разглядел пулемет в руках Ракутина. Ясное дело, уйти от пулемета на открытой (на пару километров во все стороны) местности – шансов почти нет. Вот и довернул водитель мотоцикла свою машину в сторону вражеского пулеметчика…
И при этом совершенно упустил из виду ефрейтора-танкиста. Должно быть, не увидел в нем особенной угрозы.
А тот, внезапно обнаружив перед собою ненавистного врага, сначала как-то растерялся. Возможно, что и к лучшему. Ибо пока он хлопал глазами, соображая что делать, мотоцикл рывком преодолел метров двадцать, сократив расстояние до пулеметчика почти втрое. Но в результате этого маневра, приблизился также и к Мусабаеву. Чтобы упустить такой подарок судьбы, надо быть совсем уж круглым дураком – ефрейтор к их числу не относился. А на такой короткой дистанции, даже его невеликого умения стрелять было вполне достаточно.
Вскинув автомат, он одной длинной очередью опустошил весь магазин. Часть пуль бесполезно взбила пыль на земле, некоторые свистнули в воздухе, словно подражая певчим птичкам. В цель попали всего две-три. А именно – в водителя.
Отброшенный ударом пули вправо, он непроизвольно вывернул руль. В результате такого маневра, мотоцикл занесло и он опасно накренился набок. Резонно опасаясь вылететь из коляски, сидевший в ней немец прекратил стрельбу и вцепился в борта.
И в этот момент капитан вскинул свой пулемет…
Гулко, как в бочку, ударила очередь.
– Да не дави ты на спуск! Патроны проверь – поди, уже и кончились все?
– Кончились… – расплылся в виноватой улыбке танкист. – Как это он так? Я и опомнился-то, когда он уже рядом был…
– Был! Да сплыл! – капитан присел на корточки около перевернувшейся машины. – Надобно у него патронов поглядеть… ага! Ну, так уже воевать можно! Мусабаев! Автомат перезаряди и дуй сюда!
При аварии машины пострадал также и пулемет. Зато, почти весь боезапас остался нетронутым, и это здорово подбодрило обоих бойцов маленького отряда.
– А ведь от кого-то этот фриц улепетывал? – вопросительно глянул танкист на Ракутина.
– Не скажи… Бой-то до сих пор идет! Вот за подмогой он вполне отправиться мог! Давай-ка глянем…
А глянуть было на что.
Около двух взводов, рассыпавшихся по полю немцев, увлечённо обстреливали небольшой овражек. На его краю мелькали вспышки ответных выстрелов – запрятавшиеся там люди вели ответный огонь. И он был достаточно эффективным – на поле между противоборствующими сторонами, чадными кострами полыхали несколько мотоциклов и грузовик с орудием. Через борт грузовика свисало тело убитого солдата, и ещё несколько фигурок виднелось в траве неподалеку от мотоциклов.
Дымящийся танк застыл совсем неподалеку от края овражка. Повернутая набок башня, уныло повисший ствол пушки – не боец…
Судя по всему, столкновение произошло неожиданно для немцев, они просто не успели развернуться и их накрыли прямо на марше. И теперь они изо всех сил пытались подавить частым огнем засевших в овражке красноармейцев. Именно их, поскольку со стороны оврага басовито постукивал «максим», а уж этот-то звук трудно было перепутать с чем-либо ещё. На глазах у капитана немцы предприняли очередную попытку. Справа от пограничника зашлась лаем пушка немецкого броневика. Поворачивая из стороны в сторону свою башню, он беглым огнем обстреливал позиции красноармейцев. Ответный огонь моментально стих, народ попрятался. Выбросив из выхлопной трубы клуб сизого дыма, немецкая машина поперла вперед. Воодушевленные этим, повскакивали со своих мест и фашистские пехотинцы. Стреляя на ходу, они рванулись следом, стараясь держаться ближе к броневику.
