Толмидж Пауэлл - Искатель. 2001. Выпуск №11
- Зачем же отдаете ее? - спросил он, когда Виталик успокоился.
- Она мне, конечно, дорога, как память, но происходит нечто странное. Я перечитал ее несколько раз и не смог избавиться от наваждения. От Его присутствия, понимаете?
- От чего?
- От присутствия Игоря. Он писал, умирая, и словно перенес себя самого в этот блокнот. Поменял оболочку, что ли? Понимаете?
«Ишь как завернул! - усмехнулся про себя Иван. - Только пустоцветы еще верят в чудеса и хотят заставить нас, людей разума, поверить в них».
- Я вижу, что вам не понять! - в отчаянии всплеснул руками Виталик. - И все же, постарайтесь как можно скорее избавиться от этих записей! Лучше всего, сожгите! У меня не хватило духу, а для вас это пустяки…
Иван уже собирался откланяться, как парень вдруг вспомнил:
- Ах, черт! Совсем вылетело из головы! Передайте Алине ключи от ее квартиры. Я сам хотел ей отдать сегодня, когда мы случайно столкнулись в кафе, но не решился, ведь она обо мне ничего не знает. Выглядело глупо, но я не смог побороть свою застенчивость.
На следующий день, ближе к вечеру, Иван позвонил любовнице. Его голос она узнала с трудом. Монотонный, бесстрастный, принадлежащий скорее роботу, а не человеку.
- Тебе не о чем беспокоиться. Заколка принадлежала парню, которому покровительствовал твой муж. Парень за тобой не следит. Просто хотел отдать ключи от твоей квартиры. Они теперь у меня. Верну их, когда приеду.
- Ты уезжаешь?
- На два дня. С друзьями на рыбалку.
- А как же твоя фирма? Сам говорил, что дел невпроворот…
- А, пусть горит синим пламенем. - И он положил трубку.
Известие о смерти Ивана пришло через два дня. Узнав о несчастном случае на рыбалке, Алина воскликнула: «Так не бывает!» И в самом деле, ведь только что умер муж, и вот не стало любовника.
Что случилось, никто толком не мог рассказать. Был сильный туман, и пустая лодка Ивана пришвартовалась к берегу. Друзья-рыболовы не увидели в том большой трагедии. Озерко мелкое, капелюшечное. Иван, будучи прекрасным пловцом, не раз переплывал его от берега до берега. И только на другой день, уже серьезно обеспокоенные исчезновением друга, организовали поиск, вызвали милицию и водолазов. Версия насильственной смерти не подтвердилась, хотя кто-то вспомнил, что в то злополучное утро Иван был не один. В его лодке сидел незнакомец, мужчина средних лет. И что самое удивительное, мужчина был в смокинге. Свидетеля подняли на смех. Виданное ли дело, рыбак в смокинге! Перепил малость дядечка! Вот и мерещится разная ерунда!
Во всяком случае, трупа незнакомца на дне озера не оказалось. А еще через неделю на имя Алины пришла бандероль.
Из записок господина Д.Мать привязала меня к кровати. Это чтобы я не баловался со спичками во время ее отсутствия. Да и вообще не озорничал. Я кричал и отбивался, как мог, но силы были неравные. К тому же, во хмелю мать становилась настоящей Брунгильдой и могла любого скрутить в бараний рог. Она хлопнула дверью, пообещав скоро вернуться.
Уже через час у меня затекли конечности, и это распалило мое детское воображение. Я представил себя инвалидом войны, и что у меня есть только голова и туловище. И еще, пиписка. Я крепился часов пять, ждал маму. Не в состоянии дольше терпеть, заплакал. В общем, влаги было предостаточно.
Когда пошли вторые сутки, пришлось освободить кишечник. Меня выворачивало наизнанку от вони, исходившей от собственного тела. Это был прекрасный урок для идеалистов всех времен и народов. Каким бы ангелом ни казался человек, он все равно воняет! Но хуже вони, голода и онемевших конечностей, мне представлялось возвращение моей матери. Когда она увидит, что я натворил…
И тогда я решил уйти из жизни еще до ее прихода. Во мне была какая-то дикая, граничащая с первобытностью, уверенность, что я смогу это сделать. То есть остановить сердце. Дело в том, что я всегда слишком хорошо ощущал собственное сердце. Оно часто колотилось во мне от страха, и я научился замедлять его ход. Наверно, при этом я впадал в транс или в летаргию. Однажды я рассказал о своей уникальной способности знакомому йогу, и тот посмеялся надо мной. Чтобы остановить собственное сердце, нужны годы изнурительных тренировок. И тем более, это не под силу десятилетнему пацану. Очевидно, этому йогу все в жизни давалось не просто, и он отрицал природный дар человека.
Я был уверен, что у меня получится. Я запретил себе дышать, а потом один за другим начал выключать органы чувств. Первым делом - обоняние, затем зрение. Осязания я был лишен почти сутки. А вот, когда дошла очередь до слуха, меня словно волной вышвырнуло обратно на берег. У соседей заиграла музыка. Какой-то дуралей завел на полную громкость «Толстого Карлсона», популярную в те годы песенку.
Я мог бы сказать, что веселая, радостная музыка - вернула меня к жизни. Но это будет неправдой. Теперь мне кажется, что я все-таки умер тогда, а мою оболочку натянул на себя кто-то другой…
И вот я наверху пирамиды. Жизнь удалась. Немногие из тех, с кем я в одной упряжке, могут сказать, положа руку на сердце: «Не воровал, не грабил, не убивал…» Никто не пострадал от моего успеха. Деньги, власть добыты исключительно ловкостью ума, прекрасным знанием людей и целеустремленностью, граничащей с фанатизмом. Человек, который может остановить собственное сердце, верит в свои сверхъестественные способности. Я добился всего, о чем когда-то мечтал. Я выполнил программу…
Алина мне изменяет. (Всегда найдется доброжелатель, который спешит к вам с доброй вестью!) Ее выбор меня не удивил. Она всегда любила Шварценеггеров. У этого парня лицо солдата, железные мускулы и, наверно, крепкий член. А вот мозгами он вряд ли может похвастаться. Его бизнес не стоит выеденного яйца. И когда Шварценеггер окажется без подштанников, он начнет тянуть деньги из Алины. Она сама не понимает, что уже в ловушке. (С каким невозмутимым спокойствием я пишу эти строки!)
Когда я успел ее разлюбить? Не в ту ли саму ночь на Рождество? Она тогда выдула целый бутыль виски, и на меня повеяло моим безобразным детством…
Женщины умеют разочаровывать, как никто другой. Может, дело во мне? Может, я сам немного женщина? Этот вопрос я задаю себе уже полгода. Событие из ряда вон. Я полюбил (почти полюбил?) мужчину! Вернее, пацана. Какой же Виталик мужчина, с его кротким голосом, ангельским взглядом и улыбкой князя Мышкина? В нем, как ни в ком другом, воплощена моя мечта о женщине, нежной чувствительной, преклоняющейся. Это насмешка судьбы, ведь я не гомосексуалист и даже не бисексуал. После нашего первого соития меня рвало всю ночь. Бедный Виталик! Я видел, как он страдает, но что поделаешь, я не создан для однополой любви…
