Хуан Гомес-Хурадо - Контракт с Господом
- И, наконец, мистер Деккер и его церберы: близнецы Готтлибы, Альрик и Алдис, Теви Ваака, Пако Торрес, Мария Джексон и Льюис Мэлони. Их задача - заботиться о нашей безопасности, являясь поистине тяжелой артиллерией нашей экспедиции. Кстати, вы не почувствовали разрушительной иронии этой фразы?
Военные даже бровью не повели, однако Деккер резко подался вперед, облокотившись локтями на стол.
- Мы направляемся в приграничную зону исламской страны, - заговорил он. - Учитывая характер нашей миссии... Короче говоря, местные жители вполне могут оказать нам недружелюбный прием. Я уверен, что профессор Форрестер оценит тяжесть нашей артиллерии, если это случится.
Форрестер уже открыл было рот, собираясь ответить, но что-то в лице Деккера навело его на мысль, что сейчас не самое лучшее время для пререканий.
- Чуть правее вы видите Андреа Отеро, нашего персонального летописца. Прошу вас сообщать ей все сведения и подавать заявки на интервью, чтобы она могла во всех подробностях поведать историю нашей экспедиции всему миру.
Девушка с улыбкой огляделась по сторонам и получила несколько улыбок в ответ.
- Человек с усами - Томми Айхберг, наш водитель. И, наконец, справа от него - наш персональный врач, Док Харель.
- Не переживайте, если не запомните всех имен, - сказала доктор Харель, поднимая руку. - Мы проведем много дней в таком месте, где не слишком много культурных событий, так что хорошо друг друга узнаем. Не забудьте надеть бейджи, которые команда оставила в ваших каютах.
- Мне плевать, запомните ли вы имена остальных, если будете как следует выполнять свою работу, - прервал ее старый профессор. - Если вы посмотрите на интерактивную доску, то я расскажу вам одну историю.
Экран засветился, и на нем появилось компьютерное изображение старого города. Над долиной возвышался город с домами цвета охры и терракотовыми крышами, окруженный тройной стеной. Улицы были наполнены людьми, занятыми своими повседневными делами. Андреа поразилась детальности презентации, достойной лучших голливудских продюсеров, но увы, сопровождавший документальный фильм голос рассказчика принадлежал всё тому же профессору, который из-за своего нарциссизма не понимал, каким жутким тембром обладает. Так и голова может разболеться, подумала девушка.
Итак, добро пожаловать в Иерусалим, в апрель 70 года от Рождества Христова. Вот уже долгих четыре года, как город захватили восставшие фанатики, которых никак не удается оттуда выбить. Римляне, официальные хозяева Израиля, не желают больше терпеть такое положение дел, и Рим поручает Титу подавить восстание и должным образом покарать бунтовщиков.
Представьте себе мирную картину: женщин с кувшинами у колодцев, детей, играющих неподалеку. И вдруг на горизонте появляются штандарты, увенчанные орлиными головами. Люди слышат звуки труб, дети в ужасе бросаются под защиту городских стен.
И вот спустя несколько часов город берут в осаду четыре римских легиона. Эта уже четвертая его осада; три предыдущие жителям города удалось отразить. Однако Тит применяет весьма хитрый стратегический прием. Он позволяет всем паломникам, прибывшим в Иерусалим на праздник Пасхи, беспрепятственно войти в город, однако не выпускает их обратно. Таким образом, в осажденном городе оказалось вдвое больше народу. Запасы пищи и воды стремительно сокращаются. Римские легионы атакуют северную часть города, разрушив третью городскую стену. Наступил май, город еще держится, но его падение - всего лишь вопрос времени.
Изображение тарана, разрушающего стену, а первосвященники тем временем наблюдают с самой высокой горы над городом, со слезами на глазах.
Город падет в сентябре, и Тита настигнет кара, предсказанная Веспасианом. Большинство горожан погибнут под ударами мечей или разбегутся, их имущество будет разграблено. А храм будет разрушен.
Группа легионеров окружает трупы и вытаскивает из охваченного огнем храма огромный семисвечный канделябр, а их генерал улыбается, сидя высоко в седле.
Второй храм Соломона был разрушен до самого основания, и так и не восстановлен до сих пор. Многие храмовые сокровища были разграблены. Многие, но не все. После того, как в мае пала третья стена, первосвященник по имени Ирмсиаху решил спасти хотя бы часть храмовых сокровищ. Он отобрал двадцать храбрецов и вручил им мешки с драгоценностями. Первых двенадцать храбрецов он снабдил подробными указаниями, куда нести мешки и что с ними делать. В этих мешках помещались традиционные, если можно так выразиться, ценности, главным образом, золото и серебро.
Старый первосвященник с белой бородой и в черном одеянии о чем-то беседует с двумя молодыми людьми, в то время как остальные дожидаются своей очереди в каменной нише, тускло освещенной факелами.
Зато последним восьми храбрецам Ирмсиаху дал совершенно особое задание. И их миссия была намного опаснее, чем у других.
Первосвященник с факелом в руке ведет за собой пятерых мужчин, несущих тяжелый груз на носилках, через запутанный лабиринт туннелей и переходов.
При помощи хитрой сети подземных ходов, расположенных под Иерусалимом, Ирмсиаху вывел их далеко за пределы осажденного города. Эту зону частично держал под контролем Х легион Фретенсис, каждый час там ходили патрули, но доверенным людям первосвященника удалось доставить свой тяжкий груз в Исрихо, нынешний Иерихон, к рассвету следующего дня. И здесь след сокровищ исчезает навсегда.
Профессор нажал на кнопку, и экран погас. Затем Форрестер повернулся к своей аудитории, многозначительно выжидая.
- Стойкость этих людей прямо-таки беспредельна. Они прошли двадцать два километра, и при этом несли на себе огромную тяжесть целых девять часов. И это было только начало пути.
- Что они несли, профессор? - спросила Андреа.
- Полагаю, это было нечто весьма ценное, - ответила Харель.
- Всё в свое время, дорогие мои. Ирмсаху вернулся в город, где в течение следующих двух дней создал некий документ, для чего использовал еще более мудреный шифр. Это была подробная карта с пояснениями, как найти место, где спрятаны сокровища храма, которые он должен был спасти... Но он не мог сделать это в одиночку. Эта карта была скорее словесными указаниями, выбитыми на тонком листе меди длиной в три метра.
- Почему именно на медном листе? - спросил кто-то сзади.
- Потому что, в отличие от папируса или пергамента, медь - гораздо более прочный материал. Правда, и работать с ней намного труднее. Он набрал пять человек, которые выбили весь текст, сменяя один другого. Когда работа была окончена, Ирмсиаху разделил текст на две части и одну из них для пущей безопасности отослал в общину Иссеитаса, которая располагалась неподалеку от Иерихона. Другую часть он передал своему сыну, который тоже был первосвященником, коэном [4], как и он сам. Эту историю мы знаем, можно сказать, из первых рук, поскольку Ирмсиаху описывал ее в своих дневниках. Но потом, во время войны 1882 года, следы медного свитка были утеряны.
