Аркадий Локерман - По медвежьему следу
— Другие предложения имеются? — спросил Шахов.
Наступила тишина.
— Подведем черту, мы уже и так… — Кравков взглянул на часы и покачал головой.
Шахов подошел к окну, постоял минутку, глядя вдаль, и, вернувшись на свое место, сказал:
— Запишем решение. — Зрачки его сузились. — «В связи с особой важностью… и так далее, организовать в отделе заявок специальный отряд по проверке заявки товарища Степанкова…»
— Со следующего года, — подсказала заведующая плановым отделом, единственная женщина в «мозговом тресте».
— Нет, со следующего месяца! — отрезал Шахов.
— Константин Дмитриевич! Ведь у нас перерасход по поискам и штатное расписание трещит! — взмолилась заведующая.
— Зато по проверке заявок у нас есть резерв, а в это расписание я вправе внести изменения, — улыбнулся ей Шахов.
— Но вряд ли вы вправе под видом проверки заявки включать в план новые поисковые работы, — заметил начальник фонда.
— Где кончается проверка и начинается поиск — об этом можно спорить до посинения. Будем считать, что в нынешнем году только проверка, а в следующем грех замолим — по всем правилам предусмотрим поиск. — Шахов махнул рукой.
— Опять нам всыпят за нарушение финансовой дисциплины! — Голос заведующей зазвенел.
— Нам, но не в смысле вам, дорогая Вера Ефимовна, а нам, в смысле мне. — Шахов улыбнулся: — А мне не привыкать. И не скрываю — признаю плановое начало только в пределах, когда оно помогает, а не мешает работе!
— Крепко сказано! — В голосе Кравкова прозвучало одобрение.
Поднялся Басов, сказал:
— Считаю, что данное решение имеет принципиальное значение. Оно противоречит уже утвержденным основам поисков, и его не следует принимать в отсутствие директора.
Шахов ответил:
— Возражение отклоняется. В данном случае я не подменяю директора и действую в пределах прав главного геолога. Итак, запишем: «Начальнику отдела товарищу Пластунову в двухнедельный срок представить мне на утверждение программу и смету отряда». И прошу тебя, Сергей Степанович, сразу же приступить к организации отряда и принять на себя руководство его работой… Очень прошу!
Пластунов молча кивнул и отер платком лысину. Шахов поблагодарил и перевел взгляд на Басова:
— Вас, Николай Васильевич, прошу принять участие в работе отряда в качестве консультанта.
— Что же, коль надо, не возражаю, — пожал плечами Басов.
— Надо, так сказать, для объективности. Гипотезу Косякина о кладе отвергать не следует, но признать ее возможно лишь после того, как будет сделано все для ее опровержения!
— Цыплят по осени считают! — сказал Косякин.
— Благодарю вас, Борис Михайлович, вы свободны. Переходим к следующему вопросу, — сказал Шахов.
— Не ожидал я, что будет такой бой! — шепнул Борис Пластунову, покидая заседание.
— Пока это еще бой только местного значения! — несколько загадочно ответил Пластунов.
НЕОЖИДАННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Заявление «Прошу меня перевести…» Борис подготовил заранее, со всеми необходимыми визами, и теперь оставалось получить резолюцию Шахова.
Очень хотелось успеть сегодня же все оформить и вылететь вдогонку за отрядом. Поэтому он обосновался в приемной, чтобы атаковать Шахова при первой возможности.
Настроение было приподнятое. Он сознавал, что не ударил в грязь лицом и наконец-то впереди своя долгожданная дорога (и в прямом и в переносном смысле).
Зоя подготовила Борису удостоверение и чек на оплату авиабилета, чтобы Шахов подписал без задержки.
А заседание продолжалось, и уже стало очевидным, что не успеть ему оформить сегодня все нужное, чтобы стать «командировочным».
— Ты так увлечен своим будущим, — сказала Зоя, — что даже не рассказал, как же решили относительно «медвежьего» золота?
Борис воспроизвел бой не без юмора.
— Не вижу ничего веселого в этом. Ты удираешь, а медведя нагрузили на дядю Степаныча, воспользовались, что он безотказный! — сказала Зоя.
Поглощенный заботой о самом себе, Борис даже не подумал о таком последствии решения Шахова.
— Мой переход давно уже договорен, — попытался оправдаться он и все же сразу как-то сник, замолчал.
…Когда заседание закончилось, Пластунов сразу же направился к автобусу. Выглядел он очень усталым. Борис проводил его, и оба они молчали…
Показалось Борису, что смотрит на него Сергей Степанович как-то хмуро, но, прощаясь, он сказал:
— Коль отъезд откладывается, ждем в воскресенье к обеду!
И это несколько подняло настроение Бориса…
Следующий, субботний, день он решил посвятить подготовке к новой работе. Вытащил из рюкзака, уже подготовленного в дорогу, толстый том о вулканах Камчатки, который выпросил в библиотеке до осени. Чтение подвигалось туго. Сведения о строении конусов-паразитов воспринимались почему-то без обычного интереса.
Явно мешали впечатления минувшего дня. Отложив книгу, он написал Андрею письмо, сообщил, что поиск будет продолжен, и целую страницу посвятил Сергею Степановичу, просил во всем ему помочь.
Борис отнес письмо на почту, выслушал в «своем» оконце: «Вам нет!» — и снова занялся конусами.
«Медвежье» золото не давало о себе забыть. Смутное чувство вины перед Сергеем Степановичем не проходило, хотя и противоречило логике. Чтобы укрепить в себе сознание, что он сделал все, что мог, решил записать сведения о Молокановке и молокановцах, которые не вошли в отчет о командировке, но смогут быть в дальнейшем полезны Пластунову.
Исписал три страницы, начал перечитывать и вдруг вместо строк увидел Елену Викторовну, осознал, как она расстроена, хотя, наверно, вида не подает, что ее Сережа взвалил на себя еще один груз, при его-то здоровье!
Подумал: «Плохо им, наверно, сейчас, одиноко… Помочь я ничем не могу, но все же…» И неожиданно для самого себя отправился к Пластуновым.
«…Незваный гость хуже… гостя званого!» — приготовился он пошутить, но встретили его так приветливо, что этого не потребовалось. Он сказал откровенно:
— Так переживаю вчерашний бой, что не дотерпел до завтра!
— И хорошо сделал, — ответил Пластунов. — Поговорить надо!
— Мне тоже хочется!
— Но прежде — кофе! — улыбнулась Елена Викторовна.
— То, что произошло на заседании, — начал Сергей Степанович, потирая виски, — для меня, должен сказать, не было неожиданностью. Я не стал тебя, Боря, заранее вводить в курс некоторых обстоятельств, чтобы, так сказать, не давить на психику. Теперь — дело иное… Начать, пожалуй, следует с того, что наш трест только второй год научно-производственный, а прежде — научный институт, точнее, институтик был сам по себе, на полном государственном обеспечении. Мы его именовали «НИИ КАК», потому что его назначением было поучать нас, производственников, как искать, как бурить, как подсчитывать и так далее. Отсюда, конечно, выросло у поучающих сознание превосходства и непогрешимости. Огромные успехи в некоторых науках невольно возвеличивают и тех, у кого успехи тихие. Наш «НИИ КАК» мог служить тому примером. Занимался он в основном перелопачиванием известного.
