Анатолий Минский - Князь без княжества
Едва не сломав дверь, золоченную поверх ультрамарина, он ворвался в герцогскую приемную, несколько месяцев назад покинутую им с чувством удавки на шее. Синие гвардейцы брызгами разлетелись по сторонам, тщетно попытавшись перегородить вход в кабинет синьора. За группой имперских гвардейцев бегом двигался Мейкдон, не без оснований полагавший, что молодой правитель наломает дров, много и бесповоротно.
Во внутреннем покое Дайорд Ванджелис выслушивал возмущенный рассказ Пейны о ночных событиях в форте, догадываясь о том, что в действительности они разворачивались совсем по-другому, иначе бы не морщил нос Орайон. Тут же изображали мебель трое сопровождавших – унтеры и фалько-офицер. Семейно-деловое совещание было прервано самым бесцеремонным образом, сначала грохотом в приемной, потом громом вышибаемой двери, при легкой доле аккуратности прекрасно открываемой обычным порядком.
– Дуэль, – без предисловий бросил князь. – Немедленно.
– Но ваша синьорина... – начал было герцог в надежде, что с дороги тей Алексайон мог и не узнать, что телохранительная миссия Ианы закончена, а Ван-джелисы не имеют ни малейшего понятия о ее местонахождении.
– В безопасности. Вдали от потных ладошек вашего недоноска.
Еще недавно Алекс не мог даже предположить, что решится подобным тоном разговаривать с любым высокородным, не то что с герцогом. Увы, истекшие полтора года доказали: тейское достоинство и герцогская корона отнюдь не являются гарантами благородства. Весьма часто – наоборот.
– Как вы смеете... – взвизгнула Пейна, но Алекс даже не обратил на нее внимания.
– Я выполнил обязательство. Принял регентство, восстановил власть в центре, погасил мятеж на периферии. Совет герцогов имеет возможность в любой день собраться и избрать монарха. Желаю немедленно заколоть вас, Дайорд.
И снова все иначе. При вступлении в должность регент обещал возглавлять государство долго, по необходимости. Еще год назад вывернулся бы наизнанку, стремясь выполнить принятый обет с точностью до последней запятой. Но перед кем держать ответ? Перед двумя герцогами, если у них в совокупности чести меньше, чем мозгов у дождевого червя?
Вылез Мейкдон. Не мог не встрять, это противоречило бы его натуре. Обменялся взглядами с западным коллегой, выдав, что договоренности между ними глубже, нежели рассказано Алексу.
– Прошу учесть, синьоры. Насколько я уведомлен, Апексайон Ал айн настаивал на формуле «все за все». То есть тей Ванджелис ставит на кон титул. Не обсуждая разумность такого решения, а в его разумности я искренне сомневаюсь, хочу подчеркнуть, что имперский статус князя-регента не является вашей личной собственностью, синьор Алайн. Его утверждает совет герцогов.
Алекс повернулся. На его лице, иссеченном тонкой сеточкой мелких шрамов и отмеченном тремя крупными, мелькнуло подобие усмешки.
– Я понимаю, тей. Но тем не менее ставлю на кон свое регентство, и пусть решает Бог. А вы, совет, можете утвердить или оспорить божью волю – дело ваше.
– Согласен! –. неожиданно решительно откликнулся Ванджелис. – Заявляю представителя.
– Уж не сына ли? – Алекс с иронией оглядел нескладную фигуру наследника. – Иана с ним недельку прозанималась, все боялась зашибить ненароком.
– Отнюдь. Спускаемся на плац, синьоры. Мой человек тотчас будет вызван.
Вот так. Больше никаких разговоров между правителем империи, пусть не вполне верховным, и двумя герцогами не состоялось. Сине-зелено-фиолетовое общество устремилось вниз.
– Не нравится мне эта идея с заменой, – шепнул Терон Марку. – Алекс силен, но и на него найдется управа.
– Справится! Но он хотел именно Ванджелиса прикончить, – необычно объемный тей выстрелил взглядом по затылку герцога, но у того даже уши не шевельнулись. – Хотя... Пусть вырвет гадюке ядовитые зубы. А если подгребет под себя Нирайн и Аделфию, став герцогом – переводимся. Не побрезгуешь носить синий плащ, если служить с Алексом?
– О чем речь... Более того, есть идея, – Терон догнал князя и быстро заговорил. – Нет чести регенту драться с обычным наемником. Давай я его завалю! Объявляй представителя.
Тот качнул головой. Любую заваренную собственными руками кашу Алекс привык расхлебывать сам.
Плац во внутреннем дворике замка показался театральной сценой. Вокруг–четырехугольное каре из угловых башен, соединенных не только стенами, но галереями, коридорами, рядами жилых покоев. По существу, нирайнский замок-дворец выстроен как огромный дом, внешняя стена которого одновременно является крепостной.
Понятно, что во всех окнах – несметное количество зрителей.
Вскоре появился обещанный человек, защищающий цвета герцога Ванджелиса, явно – тей, но одетый по пехотному, в широкополой шляпе с плюмажем, ботфортах, с тяжелыми револьверами на поясе и просторном черном плаще. Он скинул лишнее облачение и снаряжение, оставшись со шпагой в руках.
Алекс пригляделся повнимательнее.
Немолод, лет на пять-семь старше Горана. Темный лицом и цветом волос, необычно длинных, верно – мешающих в полете. Подбородок выбрит, пышные усы на щеках соединились с бакенбардами. Взгляд спокойный и уверенный в себе, а также в исходе поединка: «я убью вас, тей, безо всякой личной неприязни, но наверняка». Движения гибкие, точные, словно тело не чувствует груза прожитых лет.
Князь-регент посмотрел мимо соперника, затем на него рассеянным боковым взглядом, как учили в Шанхуне. Днем обычно ничего не заметно... Но не в этот раз. Свечение Силы у противника настолько высоко, будто тот провел в монастыре годы и умеет летать подобно ламам, безо всякого крыла.
Нет сомнения, в поединке воспользуется Силой. Скорее всего – весьма эффективно.
Стараясь не выпускать из поля зрения ядовитый свет, Алекс представился первым. Ответ шокировал.
– Наслышан. Для меня большая честь, синьор Алайн. Позвольте представиться, тей Софос Лукан, Северная Аделфия.
От неожиданности князь опустил поднятую в салюте шпагу.
– Иана Лукания – ваша...
– Племянница, синьор. Вы знакомы?
– Да. Но давно не видел ее.
– Увы, и я – больше года. Это имеет какое-то значение для предстоящего поединка?
Алекс тряхнул головой, прогоняя соблазн отвести представителя. Вот же положение! Софоса нельзя убивать, иначе какая же свадьба после похорон ее единственного родственника... Вдобавок дядюшка – достаточно сильный боец, мнению Ианы можно верить. Но заявить протест также не хорошо, герцог провозгласит во всеуслышание, что князь испугался.
Выражение лица у старшего Ванджелиса обманчиво безразличное, будто он и не подозревал, что выпускает против соперника дядю его невесты.
