Всю жизнь я верил только в электричество - Станислав Борисович Малозёмов
Дядя Вася на бугре докурил уже вторую папиросу. Он сел на капот и сверху наблюдал за необыкновенно красочной и бурной феерией птичьего будня, похожего всё-таки на праздник. Так казалось мне.
– Хочешь посмотреть как они полетят?– крикнул он сверху.
-Все полетят? – я не поверил.
– Зачем все? Кого шугану сейчас, те и полетят. – Дядя спрыгнул с капота, подобрал с земли несколько мелких камешков и пошел к воде.
– А зачем? – засмеялся я радостно. Я только сейчас, через час ходьбы вдоль берега понял как мне повезло. С каким чудом я встретился нечаянно, никуда не уезжая с родной земли. – Слушай, дядь Вась, а слонов тут рядом нет нигде? Или Жирафов?
Он не ответил и стал кидать камни прямо под пеликанов. Некоторые просто отплыли подальше, а двое вдруг каким-то образом приподнялись над водой, бешено размахивая огромными крыльями и побежали по воде. Ногами! Они гребли перепонками от себя и бежали как по твердой земле. Взмахи крыльев становились реже и мягче с увеличением скорости разбега и наконец, пробежав так метров двести, они как бомбардировщики тяжело отделились от поверхности и взлетели. Сделали круг над озером и, выбросив ноги вперед, снизились, затормозили ногами о поверхность воды и сели подальше от нас с широко расставленными крыльями. Вместе с ними улетели и несколько фламинго. Отрыв у них был почти без разбега, но такой же мощный и скоростной. Свесив длинные как веревки ноги. Они долетели до конца озера, развернулись и плавно спланировали в тесный розовый табун, никого не задев. И тут же продолжили ужинать, будто и не пугал их никто.
Я был заколдован всем, что видел и переполнен счастьем, которого запросто могло хватить на всех пятерых моих дружков из города. Им просто не повезло, что они не поехали со мной и дядей Васей. Но я уже придумал как обрадовать их рассказом в красках и эмоциях, чтобы они почувствовали хоть каплю той радости, какую испытывал сейчас я.
– Ну, нагляделся?– дядя Вася уже завел машину и стоял на подножке.– Ехать надо, шкет счастливый! А то засветло не успеем до места, где ночевать. Поехали. Я тебе по дороге ещё с верблюдами познакомлю. Пасутся недалеко от поселка. Слышал про аул Тургай? А может это село. Или даже махонький город. Вот мимо него поедем. Заходить туда нет времени. Надо ночёвку готовить.
Я помотал головой влево – вправо.
– И верблюдов тоже не видел.
– Ну, прыгай тогда,– зевнул дядя и сел за руль.
Я помахал красивым птицам двумя руками сразу и пожелал им хорошей жизни и много вкусной еды. Они, конечно, мне ответили. Поблагодарили. Птицы-то серьёзные, культурные. Но я уже ничего не мог услышать. Гремел мотор, звенела цепь заземления позади бака. Её всегда вешают на бензовозы. Я высунул голову из окна, назад. Оглянулся. Но мы уже спускались с холма. Скрылось озеро. Кончилось чудо, которого, как считают многие, не бывает. А я его видел своими глазами. И после этого переубедить меня, что на свете нет сказочных мест и чудес в них, не смог бы ни один человек на Земле.
Такое твердое убеждение закрепилось в голове моей на первых же метрах нашего пути в аул Тургай, зачем-то существующий в самой середине безлюдного степного простора.
Глава пятая
– А то давай заедем в Тургай-то, – я неуверенно и наигранно заныл. Мне было просто жутко любопытно. Я вспомнил Владимировку. Там пахали, косили, пшеница росла, ещё всякие зёрна, да те же подсолнухи. Кукуруза ещё. А, картошка! Целые поля картошки. Через картофельный совхозный огород замучаешься перейти. В ботве застреваешь как рыба в сетях. Пацану вроде меня – по грудь ботва. А картошки потом!.. Машинами в хранилище её неделю возят! Ещё коров много у нас, лошадей, свиней, овец. Народу не хватает, чтобы вовремя всё убрать и разложить по местам. Так у нас вокруг деревни поля сплошные да фермы. А тут на голой, вылизанной ветрами земле, что делать?
Одна серая трава редкими кустиками, кое-где арча, которую вряд ли есть кто будет. Коров не видно. Свиней тоже. Баранов нет нигде. Не по домам же люди их прячут.
– Ты, дядь Вась, знаешь, что в Тургае люди едят, где это берут? Вообще, зачем жить там, где не растет ничего?
– Я же тебе говорю – не заедем. Нам переночевать надо устроиться правильно. А в Тургае оставаться на ночь негде. Пробовали мы года три назад. Это поселок большой. Законы тут как во всех больших сёлах или городах. Неизвестных и незнакомых в дом спать не возьмут. А тут тысяч десять народу. Если не больше. Казахи, русские, узбеки туркмены есть. Там речка течет, тоже Тургай. Нам отсюда не видно речку. Так вот, давно, при царе ещё, русские на берегу речки построили военное укрепление. Ну, вроде военного городка. Жили в нём казаки из Оренбурга. И охраняли Россию от восстания кочевников. Целое войско у них было. Да…. Ну, там всё обошлось как-то, не знаю. А укрепление переросло в поселок. Люди сюда поехали. Вода ведь рядом есть. И русские ехали, и казахи, уставшие кочевать по степям. Короче набился поселок тем народом, которому на своих местах по разным причинам нельзя было оставаться. И все сюда. Верблюдов разводят, овец, коров. Мясо и молочное всё в Россию продают. Так и живут.
– Тебе хорошо, дядь Вась, – тихо сказал я. – Ты умный и всё знаешь. Я вот уже три года отличник в школе, а знаю в тыщу раз меньше.
Я посмотрел на темные силуэты довольно больших домов, вокруг которых вообще не было никаких заборов. Очертания жилья крупного и мелкого сливались в густую массу одного коричневатого цвета и масса эта уползала вдаль и вглубь. Мы ехали по небольшой возвышенности. С неё виден был почти весь вечерний Тургай. Узкие улицы, прямые как линейки, какая-то пустота посреди строений проглядывала серым пятном. Наверное, центр города там. Площадь. Меня только смутило, что я не разглядел ни одного дерева и то, что ни в одном доме не горел свет.
– У них деревья не растут, наверное? – я подергал дядю за локоть. Он вытянул шею и глядел на небольшой холм справа от дороги. Горка была высотой метров в двадцать. На фоне темно синего неба выглядела она как нестриженная голова, которую никак не мог правильно причесать ветер. Холм весь щетинился кустами с острыми ветками и под ним происходило шевеление чего-то непонятного,
