Исаак Бацер - Позывные из ночи
Петр Захарович вышел из комендатуры, весь дрожа от гнева. Голову сверлила мысль: «До чего же ты дошел, Петр Сюкалин, если оккупанты свои блага тебе обещают, землицей купить хотят. А она и так наша — земля, и никому она не достанется».
Быстро, не глядя на часового, прошел к берегу, зло оттолкнул лодку и легко вскочил в нее. Выехав на большую воду, глянул в сторону Кижей. Вспомнились ему те далекие дни юности, когда они вместе с отцом выворачивали валуны на небольших полях, сплошь усеянных камнем. А потом это нелегко доставшееся поле обрабатывали сохой. «Сволочи, чужую землю раздавать, — вновь подумал Сюкалин. — Нашей же землей наши души покупать хотите! Не быть этому», — он зло выругался и с силой рванул весла.
Потом, немного охладев, подумал: «Как же теперь наших предупредить. Орлов обещал быть завтра, но если маннергеймовцы напали на след и преследуют по пятам, он мог уйти со своими куда-нибудь дальше, и тогда встреча не состоится. Только бы не пошли туда, где их будут искать».
Не знал Петр Захарович того, что произошло в кабинете коменданта после его ухода. Потирая руки, капитан Роома сказал лейтенанту: «Господин Сюкалин советует искать партизан севернее дороги из Вегоруксы на Великую. Господину Сюкалину можно верить, он хорошо служит нам. Но господин Сюкалин может ошибиться. Не успели партизаны уйти туда. Лейтенант, посылайте патрули, засады — на всех дорогах! Не уйдут от меня партизаны».
Глава 12 ЧЕРЕЗ ЛЕС
Прошел назначенный день, а Сюкалин так и не дождался встречи с Орловым. Ни он, ни кто другой из группы не мог в тот вечер прийти в Вертилово. Уходя от преследования, подпольщикам пришлось поспешно продвигаться в глубь леса. От противника, по-видимому, удалось оторваться. Во всяком случае, стрельбы, которая раздавалась то слева, то справа, теперь не было слышно.
Решили заночевать, а утром, если позволит обстановка, устроить шалаш и уже потом попытаться встретиться с Сюкалиным.
Ночевали по-походному, не разводя костра. Было холодно, накрапывал дождь. Люди не спали. Впрочем вряд ли кто смог бы уснуть при таких обстоятельствах и в хорошую погоду. Мучила неизвестность. Подремали по очереди час-другой. А утром, осмотревшись, решили: надо подальше отойти от дороги. Так и сделали. Как только метрах в пятистах от места первого привала был разбит лагерь, Орлов влез на дерево, чтобы еще раз осмотреться, и сразу же увидел в нескольких сот метрах наблюдательную вышку. Он подал сигнал.
— Что там? — тревожно спросил Гайдин.
— Хорошего мало. Вижу вышку. Кажется, ее раньше не было. — Он скользнул вниз по стволу, спросил: — Что делать будем?
— Заметили нас или не заметили, здесь оставаться нельзя. Пять минут на сборы!
Двинулись на северо-запад, еще глубже в лес. Здесь разведчики решили обосноваться по-настоящему. Но утром — опять стрельба. И снова переход, а затем бессонная ночевка. Прошли пятые сутки с того дня, как им пришлось поспешно сняться с обжитого места. И все это время без огня, почти без сна, без горячей пищи. Но главная беда заключалась не в этом. Больше всего волновало то, что почти неделю они не могли связаться со штабом.
Продвигаться дальше, не выяснив обстановку, не узнав, откуда угрожает опасность, они не могли. Люди как будто чувствовали, что с каждым броском в северо-западном направлении они все ближе подходят к той зоне, которую Сюкалин, чтобы отвести угрозу от прежней базы подпольщиков, указал капитану Роома.
Беспокоило и то, что Сюкалин, Ржанский, связные в Яндомозере, не имея известий от подпольщиков, могут попытаться начать действовать самостоятельно и тем самым поставят себя под удар.
Вот почему разведчики решили 20 сентября отправиться двумя группами на встречу с доверенными людьми. Одна группа — Гайдин, Бородкин, Дудкова, — захватив с собой трехдневный запас продуктов, должна была идти в Вертилово, а оттуда к Ржанским, чтобы познакомить с ними Бородкина, который еще не был в Оятевщине. Другая — Орлов, Куйвонен, Зайков — направились в Яндомозеро. Васильеву предстояло остаться на временной базе.
Первым ушел Бородкин с товарищами, но через час вернулись.
— Что случилось? — тревожно спросил Орлов.
— Примерно в километре от нас две палатки, видели солдат.
— Да, не на шутку всполошились маннергеймовцы, вышек настроили, патрулей по дорогам наставили, лес прочесывают. Слышите, опять стрельба, — заметил Бородкин.
И в этот день подпольщикам не удалось попасть ни в Вертилово, ни в Оятевщину, ни в Яндомозеро.
— Придется, видимо, пересидеть здесь? — полувопросительно сказал Гайдин.
Все согласились с таким решением, но прежде чем сооружать шалаш, еще раз обошли небольшой участок с целью разведки. Орлов прибег к испытанному средству: поднялся на дерево, но тут же поспешно спустился вниз.
— По эту сторону дороги, на высотке, метров четыреста отсюда, не больше, наблюдатели противника, — пояснил он.
Снова поспешный переход. Пересекли дорогу, прошли с километр в глубь леса. Остановились. Опять начали выбирать место для базы. Теперь Зайков поднялся на ель. Вскоре доложил:
— Порядок.
Наконец-то можно отдохнуть, впервые за несколько дней приготовить горячую пищу, устроить шалаш и поочередно выспаться. А потом, не торопясь, восстановить все утерянные связи.
Начали готовиться к обеду. Гайдин решил еще раз оглядеть местность. Только поднялся на вершину дерева и ахнул: наблюдательная вышка!
И как бы в подтверждение этого, с вышки, расположенной всего в полукилометре от подпольщиков, прогремел одинокий выстрел. И сразу затрещали автоматы.
— Туши огонь! — приказал Гайдин. В подобных условиях он, по договоренности с Бородкиным, принимал командование на себя.
И снова с тяжелыми ношами люди метнулись в лес. Сначала бежали врассыпную. Потом собрались все вместе. Группу повел Орлов.
На пути встретилось болото. Идти стало труднее, и радист, ноша которого была особенно тяжела, начал отставать. В одном труднопроходимом месте он по пояс провалился в мшистую жижу, сильно подвернул ногу. Алексей заметил это и вернулся, чтобы помочь товарищу. Остальные, ничего не подозревая, шли дальше. Пока Васильев выжимал одежду и переобувался, они уже скрылись из виду.
Выйдя из болота, Орлов хотел было прибавить шагу, но радист снова стал отставать. Боль в ноге становилась все нестерпимее. Каждый шаг стоил ему невероятных усилий. Пот застилал глаза. Хотя часть его поклажи теперь нес Алексей. Васильеву это почти не принесло облегчения. Пришлось замедлить движение. Около двух часов они медленно шли в том же северо-западном направлении. Но настигнуть товарищей так и не смогли. Уже наступили сумерки. Орлов остановился:
