Миссия «Лучшая подруга» - Зоран Дрвенкар
– Мой личный стилист, – ответила я. Сьюки Кару – а именно она была моим стилистом – не любила, когда её называли просто парикмахером. К тому же ей не нравилась публичность, поэтому мы с биографом пообещали не писать о ней в хрониках. Я предпочитаю сдерживать обещания, так что лучше забудьте, что я вообще упомянула Сьюки.
Хозяйка салона слегка поклонилась.
– Для меня большая честь приветствовать Ваше Высочество в моём скромном салоне. Я уверена…
– Поболтали, и хватит, – перебила Викки. – Так что насчёт меня?
Владелица салона заморгала, как будто пробудилась ото сна.
– А что насчёт вас, мадемуазель?
– Вы сделаете мне причёску или нет?
Мы обе критически осмотрели эту ирландскую девчонку с золотым кольцом в носу.
– «Мини-волна»? – предложила хозяйка.
– Слишком заурядно.
– «Закат дождливого дня»?
– Тоже.
Викки поднесла кулак к моему носу.
– Слушай, а что ты имеешь против заурядных причёсок?
– Просто ты – незаурядная, – пояснила я, отодвигая её руку. И тут хозяйке пришла в голову подходящая идея.
– «Снежная рябь № 4»?
– Отлично!
Хозяйка подошла к одной из клиенток и попросила её освободить кресло. Надев халат, она призналась, что до сих пор ей удавалось сделать только «Снежную рябь № 2» и что она точно не знает, как именно завершать «Снежную рябь № 4».
Я прошептала ей на ухо секретный приём.
Хозяйка вздрогнула и прослезилась. Затем высморкалась в платок, который передала ей одна из парикмахерш, и взялась за ножницы.
«Мы заглянули в салон красоты и передаём большой привет Сьюки. Во Франции тоже восхищаются её талантом».
Через час мы с Викки вышли из салона. Но из нас двоих была счастлива только одна.
– Я похожа на эльфа, выпавшего из стиральной машины, – заявила Викки.
– Тогда почему прохожие тебя фотографируют? – спросила я.
– Потому что никогда не видели эльфа, выпавшего из стиральной машины.
– Викки, ты выглядишь потрясающе!
– А вот и нет!
– А вот и да!
Мы остановились перед витриной.
– Посмотри на себя, – продолжила я. – Тебе сделали причёску, которую до этого носили только шесть знаменитостей во всём мире.
Викки наморщила нос.
– Неудивительно! Кому же хочется казаться посмешищем?
Я засмеялась. Викки хотела было пнуть меня, но я увернулась.
– Хочешь, вернёмся, и тебе сделают твою прежнюю причёску? – предложила я.
Но Викки уже побежала прочь. Удалившись от меня метров на пятьдесят, она обернулась и крикнула:
– Надо быть дурой, чтобы возвращаться в салон, мне же сделали причёску бесплатно! Ха-ха-ха!
Ещё два квартала она бежала впереди меня, но потом это ей наскучило, тогда она остановилась и стала ждать.
– Почему в вашей семье всех детей зовут одинаково? – спросила я.
Мы сидели на берегу Сены, болтая ногами. Мне так и хотелось позвонить Бобби Би и попросить его долить в реку немного воды.
Викки не ответила. Она была слишком занята тем, что расплющивала Эйфелеву башню, зажав её далёкий силуэт между большим и указательным пальцами.
– Смотри, – сказала она, – вот какая Эйфелева башня на самом деле маленькая.
Викки приблизила пальцы друг к другу и злобно рассмеялась. Я толкнула её плечом.
– Эй? Я спросила, почему в вашей семье всех детей зовут одинаково.
– Я слышала, принцесса.
– Так почему?
– Я ещё не закончила с Эйфелевой башней.
Она порасплющивала башню ещё пару секунд, потом потрясла рукой и начала рассказ:
– Однажды у мамы родились тройняшки. Родители долго ломали голову, как назвать трёх девчонок. Разгорелись ожесточённые споры, и прибыл весь клан Севергром. У нас это обычное дело. Представь себе, приехали все члены семьи, больше сорока человек, и принялись выкрикивать разнообразные имена. А потом отправились охотиться на фазанов и легли спать вповалку у нас дома. Приближались крестины, и даже священник начал предлагать имена для девочек, но все его варианты, разумеется, были из Библии – как же иначе? Когда родители вошли в церковь, они совершенно случайно остановились на имени Викки. И поскольку им надоело спорить и они были рады наконец-то прийти к единому мнению, то всех тройняшек так и назвали – Викки. Через два года у родителей появился сын, и всё повторилось. Прибыли все родственники, началась охота в поле на фазанов, и все спали вповалку в доме. Наступил день крестин, и единственным мужским именем, о котором родители смогли договориться, стало имя Адельберт. Так эти имена к нам и прилипли. Скажу по секрету – только попробуй проговориться кому-то ещё: у моих родителей плохо с фантазией.
– Но как же они вас различают? – недоумевала я. – Называют вас по номерам?
– Нет, они говорят просто «Викки» или «Адельберт», и мы сразу понимаем, о ком речь. Звучит невероятно, но в Ирландии возможно всё. Это тоже магия слов, принцесса. Ладно, что-то я утомилась от болтовни. По-моему, я уже лет пятнадцать так долго не разговаривала за один раз. Присмотри за мной, хорошо? Я только ненадолго закрою глаза и скоро проснусь.
С этими словами Викки положила голову мне на колени, вздохнула и прошептала, что сбежала из дома из-за несчастной любви. Затем тихонько захрапела.
Я улыбалась до ушей. Что за славное чувство – сидеть вот так и охранять сон Викки! Прошло несколько минут. Я тоже закрыла глаза. Мне было слышно, как мимо проходят люди, как они разговаривают и смеются, как плещется вода в Сене и в верхушках деревьев чирикают воробьи. Я не услышала лишь одного: как подкрался он.
– Надо же, кого я нашёл!
Когда я открыла глаза, оказалось, что мы с Викки уже не одни. Рядом со мной, глядя на воду, сидел человек. Мне стало жутко. Как он вообще умудрился так тихо подкрасться? Я чувствовала запах его кожаного пальто.
– Я сейчас закричу. Так громко, что придёт полиция.
– Сомневаюсь, – сказал Бифф Строганов, не глядя на меня.
– Почему же?
– Ты никому не рассказала о нашей прошлой встрече.
– С чего ты взял, что я никому…
– Пандекраска Пампернелла, – перебил он. – Ты правда думаешь, что телохранитель отпустил бы тебя хоть на шаг, если бы ему было известно о нашем знакомстве?
Я помолчала. Он был прав, и мне это совершенно не нравилось.
– Хочешь тыквенных семечек?
Бифф Строганов протянул мне пакетик. Я помотала головой.
– Ты очень быстро вернулась из Монголии, – продолжил он, разгрызая зубами семечку. – Судя по всему, Тоя тебе не подошла.
– Мы не подошли друг другу.
– Никто не любит, когда его бросают в беде.
– Не в этом дело, – солгала я.
Он посмотрел на меня и улыбнулся так, будто он знал всё, а я ничего. Потом спрятал семечки и с минуту разглядывал спящую Викки.
– Как тебе новая кандидатка?
– Отлично.
– Ты ведь знаешь, что она намного старше и не может быть твоей лучшей подругой.
– Это уж я сама решу.
Я попыталась отодвинуться от него, но у меня на коленях тяжёлым грузом лежала Викки.
– Отодвинься, – попросила я.
Бифф Строганов сместился влево, между нами образовалось свободное место.
– Не волнуйся, – сказал он. – Я скоро уйду. Конечно, один день в Париже чересчур мало, но работа зовёт. Надеюсь, ты успела подумать над моим предложением.
Я заметила, что его борода заплетена по-другому.
– Ты правда собираешься ездить за мной по всему свету ради дурацкой подписи? – спросила я.
Бифф Строганов пожал плечами.
– Это моя работа, и я горжусь своей силой убеждения. Если я берусь за задачу, то довожу её до конца.
– А если не можешь довести?
Он задумался.
– Пока что такого не случалось.
– А что ты будешь делать, если я опять скажу нет? – спросила я. – Сбросишь меня в Сену?
Бифф Строганов усмехнулся.
– Поверь, я никогда не причиню тебе зла.
– Да неужели?
– Именно так.
– Из-за тебя я свалилась в пропасть…
– …потому что ударила меня по руке.
Я фыркнула.
Бифф Строганов открыл карманные часы.
– Времени уже мало, – произнёс он. – Если я в скором времени не получу твою подпись, мне придётся использовать другие методы. Гораздо менее приятные.
– Я тебя не боюсь, – заявила я.
– Но тебе стоит бояться того, что я выяснил.
Он понизил голос.
– Видишь ли, Пандекраска Пампернелла, теперь я знаю о тебе больше, чем ты сама. И раз уж мы сейчас во Франции, я скажу тебе прямо, что тебя ожидает grand malheur, то есть…
– …то есть «злой рок».
– Верно! И он нависает над тобой с самого дня рождения. Никто не рассказывал тебе этот секрет, ведь никто не хотел, чтобы ты узнала. И так должно оставаться. Так лучше для всех! Поэтому…
Он вытащил из пальто договор и положил между нами.
– Ради собственного спокойствия подпиши наконец бумаги и убереги себя от злого рока.
Я услышала какой-то писк. Сперва он был еле слышным, но вскоре стал набирать громкость, и казалось, что в голове летает рой комаров. Меня переполнял гнев. Терпеть не могу,
