Густав Эмар - Медвежонок Железная Голова
Была пятница.
Медвежонок пригласил вожаков флибустьеров на большой пир, имея в виду немедленно по его окончании сняться с якоря.
Вот почему, как мы говорили в начале этого правдивого рассказа, 13-го сентября 16… года в «Сорванном якоре» устраивался кутеж на флибустьерский лад, то есть до победного конца.
А теперь, когда мы изложили во всех подробностях более или менее значительные факты, которые предшествовали разгульному пиру, мы приступим к продолжению нашего повествования с того самого места, где прервали его.
ГЛАВА VI. Как «Задорный» снялся с якоря и какой договор о разделе добычи капитан Медвежонок Железная Голова заставил экипаж скрепить присягой
Гости отдавали должное яствам; стаканы то и дело звенели; веселые речи не умолкали с одного конца стола до другого; песни и смех покрывали отдельные разговоры, и порой блюдо или пустая бутылка, пущенные в окно, разбивались, падая посреди толпы, собравшейся вокруг дома и приветствовавшей это падение с неистовым хохотом.
Однако благодаря присутствию д'Ожерона пир не выходил за известные рамки приличия. Правда, некоторые флибустьеры уже скатились под стол и храпели там, словно трубы органа, но их падение осталось незамеченным; они тихо, без шума и скандала соскользнули со своих мест, а их соседи только воспользовались свободным местом, чтобы раздвинуть стулья и расположиться удобнее.
Лишь некоторые из виднейших флибустьеров сохранили полное хладнокровие; это были, не считая губернатора д'Ожерона, Монбар, Тихий Ветерок, Польтэ, Мигель Баск и Медвежонок Железная Голова, который, кроме воды, ничего в рот не брал. Но капитан давно слыл среди пиратской вольницы большим оригиналом, и это нарушение флибустьерских обычаев было терпимо тем охотнее, что хотя сам он не пил, но другим не мешал, а, напротив, усердно потчевал их напитками.
Как известно, сильнее всего возбуждают жажду разговоры, и одному Богу ведомо, вдоволь ли натолковались Береговые братья. Временами все вдруг принимались говорить разом, не обращая никакого внимания на ответы. К тому же в этот вечер собиралась гроза, воздух был тяжел и насыщен электричеством, жар томителен; сколько предлогов для того, чтобы осушить очередной бокал, если бы пьющие нуждались в оправдании!
— Слушай, пропасть вас возьми! — вдруг крикнул Прекрасный Лоран, поднимая стакан, полный до краев. — Да слушайте же, братья! Я пью за здоровье капитана Медвежонка Железная Голова и за успех его предприятия! Черт возьми того, кто не ответит на мой тост!
— За здоровье капитана Медвежонка Железная Голова! — вскричали в один голос все флибустьеры без исключения — разумеется, кроме тех, кто свалился под стол.
— И пусть он встретит на пути галионы вице-короля Новой Испании! — весело прибавил Монбар Губитель в виде заключения.
— За его скорое и благополучное возвращение к нам! — улыбаясь, сказал губернатор и поднес стакан к губам.
Капитан Медвежонок Железная Голова уже несколько минут казался погруженным в глубокие размышления. Однако, услышав добрые пожелания друзей, он поднял голову; его бледное лицо озарилось добродушной улыбкой и, схватив стакан, он вскричал:
— Французского вина! Не водой отвечу я на пожелания моих товарищей!
— Браво! Да здравствует Медвежонок! — воскликнули флибустьеры, радостно захлопав в ладоши при этом неожиданном заявлении, которое шло вразрез с привычками капитана.
Вино подали и разлили по стаканам. Капитан встал и поклонился вокруг.
— Братья! — сказал он громким голосом. — Ответьте на мой тост. За успехи флибустьерства!
— За успехи флибустьерства! — повторили гости.
— Постойте, — продолжал капитан, снова протягивая стакан, чтобы наполнить его, — за Францию, нашу общую родину, и за свободу на морях, когда нам отказывают в ней на земле!
Этот тост принят был с исступленными криками восторга.
— А теперь, — продолжал капитан, разбив стакан об стол, — пить я больше не стану. Братья, простимся: пробил час разлуки, я отправляюсь. Через месяц я вернусь назад. Если этого не произойдет — значит, я мертв.
— Зачем такие мысли в подобную минуту, любезный капитан? — остановил его д'Ожерон.
Медвежонок грустно покачал головой.
— Действительно, я не прав, выражая печальные мысли. Не так должен кончиться веселый пир. Простите, братья! Я ставлю жизнь на карту, все против меня, и в минуту разлуки, быть может вечной, мысль о нашей братской дружбе раздирает мое сердце, хотя решения моего не поколеблет.
— Зачем уезжать сегодня? — вскричал Монбар.
— Тринадцатого и в пятницу! — задумчиво прибавил Тихий Ветерок.
— Подожди до завтра. Медвежонок! — закричали флибустьеры. — Подожди, брат; стоит ли испытывать терпение Всевышнего!
— Вот-вот разразится гроза, — заметил Прекрасный Лоран.
— Все вы правы, друзья, — ответил капитан твердым голосом, — но, к несчастью, я на это могу сказать только одно: так надо!
— Если так, мы будем молчать, капитан, — сказал д'Ожерон, — вы из тех людей, которых ничто не заставит отступиться, когда речь идет о долге. Не без причины, — весело прибавил он, — вас прозвали Железной Головой. Но мы с вами не расстанемся вот так, а проводим до пристани.
— Да, да! — вскричали флибустьеры с рукоплесканиями. — На пристань!
— Благодарю, братья, и соглашаюсь, — просто ответил Медвежонок.
Он встал.
Все Береговые братья последовали его примеру.
Флибустьеры вышли из гостиницы «Сорванный якорь» и направились к пристани, медленно шествуя между двух рядов обывателей, увлеченных общим чувством воодушевления.
Достигли пристани.
Шлюпка с десятью гребцами качалась на волнах у пристани.
Начались прощания.
Капитан Железная Голова и Польтэ в последний раз пожали руку д'Ожерону и предводителям флибустьеров, между тем как Александр, слуга Медвежонка, сводил в шлюпку собак и кабанов, верных спутников капитана. Умные животные вмиг улеглись под скамьями.
Медвежонок и Польтэ сели в шлюпку и отчалили.
Ветер был свежий, море — неспокойно; несколько тучек быстро скользили по синему небу, испещренному яркими, как бриллиантовая пыль, звездами; от почти полной луны исходило бледное сияние.
Гребцы, нагнувшись над веслами, менее чем за четверть часа преодолели расстояние до корабля, стоявшего на большом рейде.
Со шканцев шлюпку окликнул и узнал вахтенный, и она пристала к кораблю со стороны штирборта.
Пьер Легран, лейтенант фрегата, почтительно ждал своего командира у самого трапа, а когда тот поднялся, немедленно скомандовал, чтобы ему отдали честь.
Едва Медвежонок ступил на палубу своего корабля, как осмотрелся вокруг пытливым взглядом, потом задумчиво поглядел на городские огни и спросил:
