Рудоль Итс - Искатель. 1988. Выпуск №1
— Они отстали! — вскричала Делла, взглянув в зеркало заднего обзора. — Теперь им нас не догнать.
— Смотри лучше вперёд, — завопил Поль, — не то завезёшь нас в канаву!
Я обернулся. Преследователи были недалеко: метров двести, не больше. Дорога делала крутой поворот, огибая заросли кактусов. Делла была вынуждена немного сбавить скорость, но этого было достаточно, чтобы мощный «кадиллак» сократил дистанцию.
Наш автомобиль нёсся посередине шоссе. Стрелка спидометра держалась на сотне. Многовато для такой дороги.
— Внимание, впереди машина! — закричал я, заметив свет фар, который быстро надвигался на нас из темноты.
Делла переключила дальний свет на ближний и сняла ногу с педали акселератора. Раздался визг шин позади нас, и, обернувшись, я увидел, что «кадиллак» остановился. И тут же почувствовал, как «бентли» занесло в сторону. Встречный автомобиль стремительно приближался.
Делла резко повернула вправо — колёса запрыгали на обочине. Судорожно вцепившись в руль, она старалась удержать машину.
Ослепляя мощным светом фар, прямо на нас летел автомобиль. По всей вероятности, водитель нас не замечал.
— О боже! — вскричала Делла.
И почти в ту же секунду я услышал грохот. Столкнувшись с нами, автомобиль встал на попа и рухнул в заросли. Я вцепился в приборную панель. Раздался треск дерева и скрежет металла, за сильнейшим толчком последовала ослепительная вспышка. Сквозь грохот был слышен крик Деллы, затем вспышка исчезла, и тьма поглотила меня.
* * *Запах эфира и йодной настойки возвестил мне, что я нахожусь в больнице. Пришлось сделать усилие, чтобы открыть веки. Передо мной стоял высокий худой человек в белом, сзади него — толстая медсестра. Вид у неё был мрачный и утомлённый.
— Как вы себя чувствуете? — спросил врач, склоняясь надо мной.
Выражение лица у него было настолько обеспокоенным, что у меня не хватило духу сказать, как ужасно я себя чувствую. Я попытался улыбнуться и закрыл глаза.
Под веками заплясали огни. Затем я поплыл в каком-то сером тумане. Решил: пусть так и будет. Чего волноваться, дважды ведь не умирают.
Было такое чувство, будто я находился в тумане долгое время, но вот огни вновь начали свой танец. Я различил высокие белые ширмы, которые окружали кровать, и мне стало не по себе. Вспомнилось, что ширмы обычно ставят вокруг кровати, когда больной находится при смерти.
Потом я заметил коренастого мужчину, что сидел возле моего ложа. Шляпа сдвинута немного назад, плохо выбритая широкая физиономия выражала скуку и утомление. От него за километр несло легавым.
Из-за ширмы появилась медсестра. Но это была уже не толстуха. Объявилась красивая блондинка.
— Добрый день! — сказал я.
Мой голос, казалось, доносился из другого города.
— Вам вредно разговаривать, — строго сказала сестра. — Не шевелитесь и постарайтесь уснуть.
— Уснуть… Великий боже! — промолвил легаш. — Надо, чтобы он говорил! Займитесь, сестра, своим делом. Он хочет говорить. Не так ли, старина?
— Здорово, шпик! — ответил я, закрывая глаза.
Когда открыл их вновь, рядом с кроватью опять стоял высокий худой человек в белом.
— Как мои дела, доктор? — поинтересовался я.
— Дела ваши идут прекрасно, — сказал он. — Вы выжили чудом.
— Где мы находимся? — спросил я, напрасно стараясь приподнять слишком тяжёлую голову.
— С вами произошёл несчастный случай. Только не волнуйтесь. Вы поправитесь, всё будет хорошо.
Из-за спины доктора выскочил шпик.
— Можно мне с ним побеседовать, доктор? — спросил он. — Всего парочку вопросов, не больше. Это не принесёт ему вреда.
— Давайте, только быстро, — разрешил врач. — У него очень сильная контузия.
Доктор отошёл в сторону, а полицейский занял его место. В руках он держал блокнот и огрызок карандаша.
— Как тебя звать, старик? — спросил легавый. — Не волнуйся. Это мне надо знать просто для протокола,
— Джон Фаррар.
— Твой домашний адрес?
— У меня его нет.
— Но ты ведь где-то ночуешь, не так ли?
— Я голосовал на дорогах.
Полицейский надул щёки и поднял к потолку глаза.
— Ладно, пусть будет так. Ты голосовал на дорогах. А есть ли у тебя отец, мать или какая-нибудь женщина?
— Нет.
— А что за женщина с тобой была?
Какой-то смутный образ возник передо мной: чёрные как смоль волосы, жадный взгляд и потрясающей красоты лицо.
— Не знаю. Она сказала: «Называйте меня Делла, если хотите». И всё. Как она себя чувствует? Тоже ранена?
— С ней всё в порядке, — ответил врач. — Вы не волнуйтесь.
— А муж? — поинтересовался я.
— Какой муж? — спросил шпик, глядя на меня круглыми от удивления глазами.
— Да тот тип, что сидел на заднем сиденье. Она его называла Поль. Как его дела?
— О нём тоже не беспокойтесь, — сказал доктор.
Полицейский провёл по лицу рукой. Вид у него был обеспокоенный.
— Как это случилось? Постарайтесь вспомнить, — попросил он.
Мне не хотелось вдаваться в подробности истории с Петелли. Долго объяснять. Хотелось просто закрыть глаза и забыть всё случившееся. Но я пересилил себя:
— Нам навстречу шла машина. Её вёл какой-то псих. Надо полагать, он нас не заметил. Делла пыталась податься вправо, а он нас задел. Что с ним случилось?
Полицейский вздохнул.
— Теперь мой черёд задавать вопросы, — сказал он мрачно. — О том парне не беспокойся. Коли ты занимался тем, что голосовал на дорогах, как могло случиться, что именно ты сидел за рулём того «бьюика»?
— Это был «бентли», а за рулём сидела женщина, Делла. А я рядом с ней, а её муж, Поль, на заднем сиденье.
— Чёрт бы меня побрал со всеми потрохами! — взорвался шпик. Он снял шляпу и вытер лоб. — Ты вёл машину! Она сидела сзади. И никакого мужа и на дух не было! — Полицейский наклонился и погрозил мне пальцем. — А эта чёртова машина была «бьюиком»!
Я стал нервничать.
— Вы ошибаетесь! Это она вела машину. То был чёрный четырёхместный «бентли». А другая машина врезалась в нас. Спросите у водителя, он вам скажет, как было.
Легаш замахал блокнотом перед моим носом.
— Не было никакой другой машины! Ты всё врёшь! Только зачем?!
— Хватит, сержант! — сухо произнёс врач. — Он не в состоянии выносить ваши вопли. Оставьте его в покое.
— Не вру! — вскричал я и попытался встать.
Это меня доконало. Где-то под черепом взорвалась ракета, и всё погрузилось во тьму.
Когда я вновь открыл глаза, был день. Одна из ширм, которая стояла в ногах, исчезла, но те, что были справа и слева, остались. Передо мной была ещё одна кровать. Судя по звукам, меня положили в общую палату.
