Марк Твен - Похождения Гекльберри Финна (пер.Энгельгардт)

Глава XI

Гек и незнакомка. — Допрос. — Я попадаю впросак. — Выпутываюсь, утверждая, будто иду в Гошен. — Предупреждаю Джима, что нас собираются разыскивать.

— Войдите, — предложила незнакомка, и я вошел. Затем она сказала:

— Присядьте, — и я сел. Она окинула меня с ног до головы маленькими блестящими глазками и спросила:

— Как вас зовут?

— Сара Уильямс.

— А где вы живете? Должно быть, здесь, по соседству?

— Нет, сударыня! В Пеккервиле, в семи милях отсюда, вниз по течению. Я всю дорогу шла пешком и очень устала.

— Должно быть, также и проголодались? Я сейчас отыщу вам что-нибудь съестное.

— Нет, сударыня! Я теперь сыта. Дорогой я действительно проголодалась, так что мне пришлось остановиться в двух милях отсюда на одной ферме, чтобы закусить. Я там порядочно позавтракала и более теперь не голодна, но зато немного замешкалась. Мамаше моей нездоровится, и она послала меня к дяде Абнеру Муру сказать, что у нас в доме нет ни денег, ни провизии. Он живет, говорят, в верхнем конце города. Я здесь никогда еще до сих пор не бывала. Быть может, вы его знаете?

— Нет, я никого еще здесь не знаю. Сама я здесь недавно, менее двух недель. До верхнего конца города далеконько, а потому вам лучше здесь переночевать. Снимите-ка с себя шляпку!

— Нет, я только немножко отдохну, а потом пойду дальше, темноты я не боюсь, — возразил я.

Незнакомка объявила, что не отпустит девушку-подростка идти поздней ночью одну в такую даль. Вскоре, примерно так часа через полтора, должен вернуться ее муж, которого она и пошлет со мной в качестве провожатого. Затем она принялась рассказывать мне про мужа и про своих родственников в верховьях и низовьях реки. Ей с мужем жилось гораздо лучше до переезда в наш город. Теперь же они видят, что ошиблись в расчетах, но дело уже сделано. Что с воза упало, то и пропало! Под конец я начал было опасаться, что сделал ошибку, войдя к ней за справками. Мало-помалу она, однако, повела речь про папашу и про мое убийство, и тогда я стал очень охотно слушать ее болтовню. Она рассказала про то, как мы с Томом Сойером нашли по шесть тысяч долларов каждый (увеличив, впрочем, эту сумму до десяти тысяч), затем начала говорить про моего отца, которого назвала неисправимым пьяницей и бродягой; обо мне лично незнакомка дала тоже не особенно лестный отзыв, а потом начала рассказывать, где именно меня убили. Я позволил себе осведомиться:

— Кто же именно это сделал? К нам в Пеккервилль тоже дошли слухи об убийстве, но у нас не знают, кто именно убил Гека Финна.

— Здесь многим тоже очень бы хотелось узнать наверняка, кто его убил. Некоторые подозревают, что это сделал сам старик Финн.

— Неужели! Быть не может!!!

— Сперва почти все были, признаться, такого мнения. Он навряд ли узнает когда-нибудь, что его жизнь висела на волоске и что с ним собрались было уже расправиться судом Линча. К вечеру, однако, напали на другой след и решили, что убийцей Гека был не кто иной, как беглый негр Джим.

— Как же он мог…

Я остановился, благоразумно решив лучше подо ждать. Женщина продолжала, не обращая ни малейшего внимания на то, что я ее прервал.

— Этот негр сбежал в ту самую ночь, когда убили Гека Финна. За поимку его обещана награда в триста долларов, а за поимку старика Финна двести долларов. Старик явился в город утром и сообщил про убийство. Он был вместе с другими на пароме, пока разыскивали труп, а после розысков, которые так ни к чему и не привели, ушел и пропал без вести. Вечером в тот же день собирались над ним учинить расправу, а его уж и след простыл. Между тем на другой день оказалось, что негр сбежал; из расспросов узнали, что он пропал без вести часов в десять вечера, накануне убийства бедного Гека. Понятное дело, его сейчас же и заподозрили в убийстве. В то самое время, когда все напали, так сказать, на новый след, явился на другой день в город старик Финн и со слезами на глазах принялся умолять судью Татчера, чтобы дали ему денег на производство поисков; он уверял, что негр скрывается в Иллинойсе и что он непременно его найдет. Судья имел неосторожность дать ему кое-что. Старик в тот же вечер напился, и его видели здесь в городе в тот же день еще около полуночи с двумя очень подозрительными на вид незнакомцами, вместе с которыми он и ушел отсюда. С тех пор он сюда не возвращался. Думают, что он вернется, лишь когда возбуждение немного поутихнет. Теперь подозрение падает опять преимущественно на него: думают, что он сам убил мальчика и обставил дело так, чтобы свалить дело на разбойников. Смерть Гека ему во всяком случае на руку, так как он может теперь вы требовать себе деньги сына без судебного разбирательства. Полагают, что он такой человек, от которого это можно ожидать. Во всяком случае, это хитрая бестия! Если он обождет так с годок, то дело его окажется в шляпе. Никаких улик против него нет. Всё к тому времени успокоится, и он без всяких хлопот заграбастает капитал своего сына.

— Пожалуй, что и так, сударыня. Никаких препятствий к этому, кажется, не будет. Ну, а этого самого негра теперь никто не подозревает в убийстве?

— Нельзя сказать, чтобы его не подозревали. Многие считают его убийцей! Впрочем, его скоро поймают и, без сомнения, заставят тогда признаться во всем!

— Неужели его еще и теперь разыскивают?

— Какая вы, однако, наивная девочка! Разве триста долларов валяются каждый день на земле, чтобы никто не постарался их подобрать! Существует предположение, что негр прячется где-нибудь здесь поблизости. Я тоже так думаю, но никому насчет этого не рас сказываю и стараюсь держать язык за зубами. Не сколько дней тому назад я разговорилась со стариком и старушкой, что живут здесь рядом в бревенчатом домике; они уверяли, будто никто почти не посещает соседнего островка, который называют здесь Джексоновым островом. «Живет там кто-нибудь?» — спросила я. — «Нет, никто не живет». Я ничего не возразила, но призадумалась. Дело в том, что я могла бы побожиться, что за день или два перед тем видела на острове близ переднего мыса дым, откуда заключила, что если негр там и прятался, то он успел уже убежать оттуда куда-нибудь подальше. Все-таки мой муж с хорошим своим приятелем рассчитывает побывать на острове. Он уезжал по делам вверх по реке и сегодня вернулся. Как только он прибыл сюда, я ему сейчас же рассказала все мои подозрения.

Я до такой степени смутился, что не мог усидеть спокойно. Мне непременно следовало бы чем-нибудь занять свои руки. Взяв со стола иголку, я пробовал вдеть в нее нитку; руки у меня, однако, дрожали так, что я никак не мог попасть концом нитки в иголку. Хозяйка замолчала, и я, взглянув на нее, заметил, что она, в свою очередь, глядит на меня очень пристально и слегка улыбается.