Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 5
— Какого цвета? — повторила Хоро и устремила взор вперед, словно раздумывая над ответом. Ее шаг замедлился, и Лоуренс быстро ее нагнал. Улица была слишком узка, чтобы он мог обогнать Хоро, так что он просто уставился на нее сверху вниз.
Она бормотала себе под нос, подсчитывая что-то на пальцах.
— Хмм, — тут она заметила, что Лоуренс заглядывает ей через плечо, и, задрав голову, откинулась чуть назад и прислонилась к Лоуренсу. — Их много.
— …О.
Лоуренс не сразу понял смысл сказанного: она имела в виду историю своих романов.
Хоро прожила много столетий, так что ничего удивительного, если окажется, что она любила больше, чем один-два раза. А с учетом ее ума не приходилось сомневаться, что часть ее партнеров были людьми.
Хоро загораживала дорогу, так что Лоуренс чуть подтолкнул ее маленькую спину.
Хоро послушно зашагала вперед.
Как правило, они шли рядом, так что у Лоуренса было немного возможностей рассмотреть ее сзади. Впечатление было необычным и свежим.
Со спины она выглядела очень стройной; очарование линий тела было заметно даже под слоями одежды. Шаг ее был не слишком широк и не слишком быстр; в голове у Лоуренса всплыло слово «грация». Но кроме того, что-то в ее фигуре дышало одиночеством; Хоро казалась мягкой, и ее хотелось обнять.
«Это и есть то, что называется сверхзаботливостью?» — подумал Лоуренс и самоуничижительно улыбнулся; однако тотчас его посетило сомнение.
Хоро отсчитывала что-то на пальцах; сколько же мужчин прикасалось к этим хрупким плечам?
Он попытался представить себе, какое у нее тогда было лицо. Она была довольна? Она закрывала глаза с показной скромностью? А может, ее уши дрожали и хвост вилял из стороны в сторону, и она не могла скрыть счастья?
Они держались за руки, обнимали друг друга… Хоро, в конце концов, отнюдь не ребенок…
«Кто еще у нее был?» — мелькнуло у Лоуренса в голове.
— …
Он сразу же попытался выбросить эту мысль из головы. Язык обжигающего пламени потянулся из самой глубины сердца.
В грудь что-то ударило, как будто он свалился со скалы. Такое же потрясение он испытал бы, должно быть, если бы прикоснулся к горячим углям, думая, что они давно остыли, и внезапно обжег бы руки.
Она отсчитывала их на пальцах.
Это было самое очевидное, что только могло быть в целом мире, но с каждым пальцем, который она загибала в его воображении, что-то внутри него обрывалось, оставляя лишь дымящийся гнев.
Это чувство ни с чем не спутаешь.
Чернейшая ревность.
Лоуренс злился на самого себя. Это было невероятно себялюбиво — даже для него, рожденного во имя алчности, которая толкает человека на путь торговца.
Но любовь к деньгам — просто ничто в сравнении с этим чувством.
Именно поэтому, когда Хоро обернулась и вперила в него обвиняющий взор, это подействовало на него сильнее, чем любая проповедь любого священника.
— Ну что, закончил копаться в себе?
— …Ты все насквозь видишь, да? — устало ответил Лоуренс.
На сердце у него лежала такая тяжесть, что хотелось сесть и передохнуть.
Но, к его удивлению, Хоро улыбнулась своей клыкастой улыбкой.
— Только я и сама не лучше.
— …
— Ты был так счастлив, так ужасно счастлив беседовать с женщиной, в которой вообще никакого очарования нет…
Внезапно лицо Хоро стало сердитым.
Ее сердитое лицо Лоуренсу доводилось видеть нередко, но на сей раз это было какое-то особенно злое выражение.
Она Мудрая волчица, напомнил себе Лоуренс.
— А будет это выглядеть разумно, если я скажу, что наслаждался разговором как торговец? — спросил он, пытаясь как-то оправдаться.
Хоро остановилась, но едва Лоуренс подошел вплотную, зашагала опять.
— Ты хочешь, чтобы я тебя спросила, что для тебя важнее, деньги или я?
Этот вопрос был в числе трех, которые одинокий бродячий торговец больше всего мечтает услышать от женщины.
И эта проблема была из числа тех, от которых любому торговцу хочется вырвать себе сердце.
Лоуренс поднял руки, показывая, что сдается.
— Честно говоря, я злюсь ровно из-за того, из-за чего ты думаешь. Абсолютно себялюбивое, детское поведение. Но у нас обоих есть разум; мы можем говорить об этом. И поэтому на самом деле я не злюсь.
— …
Волчица Хоро Мудрая обладала колоссальным жизненным опытом.
Лоуренс и мечтать не мог победить, скрестив с ней клинки.
Какое-то время он обшаривал свой скудный словарный запас в поисках подходящего ответа, но ничего не нашел.
— Я думаю, я был несправедлив.
— Честно?
Лгать в разговоре с Хоро было бесполезно.
— Честно.
Она не обернулась после его ответа.
Лоуренс не был уверен, правильный ли это ответ.
Хоро молча продолжала грациозно шагать, пока не добралась до перекрестка. Согласно указаниям, полученным от Ив, здесь следовало повернуть направо.
У Лоуренса на душе было неважно, но, раз Хоро остановилась, он раскрыл рот.
— Нам направо.
— Мм, — Хоро развернулась к нему лицом. — Значит, здесь развилка.
Лоуренс не стал спрашивать, развилку на какой именно дороге она имела в виду.
По-видимому, это было первое препятствие. Правая бровь Хоро чуть изогнулась.
— И как же ты справляешься со своей ревностью в отношении меня?
Это Лоуренсу казалось, или ее вопросы звучали так, как будто их задает какой-нибудь служитель Церкви?
Правильнее всего, конечно же, было отбросить это себялюбивое черное чувство, но в глубине души Лоуренс понимал, что так просто от него не избавиться.
Он снова взглянул на Хоро с горечью в лице.
Перед ним была волчица Хоро Мудрая. Не может быть, чтобы она загоняла его в угол такими вопросами без какой-то серьезной причины.
Иными словами, даже если ответ был неправилен почти для всех, возможно, он был-таки правилен для Хоро.
Но как же найти этот правильный ответ?
Мысли Лоуренса скакали.
Хоро только что сказала, что она такая же, как и он.
Значит, ответ должен быть где-то в самой Хоро, как он ее видит.
То, что для него являлось труднейшей проблемой в мире, возможно, для всех остальных было легче легкого.
Хоро тоже нелегко было справиться с ревностью.
И Хоро сама хотела узнать, как справиться, разве не так?
С учетом этого все, что нужно было сделать Лоуренсу, — взглянуть на проблему со стороны, и ответ должен прийти сам.
Он раскрыл рот и увидел, как Хоро напряглась, готовя себя.
— Мой ответ: справиться с этим невозможно.
Круг разошелся по гладкой поверхности воды.
Лоуренс кинул в воду еще один камешек, пытаясь вернуть эмоции на бесстрастное лицо Хоро.
