Вера, мышонок и другие - Родион Михайлов
«В дом сеньоры Мендес требуется прилежная и уравновешенная помощница, не болтливая и знающая толк в домоводстве. Предоставляются комната для проживания и полноценное питание. Оплата удовлетворительная. Необходимые страховые и прочие отчисления гарантируются».
На звонок ответили женским голосом:
— Да? Я вас слушаю.
— Это сеньора Мендес? Меня зовут Вера Хименес. Я хотела бы спросить о работе в вашем доме.
— Госпожа Мендес этим вопросом не занимается. Меня же зовут сеньора Суарес — я управляю хозяйством этого дома. Сколько вам лет, каково семейное положение и откуда вы?
Вера ответила.
— Хорошо, мне нужно на вас посмотреть. Можете подъехать в любой день с 9 до 12 часов утра, но лучше не затягивать. До свидания.
— Но как… — Вера не успела спросить, куда ехать. Ей было известно только то, что это в Санта-Эсмеральде. Но тут она услышала звук уведомления о поступившем сообщении и, открыв его, увидела подробное объяснение того, как добраться до дома. Видимо, шаблон сообщения был заготовлен заранее, на такой случай.
В тот же день Вера посоветовалась с сеньорой Родригес и Марисолью, так как было немного боязно, но те не нашли ничего предосудительного ни в объявлении, ни в телефонном разговоре, только сеньора Родригес, покачав головой, в который раз сказала:
— А всё же лучше б ты осталась с нами. Анхель, ну что же ты молчишь, скажи тоже! — обратилась она к мужу.
— А я что? Разве я не говорил Вере сто раз, что мы рады её принять, но она вот надумала куда-то уезжать.
Однако у Веры была ещё одна причина уехать, кроме той, что она не хотела стеснять Родригесов и Флоресов, и не особо надеялась на какое-то изменение ситуации вокруг её бывшего дома. Она подумывала найти своего отца в Санта-Эсмеральде, хоть и не была уверена, что займётся этим, и потому никому не говорила, а только намекнула Марисоли на то, что, возможно, ей придётся разрешить одну очень важную загадку, касающуюся её отца. Марисоль не придала особенного значения этим словам, подумав, что подруга просто напускает таинственности, как это иногда любят делать девушки и женщины их городка под названием Три Енота. Но для Веры это было вполне серьёзно.
Дело в том, что её мать с самого детства Веры, ещё с тех времён, когда они жили одни, без дедушки (он переехал к ним только после смерти бабушки, вскоре после поступления Веры в школу), — с самого детства, мать очень неохотно говорила о Верином отце. А как-то раз, когда дочка подросла, поведала ей о том, что её отец был пропащим человеком и пьяницей, который их бросил, чтобы спокойно продолжать развлекаться и пьянствовать. С тех пор Вера предпочитала не думать об отце, считая, что раз ему приятнее веселиться вдали от семьи, то они не больно-то и плакать будут. Хотя всё же хотелось на него поглядеть! Однако уже после смерти матери, разговаривая как-то вечером с дедушкой за чашкой чая, она услышала от него вопрос:
— А как там Марко, твой отец? Селеста ничего о нём не говорила? Может быть, они иногда общались, я всё забывал спросить? А теперь уж и не спросишь.
Вере было странно слышать предположение о том, что её мать могла продолжать общаться с таким жалким человеком, и она сказала об этом деду.
— О-хо-хо, красива была Селеста, этого не отнимешь, а вот умом не всегда блистала, да и взбалмошная к тому же. Всё, что она тебе наговорила о Марко, — это выдумки. Она сама его прогнала, считая, что будет ему в тягость, потому как он был студентом, изучающим литературу, а она простой девушкой. И несмотря на все его уговоры Селеста своего добилась, он же уехал навсегда. И всё почему? Потому что у неё нарушился баланс упрямства и ума с большим перевесом в пользу первого. А ведь я всегда говорю, что людям надо учиться у ослов: те и упрямые, когда надо, и умные одновременно.
А поскольку отец учился в Санта-Эсмеральде, Вера задумалась о том, чтобы найти его и, может быть, даже познакомиться, для начала посмотрев издалека, дабы решить, возможно ли это. Сейчас, когда она осталась одна, ей особенно сильно захотелось встретиться с отцом. Может, он захочет посоветовать ей, как лучше устроиться в большом городе. И ещё одно: дедушка говорил, что, по последним, хоть и очень давним сведениям, после выпуска Марко работал в университетской библиотеке, а у Веры сложилось своеобразное представление о библиотекарях под впечатлением рассказа дедушки о жившем некогда в их городе Старом Еноте.
Глава 4
Он был библиотекарем, заведовавшим центральной и единственной библиотекой в Трёх Енотах. Вся его разумная жизнь, если можно так выразиться, была связана с вопросом происхождения названия города, которое было странным, тем более что еноты в этих местах никогда не жили.
Ещё в молодости Старый Енот, а именно так его все звали за глаза, пришёл к выводу о том, что название города никак не могло возникнуть из-за состава местной фауны, ведь в таком случае город нужно было бы назвать Три Кролика — их-то водилось полно в округе. А связано название городка с неким тайным обществом, созданным тремя выходцами из Старого Света, занимавшими видные места в жизни города. Изначально он имел другое, какое-то дурацкое название, о котором нечего здесь и вспоминать. Фамилии тех европейцев были ими изменены на мексиканский манер, а прежние забыты. Оказалось, что каждый на своей родине пользовался славой человека учёного, эрудированного и любознательного. Но на основании чего же Старый Енот решил, что стараниями этих достойных людей было организовано тайное общество? Да, в общем, не было особых оснований, кроме, пожалуй, упоминания в одной из городских хроник, что однажды эти трое, бывшие друзьями, получили из Европы груз загадочных книг, содержание коих неизвестно. Хотя надо сказать, что для жителей городка любая книга была загадочной, поскольку книг никто толком и не видел, кроме Библии, но и её прочитать могли лишь немногие. Сохранились сведения только об одной из поступивших книг, но и этого было достаточно, чтобы привести в трепет знающего человека, ибо это — печатное издание шестнадцатого века рукописи Ансельма Мохнатого «Извлечение сущностей из кристаллов».
Ансельм был монахом, принявшим обет молчания и жившим в шестнадцатом веке. Он писал благочестивые труды во славу Церкви — во всяком случае все так
