Иван Охлобыстин - Взять Тарантину
Вагон для скота
Сальвадор, сделав из железного прута рычаг, пытается вытянуть из дерева скобу. Сальвадор весь покраснел от натуги, на шее вздулись жилы. По лицу струится пот. Наконец скоба вылезает из дерева и со звоном падает на пол. Сальвадор устало опускается на пол, сидит несколько мгновений, затем поднимается и идет к стойлу с лошадью. Лошадь шарахается от него. Сальвадор с заклеенным скотчем ртом мычит что-то «нежное», пытаясь ее успокоить. Теперь ему нужно распутать цепь, которой плотно замотаны его руки. Взгляд Сальвадора падает на крюк в стене, который торчит очень высоко, так что человеку до него не дотянуться. Сальвадор смотрит на лошадь, опять мычит ей что-то «нежное», опираясь спиной о стену, пытается взобраться на ворота стойла, чтобы с них вскочить на лошадь, но, не удержавшись, падает…
Квартира Бабушки. Гостиная
В гостиной Макс и Бабушка. На столе лежат какие-то перевязанные пакеты, к которым прикреплены бумажки с надписями на английском языке. Макс вносит в электронную записную книжку какие-то адреса.
Бабушка. Никогда не езди на такси! Они там все жулики и прохиндеи!.. Моя бывшая ученица написала, как она возвращалась из бродвейского публичного дома, таксист завез ее к себе и заставил всю ночь с ним под гармошку плясать…
Макс. Бабушка, во-первых, я плясать люблю. Во-вторых, Бродвей — это в Нью-Йорке, а я еду в Лос-Анджелес.
Бабушка. Ай, все одно!.. (Тычет в один из пакетов.) Это для тети Нины, обязательно передай ей конфеты. Ей надо для работы. А в Америке таких нет.
Макс. Какой еще тете Нине?.. У меня не будет времени «сосалки» с мышьяком по Америке развозить!..
Бабушка (возмущенно). На тетю Нину не будет времени?.. Да как ты смеешь такое говорить!.. Она выкормила тебя своей грудью!.. Во всяком случае, она так утверждает. Это я не уследила.
Макс. Но я совсем ее не помню.
Бабушка. Ну конечно, где тебе?.. Меня порой неделями не вспоминаешь!..
Макс. Ладно, я все передам.
Бабушка. Присядем на дорожку.
Вагон для скота
Сальвадор все-таки взгромоздился на лошадь и теперь, мыча что-то ласковое и пытаясь управлять ею с помощью ног, старается подогнать ее поближе к крюку. Наконец ему это удается. Доцент задирает руки, пытаясь зацепиться звеньями цепи за крюк. Лошадь делает шаг в сторону, Сальвадор отчаянно мычит, пытаясь ее остановить. Ему удается зацепиться цепью за крюк, он дергает из стороны в сторону, пытаясь ослабить цепь. Лошадь, поняв это по-своему, отходит в сторону. Отцепиться от крюка Сальвадор уже не может и повисает, как на дыбе. Он отчаянно стонет и пытается облегчить свои страдания, упираясь ногами в стену. Но вот одно из звеньев цепи под весом его тела лопается (или разгибается). Сальвадор падает на пол. Он с усилием дергает руками и освобождается от цепи. Сдирает со рта скотч.
Сальвадор. Лошадки, я хочу по нужде! Поймите и простите мою оскорбительную слабость.
Сальвадор растирает, разминает затекшие руки со следами цепей, встает, направляется к двери. Он пробует открыть раздвижную дверь, но дверь заперта. Тогда он берет железный прут и начинает ожесточенно лупить им по доскам. В разные стороны летят щепки… Поезд набирает ход.
Титр: АМЕРИКА.
Аэропорт. День
Приземляется пассажирский самолет.
Улица перед гостиницей
Служащие гостиницы выносят из грузовика багаж Мазанхана, в том числе загадочный войлочный рулон и биотуалет. Тем временем из подъехавшего почтового фургона выходят Мазанхан и Найхал, сын Нальхана. Их встречают три брата-азиата.
Мазанхан. Дорогие мои племянники, очень рад, что у вас такой здоровый цвет лица и чистые руки.
Братья переглядываются, кидают «кости» и выбирают делегата.
Один из братьев. Дядя, мы каждый день моемся.
Мазанхан. Любимые мои племянники! Сложно переоценить важную роль гигиены. Болезнетворные микробы могут буквально уничтожить доброе настроение и нарушить весь жизненный уклад. Моя верная, любимая супруга, на которой я женат уже тридцать лет, всегда особо отмечала эту наиважнецкую роль гигиены и следила, чтобы все наши дети безошибочно, на запах, с закрытыми глазами отличали «детское» мыло от «хозяйственного». Ибо в последнем высокий уровень щелочи.
Один из братьев. Уважаемый Мазанхан, мы очень хотели спросить вас — почему мы все такие разные, хотя и родные братья? Вот вчера мы в зеркало посмотрели и удивились.
Мазанхан. Любимые мои племянники! Смотреться в зеркало очень плохая примета, поэтому в нашем селении нет зеркал и мы все одинаковые. Бывало, иду я по дороге, а навстречу мне иду я. И ничего.
Один из братьев. Но все-таки, дядя, странно как-то! Очень хочется найти ответ на этот вопрос.
Мазанхан. Мои дорогие племянники! Ответ на этот вопрос известен только дедушке Номто, но спрашивать его об этом я вам не советую.
Фойе гостиницы
В фойе гостиницы входят Мазанхан, Найхал, сын Нальхана, и трое молодых азиатов. Приветливый портье поднимается к ним из-за стойки администрации.
Портье. Чем могу помочь, господа?
Мазанхан. Позови хозяина.
Портье. Какого хозяина?
Мазанхан. Того, кто нам номер выдаст. Тридцать метров нужно и такой заворот, чтобы биотуалет поставить.
Портье. Я номера и выдаю, но биотуалеты, уверяю вас, совсем не подходят для отеля нашего уровня. У нас венецианский фарфор. Оттуда пить шампанское можно.
Мазанхан. Вот видишь, как хорошо — ты пить шампанское из унитаза будешь, а мы гигиену соблюдать. Короче — выписывай нам номер, чтобы мы юрту поставили с дверью на ост-зюйд.
Портье. Не понимаю, а зачем вам юрта? У нас прекрасные, комфортабельные номера.
Мазанхан. Уважаемый! Дело заключается в том, что есть два варианта взаимоотношений с миром — когда вы подстраиваетесь под мир и когда мир подстраивается под вас. Я еще в детстве выбрал второе. Это моя философия и философия моих предков.
Портье. Боюсь, господа, что ваши предки не все учли.
Мазанхан. Вы ошибаетесь, уважаемый, мои предки учли абсолютно все. (Выкладывает на стойку пачку купюр и крупный бриллиант.)
Портье. Должен признать, что у вас действительно были очень мудрые предки, чего, к сожалению, нельзя сказать о моих. Поэтому я с легким сердцем присоединяюсь к вашим представлениям о реальности. Пусть хоть мои потомки будут вспоминать меня добрым словом.
Территория студии
