Смерть старателя - Александр Николаевич Цуканов
Он проехался на уазике по всем участкам, прощаясь с рабочими, давал последние наставления сыну, стараясь не замечать ироничной ухмылки и готового сорваться выкрика: да знаю, знаю, ты уже говорил мне об этом. Попросил собрать правление артели. С Журавлевым и Никишовым уже обсуждал переезд в Амурскую область на новый лицензионный участок, которой удалось выиграть по конкурсу.
Пошучивая и поддразнивая друг друга, артельщики собрались в конторе, принадлежавшей ранее прииску «Омчук», где успели в трех комнатах сделать незатейливый ремонт. Цукан кратко оповестил всех, что уже тщательно спланировали переезд. Теперь надо продумать маневр, чтобы это не походило на бегство. Полученная прибыль этого года в сто тридцать миллионов рублей позволяет задействовать при необходимости вертолетную технику.
— По деньгам в первый сезон сильно потеряем? — первым делом спросил Игорь Зюзяев.
— Обживаться всегда тяжело на новом месте, но я твердо гарантирую хорошую дóбычу. На карт-плане обозначен «столб» — выход рудного золота, шлиховое золото вдоль ручья Удачливый до полста граммов на куб, как в давние времена на Игумене. Я лично брал пробы. В полевых дневниках геолога Алонина дан краткий анализ месторождения.
Цукан нацепил очки и зачитал: «Жильная порода представлена кварцем, кальцитом, полевым шпатом, с включениями пирита, магнитного и мышьяковистого колчедана. Мощность ее, при четковидном характере залегания, колеблется от десятков сантиметров до 1,8 м, в среднем — 0,7 м. Рудная масса содержит множество крупных, видимых золотин и сростков. Золото в жилах распределено крайне неравномерно, располагаясь отдельными рудными столбами». Поднял голову от листа с записями.
— Я думаю, большинству это понятно. И вот еще фрагмент из дневника: отдельные косы реки Дялтула отрабатывались рабочими, и содержание золота достигало пятьдесят пять граммов на метр в кубе. Работали летом по руслу паромами и по косам бутарами, а зимой по руслу — ямами на проморозку. В двух местах обнаружены, так называемые, «красивые пески», когда золото связано с сульфидами, в этих гнездах попадались самородки от десяти до семисот граммов.
Старатели загомонили, восторга своего не скрывая.
— Прошу всех держать язык за зубами. Это очень серьезно.
— Федорыч, предателя задушу собственными руками! — взрывник Трехов вскинул вверх пудовую гирьку своего кулака и пристально посмотрел на Зюзяева.
— Да ты что, Динамит! Я только уточнить хотел. Мы девять сезонов вместе отпахали. Я что — себе враг?
— Пахальщик выискался. Прыгаешь со своей сваркой по участкам. Гляди, попадешь под толовую шашку…
Они могли бы долго еще препираться, как это было не раз, но Цукан остановил крикунов, сказал, что надежность каждого проверена в деле за много лет совместной работы.
— Я честно доложил о предстоящих плана и надеюсь на каждого из вас в предстоящий сезон вместе с Иваном.
Ему хотелось сказать что-то душевное, а фразы получались скучные, трафаретные, как на собрании в клубе. Прощаясь, он простецки обнял каждого из них, пожамкал натруженные ладони и ушел в одного собираться в предстоящий отъезд.
Не спалось. Почему-то вспомнил тот давний сплав по рекам на плоту, сначала по мелкому притоку Дялтула, где делал промеры шестом, помечал сложные перекаты в блокноте, но когда вкатились в бурливый Гилюй, то закрутило как щепку, плот застревал, его било о камни, в прижимах кидало на скалы. В промокшей насквозь одежде от ледяной воды он думал лишь об одном, как бы удержать правило, не потерять полуживого Витю Осинкина, вещмешок с золотом и документами, а потом, когда сломалось рулевое весло, так обессилел, что не мог пристать к берегу, чтобы обсушиться…
Джелтулакский район. Верхне-Зейский водораздел
Авария произошла 23 марта и по расчетам вроде бы середина апреля. Весна, как это часто бывает в Забайкалье, пришла с торопливой поспешностью. Снег разом оплыл, под барабанную дробь красноголовых дятлов, облюбовавших неподалеку высокую сосну. И сразу на разворошенном склоне вокруг самолета полезла трава. Ручей взбух, покатился со звоном по склону, но на реке лед держался, вода шла верхом, подтачивая серый лед, усыпанный хвоей и еловыми шишками. Виктор, опираясь на самодельный костыль, прыгал по самолету и норовил спуститься вниз. Тут бы порадоваться, что парень выжил, что подступает тепло и днем можно прилечь на подветренной стороне, щурясь от яркого солнца, если бы не тревога, которую он ощущал днем и ночью, вскакивая, словно шальной, от малейшего шума. Самолеты и вертолеты барражировали, но если судить по солнцу, то на северо-западе. Видимо, когда отключились оба двигателя из-за перебоев с подачей топлива, то командир экипажа ушел с трассы на юго-восток, выискивая площадку для аварийной посадки, и тянул до последнего в эту широкую долину.
Цукан услышал отдаленный гул мотора, разжег костры по обеим сторонам самолета, долго кружил по периметру, вглядывался в небо. Шум вскоре угас, и он, обессиленный, долго матерился, перебарывая подступивший страх. Продукты закончились, оставалось немного чая и карамели, которую он выдавал себе и Виктору по две штуки в день.
Изготовил из тальника несколько вершей, но толстый лед не позволял их установить. Ждал с нетерпением, когда речка вскроется. Костры теперь сделал в виде больших индейских вигвамов, наложив внутрь смолистых ветвей, чтобы дым клубами валил, привлекая внимание.
Утреннее солнце выкатилось яркое и сразу обласкало склон и всю долину от края до края. Громко заголосили ручьи, и вот она радость — лед на реке зашевелился, загрохотал по левой стороне, высвобождая чистую воду. Цукан собрался пройтись, по косогору, чтобы проверить силки, заодно собрать на южном прогретом склоне черемшу, мать-мачеху и прочую полезную травку, которая обильно лезла из-под земли. Виктора по шторм-трапу спустил из самолета, усадил у костра с наказом, как и что нужно делать, если он услышит гул двигателей. Умом понимал, что поиски закончились, а все же тормошил парня. Успокаивал, когда он сильно скулил.
Виктор бездумно сидел, привалившись к валежине.
