Левиафан - Роберт Рик МакКаммон
— Им нужен Бразио Валериани и зеркало. И они хотят, чтобы я его нашел.
Фэлл пока молчал, но уже после этих нескольких слов его тело напряглось, улыбка увяла, глаза потемнели, и что-то, похожее на тень, постучалось в его душу и сгустилось в ней.
— Я говорю об испанцах. Сантьяго и вице-короле де Кастро. Полагаю, это указ некоего высокопоставленного лица. Книга привлекла внимание той женщины, которую вы видели. Ее зовут Камилла Эспазиель, и она…
Мог ли он вообще говорить о ее профессии, если это можно так назвать? Это же, в конце концов, настоящее безумие. Видит бог, это было непросто.
— … она охотница на ведьм, — закончил он.
Профессор рассмеялся, и это был ужасный, глухой звук, в котором не было веселья. Мэтью едва не отшатнулся, почувствовав, что внутри него что-то сжалось.
— Охотница на ведьм, — повторил Фэлл, почти как проклятие. — Она приехала посмотреть, как повесят Блэка?
— Блэк тоже поедет, — сказал Мэтью. Он сразу пожалел о сказанном, но понял, что Фэлл все равно рано или поздно узнал бы. — Я также позвал Хадсона.
— Ох… — Фэлл кивнул. Его янтарные глаза потемнели и сделались почти безжизненными. — А испанцы думают, что могут контролировать все, что происходит, верно?
— Я полагаю, что дело не только в этом. Они хотят, чтобы Блэк убрался с острова.
— Зная тебя, полагаю, они предоставили тебе выбор. Так почему ты согласился?
— У меня был выбор. И я решил согласиться, потому что Сантьяго и де Кастро поклялись взамен позволить мне вернуться домой. Они сказали, что, если я соглашусь, каждый англичанин, который захочет вернуться домой, будет передан на попечение итальянцев. Между Англией и Италией нет вражды. Мне дадут достаточно денег, чтобы нанять корабль. И вы прекрасно знаете, почему мне нужно как можно скорее вернуться в Нью-Йорк. Если бы я отказался… кто знает, сколько мне пришлось бы здесь пробыть. И Хадсону тоже. Ему нужна цель, чтобы выбраться из своей меланхолии. Она убьет его, если его не вытащить. И, если меня здесь не будет, он тоже умрет. Вот, почему я согласился.
Какое-то время Профессор молча смотрел на свою акварель с изображением морской раковины, словно видел в ее изгибах и завихрениях узор будущего.
— Я думал, что все кончено, — сокрушенно сказал он. — Я думал, что все это превратится в странную фантазию и канет в забытье. Но, видимо, кому-то высокопоставленному приспичило выяснить, действительно ли зеркало может то, что оно может, и использовать его в своих целях. — Он склонил голову набок. — Как думаешь, я переборщил с синим на этой картине? Мне кажется, что да. Нужно это исправить. Завтра. А сейчас… уже поздно, не так ли?
— Да.
— Когда ты уезжаешь?
— Через пять дней.
— Думаешь, Хадсону это будет под силу?
— Я сделаю все возможное для этого.
— Тогда перед тобой стоит нелегкая задача. — Фэлл снова изучил картину. — Да, слишком много синего, — сказал он. — В реальности его было не так много, мне просто нравится этот цвет. Он успокаивает мою душу. — Профессор холодно улыбнулся Мэтью. — Спокойной тебе ночи. И… спасибо, что сказал мне.
Мэтью встал. Прежде чем покинуть камеру Фэлла, он снова повернулся к нему. Старик сидел, не шевелясь.
— Мне жаль, — тихо пробормотал Мэтью. — Я тоже хотел, чтобы весь этот кошмар канул в забытье навсегда.
— Но этого не случилось, — ответил Фэлл, не отрывая взгляда от своей картины. — Такова уж реальность.
— Пожалуй, что да.
— Ты сделал разумный выбор. Ты всегда был… разумным молодым человеком. На твоем месте я поступил бы так же. Приятных снов.
— Спасибо, сэр, — сказал Мэтью и оставил Профессора наедине с его мыслями о том, стоит ли использовать еще синей краски, чтобы смягчить острые грани реальности.
В своей маленькой и уютной камере на втором этаже Мэтью надел длинную ночную сорочку в красную клетку, лег на койку при свете лампы и стал ждать, чтобы сон — добрый или кошмарный — снизошел до него. В его голове кружился ураган мыслей. Каждый раз, когда он пытался найти ответ на один вопрос, его внимание привлекал другой.
Стоит ли ему прилагать усилия, чтобы найти Бразио Валериани и зеркало? Или лучше водить группу по бессмысленным кругам, когда они доберутся до Венеции? Может, рано или поздно охотница на ведьм прекратит поиски? В таком случае, лучше раньше, чем позже. Значило ли это, что Мэтью хоть на секунду позволил себе поверить в нечестивую силу зеркала? Зачем оно Блэку? Какую роль во всем этом сыграет охотница на ведьм? Действительно ли испанцы хотят запечатать зеркало в хранилище? А Хадсон… Способна ли эта поездка выдернуть его из затянувшегося упадка? Что ж, замечания Камиллы Эспазиель по поводу его неопрятности хотя бы вынудили его побриться и принять ванну. Это уже можно было счесть хорошим знаком. Возможно, огонь в его душе и угас, но очаг все еще горяч.
А что дальше?..
Пять дней до поездки, затем десять дней на борту в компании Кардинала Блэка. Пусть Мэтью и был благодарен Блэку за то, что тот помог ему сбежать с Голгофы на маленькой лодке, он все равно планировал сделать все, чтобы этого монстра повесили по возвращении в Лондон. А дальше в Нью-Йорке его ждала Берри. Она до сих пор ждет. Все ждет и ждет… а Эштон МакКеггерс, вероятно, кружит вокруг ее дома, время от времени заходит на приятную беседу и не перестает предполагать, что бедного Мэтью, должно быть, давно нет в живых. Наверняка, бедняга-Мэтью погиб в кораблекрушении или же его жизнь унесла другая досадная случайность. Дорогая Берри, вы же прекрасно знаете, что у этого молодого человека есть склонность угождать в нехорошие истории. Рано или поздно одна из них должна была стоить ему жизни…
Мэтью потряс головой, прогоняя морок. Конечно же, МакКеггерс не стал бы внушать такое Берри — он не зашел бы так далеко. Конечно же нет. Или…
Мэтью сел. Черт возьми, нужно было вернуться домой, а единственный путь туда лежал через Венецию! Но неужели он действительно собирался отыскать Бразио Валериани и зеркало? Это был главный вопрос.
Мэтью встал с койки, надел ботинки и вышел из
