Борис Михайлов - Любовная лихорадка и золото скифов
Теплоход удалялся от берега, с каждой минутой все дальше оставляя город. Они поднялись на палубу. Гремела музыка, разговаривать было невозможно. Подуло ветерком, и Игорь обнял Елену.
— Мерзнешь? — Взгляд его был преисполнен нежности и любви. Несмотря на полумрак, она увидела, и волна страсти захлестнула её.
— Пойдем на корму, там меньше ветра, и посидеть можно.
С кормы она любила наблюдать за чайками, нырявшими за кусочками булок, бросаемыми экскурсантами. Ночью чаек нет, но и без них приятно сидеть здесь, смотреть на убегающий пенящийся след. Музыка смолкла, над морем разносился голос Лильки, рассказывающей историю Феодосии. Игорь вдруг обнял Лену, принялся неистово целовать. А она забыла обещание быть сдержанной, не позволять вольности. Оказавшись в его власти, отвечала на поцелуи. Неожиданно, выбрав момент, обвила руками его шею и, раскрыв губы, самозабвенно принялась целовать. Как это случилось, сама не понимала. Этот порыв воплощение долгих мечтаний о мужчине, которого когда-то встретит и полюбит. Будет готова идти за ним куда угодно. "Это он! Его ждала так долго!" — думала она, отпуская его. Вслух спросила:
— Ты не обманываешь меня? Я ведь дурочка, никогда еще не влюблялась.
Игорь прижался щекой к щеке и прошептал:
— Мне так хорошо с тобой! Я счастлив.
Про себя подумал. Неужели правда? Дожила до двадцати четырех и не влюбилась ни разу. Вслух спросил.
— Никого не любила? Даже в школе? Не верю.
В школе любила. Он на класс старше учился. Клялся, что любит, я верила. А уехал в Киев, и через год женился, день в день моего выпускного бала.
— В семнадцать разочарования обычны. Пережила?
— Приезжал на каникулы, на коленях просил прощения. Предлагал оставить жену, развестись. Был уже безразличен. Встретить еще кого, и полюбить не довелось.
— А я?
— Вижу тебя третий день. Не понимаю, что происходит со мной? Может ты гипнотизер? Я, наивная, верю всему. С тобой интересно, как ни с кем еще не бывало. Признаюсь, нравишься.
— В студенческие годы влюблялась? В Университете от поклонников, думаю, отбоя не было. Никто не растопил ледяное сердце?
— Поклонников хватало, но всё не те, о ком мечтала идеалистка.
— До сих пор остаешься идеалисткой? Мои шансы сильно падают.
— Сегодня я не та идеалистка, какой была. Жизнь преподала уроки. Не узнала еще тебя по-настоящему, но, кажется, разглядела родственную душу. Бизнесмен, а душа и сердце остались открытыми, добрыми. Если я маменькина дочка, ты маменькин сынок, хотя пытаешься предстать крутым, современным новым русским, для которого не существует никаких законов.
— У тебя по психологии пятерка была?
— По большинству предметов. Работаю с детьми, должна быть психологом.
— Выходит, я первым растопил твое ледяное сердце?
— Не зазнавайся. Не пойму как растаяла. Забыла о приличиях. Признайся, ты гипнотизер, экстрасенс?
Игорь покачал головой и крепче прижал ее, поцелуем заставил замолчать.
— В универе я много занималась. Подружки в парк, на дискотеку, а я одна в общаге учу спряжение немецких глаголов. Английскому посвящала много времени. В школе и в Универе я больше дружила с Дашей. Она, как и я, много занималась, дискотекам предпочитала театр, концерты. Меня таскала с собой. Лишь на последнем курсе, уже писали диплом, в филармонии познакомились с интересным меломаном, ее теперешним мужем. Саша одновременно с нами заканчивал политех и искал работу. Нашел Дашу, а она с помощью папы, место ему в городской администрации.
— Обе познакомились с меломаном, а он выбрал Дашу. Завидовала?
— Нисколько. На последнем курсе сильно осветляла волосы и была яркой блондинкой, а в его понятиях все блондинки дуры и шлюхи. Предпочел шатенку. Дашка влюбилась в него с первой минуты. Мы еще с месяц встречались втроем, ходили в театр, на концерты и у меня ни разу не мелькнула мысль соревноваться с Дашкой, обратить внимание на себя. С первых общений поняла, не мой идеал.
Я естественная блондинка — от папы, как уверяет мама. Волосы от природы цвета спелой пшеницы. После Универа долго больше не осветляла волосы. И представляешь, Сашка убежден, на меня подействовали его умозаключения.
— Сейчас немного осветлилась?
— Чуть — чуть.
— Александр опирается на мировую статистику. Блондинка всегда эффектней и привлекательнее. Видел я, как ты шла по Набережной. Мужчины словно по команде поворачивали головы.
— Блондинка, — значит женщина свободного поведения? — Она отстранилась, посмотрела ему в глаза.
— Ты редкое исключение. Умница, скромница. Красивая, самостоятельная девушка и одна. А это уже нонсенс. В Питере, в Москве, тебя пригласили бы в самый престижный Дом моделей. Украсишь обложку любого глянцевого журнала. "ВОГ", "Космополитен", "Караван".
Елена сжала его руку.
— Не надо сочинять, Игорь. Ты, действительно, потерял голову. Профессия манекенщицы, топ — модели никогда не привлекала. Унизительно демонстрировать свое тело и получать деньги.
— Я люблю тебя, Лена! — губы их слились в долгом поцелуе. Отпустив ее, он прошептал. — Ты божество, не верю себе, не верю что всё наяву, ты у меня объятиях. Сплю, пришла во сне.
Он замолчал. Оба молча смотрели в море, и Лена вдруг прочитала из Брюсова:
Когда душа
встречает горе
иль беспричинная
печаль
Все успокаивало море
И моря ласковая даль.
— Не правда, очень точное передает состояние души?
Игорь кивнул.
Они не слышали экскурсовода, не видели обнявшихся парочек, что подобно им, сидели на корме рядом. Не увидел Игорь и прекрасной панорамы ночной Феодосии, которая открывалась их взору. Видели и слышали только друг друга. Часовая прогулка пролетела за несколько минут. Когда на корме стало светло, оказалось теплоход уже швартуется у пирса городского причала.
Возвращались, обнявшись, как совсем юные, и Елену не волновало, что увидят знакомые. Ноги сами несли к гостинице. Поднялись на третий этаж, Игорь открыл номер. Она ни о чем не думала, ничего не спрашивала, покорно шла за Игорем. Мысленно все еще находилась на теплоходе. Здравый рассудок, всегда сопровождавший Лену, молчал, Игорь загипнотизировал её.
Елена осмотрелась. Номер был другой, одноместный. Не тот, в котором случайно оказалась, убегая от бандитов. Игорь перехватил ее взгляд.
— Номер поменьше. Тот заняли.
— Вполне приличный.
— Выпить что-нибудь хочешь? — он открыл холодильник, показал банки пива, бутылки колы, минералки.
— Водички.
Он достал минералку, стаканы, налил. Она едва успела допить, Игорь поднял на руки и перенес на кровать. Лена отбивалась, но он держал крепко, рот закрыт поцелуем. Положил, сам сел рядом, принялся целовать шею, грудь, руки. Как ни хотелось остаться, она встала. "Нельзя терять рассудок".
