Затерянный мир - Юрий Валерьевич Литвин

– Не ну Байзель, а что ты мне подаришь все-таки?

– Отвяжись, Костя,– мрачно отвечал Байзель, рассматривая паутину, свисающую с потолка.

– Не ну щесно, что? – настойчиво, коверкая слова, продолжал допрос Костя, для убедительности дергая пальцами левой руки – мизинцем и безымянным.

– Я сказал, отвяжись.

– Не ну Байзель!

Суровый наставник застонал и вышел из комнаты. Костя Семенко, продолжая кричать, стал раскачиваться на стуле. Когда хлопнула входная дверь, он от неожиданности икнул, потерял равновесия и вместе со стулом грохнулся на пол. Ревел он недолго, так как утешать было некому. Потому вскоре он успокоился и, почесывая ушибленный зад, стал загибая пальцы считать сколько осталось до праздника дней. Сначала получилось двенадцать, потом почему-то семнадцать. Костя вздохнул и стал считать по нескольку дней сразу. Когда дней осталось три, он удовлетворенно высморкался на пол и отошел от настенного отрывного календаря.

«Наверное, Байзель мне за подарком ушел», – подумал Семенко,– «Однако я его достал сегодня!» На душе стало радостно.

«Что-то он сегодня принесет?»

Костя вспомнил, что за 24 дня до нового года ему удалось выпросить у наставника электрический автомат Калашникова, который теперь, уже в разобранном виде, висел на спинке другого стула. Когда Байзелю надоело стрекотанье и костины идиотские выкрики:

– За Родину! За Сталина! За Брежнева! – и так за всех генсеков вплоть до Горбачева включительно, опекун вытащил из автомата батарейки и подвел 220 от бытовой сети. Костя очень обрадовался, когда с хлопком лопнула лампочка на стволе «калаша», а потом, успев крикнуть: «За Кунаева!», получил разряд и слегка вырубился. Но придя в себя, он полез внутрь игрушки, разобраться в чем там дело, и почему она перестала стрекотать. Автомат застрекотал ненадолго, после чего выбило пробки в электрощитке. После этого Байзель уже на законных основаниях избил Костю и запретил даже прикасаться к автомату.

В воспоминаниях время пролетело незаметно, и вскоре Байзель вернулся. Да не один, а с какой-то странной коробкой. Она была велика и тяжела, потому что пер ее наставник с превеликим трудом.

– На, подавись! – поставив коробку в центр комнаты, произнес Байзель.

Семенко с радостным гиканьем разорвал шпагат, которым была перевязана коробка, и вырвал с мясом кусок картона. Изнутри выпрыгнул маленький толстый и довольно мерзкий с виду человечек с бородкой в кепке с козырьком и хрипло рассмеялся.

– Механическая кукла! – радостно завопил Костя, а Байзель загадочно улыбаясь вышел из комнаты. Правда через миг ему пришлось вернуться, так как из комнаты донесся дикий крик и что-то рухнуло.

Костя орал благим матом, сидя на полу в своих колготках на которых четко обозначилось мокрое пятно. Карлик хохотал, запрокинув голову.

– Что случилось? – рассвирепел наставник.

– Я его потрогать хотел,– захлебываясь слезами, произнес Семенко,– а он на меня высморкался!

– Хххха .– отвечал карлик, хватая автомат, – тра-та-та-та-та! Аааааа!

«Калаш» был снова под напряжением и теперь орали двое. Байзель тоже захотел заорать, но он передумал и только наклонившись, шепнул бородатому придурку на ухо:

– Уговор…

Карлик прекратил орать, вспомнив о том, что за серебряный рубль согласился утром раз и навсегда отучить Костю заниматься вымогательством. Байзель снова вышел и пятнадцать минут отдыхал, в комнате было тихо, но на душе неспокойно. Поднявшись с дивана он решил проверить как идет процесс воспитания и тихонько заглянул в дверную щель.

Костя с карликом сидели на полу и рассматривали семейный альбом.Байзеля. Семенко с придыханием комментировал:

– Это Байзель, это опять Байзель, это уже Крюгер, а это Гесс, а вот это герр Кох…

– А это? – спросил карлик, указывая на чью-то неразборчивую фотогафию.

– Это я! – самодовольно выкрикнул Костя и захлопнул альбом,– Все!

– Как все? – изумился карлик обиженно,– А я где?

Костя в раздумье подергал пальцами.

– Но ты же не член нашей семьи!

– Сам ты член! – закричал карлик и стукнул альбомом Костю по голове. Кудряшки смягчили удар, но от обиды Семенко захныкал:

– Ихы-хыы! Не ну Байзель, ну он меня бьет!

– Мало,– сообщил наставник, входя,– такую вредину как ты, дядя Крюгер топором бы зарубил.

Костя испугался этой перспективы и произнес:

– Ну не надо меня топором! Ну я не хочу топором!

Байзель нахмурился.

– Не хочешь топором? Тогда молотком, по темечку! Тюк и все!

– Не ну не хочу тюк и все!

Карлик заливался глуповатым хохотом и катался по полу. Он подкатился к байзелевым ногам, и тому пришлось останавливать его как мяч.

– А мы тебя задушим тогда! Верно, Буцефал? Верно! Сейчас веревку возьмем крепкую, или лучше цепь железную, и задушим! Хочешь?

–Ну нет! Не хочу!.. Я не хочу! – орал Семенко, закрывая лицо руками. Потом вскочил на ноги и подбежал к окну.

Байзель криво ухмыляясь, пошел следом:

– О! Сейчас в десантников поиграем. Только сначала ушки кому-то оторвем!

Карлик продолжал ржать, а Костя испустил испуганный вопль, потому что наставник схватил его за ухо и сжал. Из Костиного рта вылетел долгий, непрекращающийся крик на одной ноте:

– Бааааааааааа!!!!!!!

Карлик подбежал сзади и дал Семенко хорошего пинка, после чего крик прервался. Байзель схватил со стола плоскогубцы, и почему-то погнался за карликом, он был уже явно не в себе. К тому же размахнувшись опекун ухитрился разбить собственный портрет, висящий на стене, и теперь уже и Костя и Буцефал с перекошенными лицами бегали по комнате, пытаясь увернуться от разъяренного воспитателя.

Гонки прервал звонок в двери. Байзель остановился и провел рукой по лицу.

– Открой двери Семенко! Кому говорю!

«Кому говорю» побежал исполнять приказание и вскоре вернулся в компании дедушки Сяна, худого длинного армянина в спортивных штанах и меховой безрукавке.

– Здравствуйте,– поздоровался он и спросил подслеповато щурясь,– А у вас тут внучка моего нету, случайно.

Карлик спрятался за диван и затих там. Байзель спросил:

– Какого еще внучка?

– Та такого, небольшого, с бородкой!

– Есть! – твердо сказал Байзель и показал на Костю,– Вот забирайте! Только бородку он сбрил.

Сян кивнул и со словами:

– Ничего, и такой сгодится,– посадил Костю в принесенный с собою мешок, взвалил на спину и не обращая внимания на глухие крики и пинки, вынес на лестницу. Байзель облегченно вздохнул и упал на стул.

Карлик вылез из-за дивана и на цыпочках вышел. Через десять минут Сян взошел на мост через речку Петровку, скинул с плеча мешок, перевалил его через хлипкие перильца и запустил в воду. После удовлетворенно потер руки и пошел по направлению к дому. Буцефал помчался срезая углы и, опередив дедушку на несколько секунд, спрятался в кустах малины и стал следить за действиями родственника.

Тот первым делом выволок из дому связку карликовских футболок и кепок. Потом еще две связки трусов, и снова чем-то загремел внутри дома. Карлик по-быстрому отволок свои бесценные вещи в малину и, бурча под нос, снова залег в засаду. Появился Сян с коробкой, где сложены были карликовские железяки и стеклышки, которые тот любил собирать. Весила коробка килограмм сто, и