Сергей Другаль - Мир Приключений 1990 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)
— Какой удивительный, запутанный день, такого у меня никогда в жизни не было, — сказала Мэг. — Я перестала расстраиваться, не переживаю; мне просто хорошо. Почему?
— Наверно, нам не надо было встречаться раньше, — сказал Кэльвин. — Я хочу сказать, что я знал, кто ты и все о тебе, просто не был знаком. Но я рад, что мы встретились, Мэг. Мы будем друзьями, я знаю.
— Я тоже рада, — прошептала Мэг, и они замолчали. Когда они добрались до дома, то увидели, что миссис
Мюррей все еще работает в лаборатории. Она наблюдала, как бледно-голубая струя медленно движется по трубке из мензурки в реторту. На бунзеновской горелке булькало фаянсовое блюдо с тушеным мясом.
— Не говорите Сэнди и Деннису, что я здесь готовлю, — попросила она. — Они такие подозрительные, боятся, что какие-нибудь химикалии попадут в мясо, но я ставлю эксперимент и не могу готовить на кухне.
— Мама, это Кэльвин О’Киф, — сказала Мэг. — Ему хватит мяса? Пахнет просто замечательно.
— Здравствуй, Кэльвин! — И миссис Мюррей пожала ему руку. — Рада познакомиться с тобой. Сегодня на ужин у нас нет ничего, кроме тушеного мяса, но его предостаточно.
— Прекрасно, — ответил Кэльвин. — Можно мне позвонить по телефону? Я хочу, чтобы мама знала, где я.
— Конечно. Покажи ему, где телефон, Мэг.
Мэг повела Кэльвина внутрь дома.
Чарльз Уоллес и Фортинбрас уже исчезли. С улицы доносился стук молотка: Деннис и Сэнди заколачивали что-то в укреплении, построенном ими на вершине одного из кленов.
— Сюда, пожалуйста. — Мэг провела мальчика через кухню в гостиную.
— Сам не знаю, зачем я ей звоню, когда где-нибудь задерживаюсь, — горько сказал Кэльвин. — Она и не заметит моего отсутствия. — Он вздохнул и набрал номер.
— Ма? Ах, ты, Хинки? Скажи маме, что я поздно вернусь. Не забудь. А то вы опять запрете дверь. — Он повесил трубку и посмотрел на Мэг. — Ты знаешь, что ты счастливая?
Мэг криво улыбнулась:
— Не всегда.
— У тебя такая мама! А дом! Вот здорово, твоя мама просто чудесная! Если бы ты видела мою! У нее выпали все передние зубы, и папа сделал ей вставную челюсть, но она не вставляет ее и по большей части ходит непричесанная. А когда причешется, тоже не много радости. — Он сжал кулаки. — Но я люблю ее. И это самое смешное. Я всех их люблю, а им наплевать на меня. Может быть, поэтому я звоню, когда не прихожу домой. Потому что мне не наплевать. Больше никто ни о ком не заботится. Ты просто себе не представляешь, какая ты счастливая, что тебя любят.
Мэг удивленно сказала:
— Никогда об этом не думала. Принимала все как должное.
Кэльвин погрустнел; потом его щедрая улыбка вновь осветила лицо.
— Должно случиться что-то хорошее, Мэг! Хорошее! Я чувствую.
И он начал кружить по красивой, хотя и неприбранной гостиной. И остановился перед фотографией, стоявшей на пианино: небольшая группа людей на берегу.
— Кто это? — спросил Кэльвин.
— А, группа ученых.
— Где?
Мэг подошла к фотографии.
— На мысе Канаверал. А вот отец.
— Который? Тот, что в очках?
— Тот, кого надо подстричь. — Мэг захихикала, забывая о заботах, и все потому, что получала удовольствие, показывая Кэльвину фотографию. — Волосы у него того же цвета, что мои, и он всегда забывал подстричься. Обычно все кончалось тем, что мама сама принималась за его голову, потому что у него никогда не было времени, чтобы стричься у парикмахера.
Кэльвин изучающе посмотрел на фотографию.
— Он мне нравится, — объявил он беспристрастно. — Немного похож на Чарльза Уоллеса, не так ли?
Мэг опять засмеялась:
— Когда Чарльз был младенцем, он выглядел точь-в-точь как папа. Ужасно смешно.
Кэльвин продолжал смотреть на фотографию.
— Он некрасивый. Но он мне нравится.
Мэг негодующе воскликнула:
— Очень даже красивый!
Кэльвин покачал головой.
— Ха. Он высокий и тощий. Как я.
— Я считаю, что ты тоже красивый, — сказала Мэг. — Глаза отца похожи на твои. Ты знаешь, они ярко-голубые. Только ты не видишь этого, потому что он в очках.
— Где он сейчас?
Мэг окаменела. Но ей не пришлось отвечать, потому что хлопнула дверь из лаборатории на кухню и вошла миссис Мюррей, неся блюдо тушеного мяса.
— Вот и я. Удалось докончить тушение на плите. Ты приготовила уроки, Мэг?
— Не совсем, — ответила Мэг, идя на кухню.
— Надеюсь, Кэльвин не будет против, если ты займешься этим до обеда.
— Конечно, пускай занимается. — Кэльвин покопался в карманах и извлек пачку сложенных листов бумаги. — Дело в том, что у меня самого есть чем заняться. Математика. Трудно она мне дается. Там, где я имею дело со словами, все в порядке, но только дело доходит до цифр…
Миссис Мюррей улыбнулась:
— Почему же ты не попросишь Мэг помочь тебе?
— Но я старше Мэг.
— А ты попробуй.
Мэг разгладила листы и просмотрела их.
— Учительнице все равно, как ты это решишь, Кэльвин? Я хочу сказать, у меня свой способ решения.
— Думаю, все равно, лишь бы ответ получился правильным.
— Тогда сделаем это вот так. Взгляни, Кэльвин, ведь так проще, не правда ли?
Карандаш ее забегал по бумаге.
— Вот так штука! — воскликнул Кэльвин. — Мне кажется, я понял. Покажи еще раз на другом примере.
И опять Мэг начала писать.
— Всего-то надо запомнить, что обычную дробь надо превратить в бесконечную периодическую десятичную. Понимаешь? Поэтому 3/7 есть 0,428571.
— Что за сумасшедшая семейка! — воскликнул Кэльвин. — Я думал, меня сегодня уже ничем не удивишь, ведь ты одна из самых отстающих в школе и тебя часто вызывают за это к директору.
— Да, что поделаешь.
— Вся беда в том, — быстро сказала миссис Мюррей, — что Мэг часто играла с отцом в математические игры и узнала, как находить простейшие решения. Поэтому, когда учителя хотят, чтобы она решала более длинным путем, она просто отказывается это делать.
— Может, в этой семье есть еще чудаки, вроде Мэг и Чарльза? — спросил Кэльвин. — Если есть, я хотел бы с ними познакомиться.
— Мешает и то, — продолжала миссис Мюррей, — что у Мэг неразборчивый почерк. Я сама с большим трудом разбираю его, вряд ли у учителей есть желание и время разбирать ее каракули. Думаю подарить ей на Рождество пишущую машинку. Может быть, это поможет.
— Если я что-то решаю правильно, никто не верит, что я сама это сделала, — пробормотала Мэг.
— Что такое мегапарсек?
— Одно из прозвищ, которое отец дал мне, — ответила Мэг. — А также три миллиарда двадцать шесть миллионов световых лет.
