Вера Головачёва - Фантом является ночью

Вера ГОЛОВАЧЕВА

ФАНТОМ ЯВЛЯЕТСЯ НОЧЬЮ

ГЛАВА 1

Капли медленно стекали по стеклу, размазывая весь двор и соседний дом с ним в придачу. Все предметы умылись и стали ярче, обновив свои краски, а формы их изменились до неузнаваемости. Вот тетка в окне напротив в солнечные дни ходит стройная и худая – это Родион хорошо помнит, она всегда торчит у окна – а сейчас ее талия, просматриваемая сквозь большую каплю, нехотя сползающую по стеклу, расплылась до размеров повара шестого разряда, не иначе. Капля резко сорвалась вниз, и тетка вновь похудела. Тоска.

Родион спрыгнул с подоконника и, взяв пульт, включил телевизор. Практически на каждом канале шел какой-нибудь фильм. Можно было найти среди этой свалки каналов и что-то интересное, но сейчас Родиону ничего не хотелось. Дождь подпортил не только погоду, но и настроение мальчика. А все потому, что собирался он сегодня с Виталей в интернет-кафе зависнуть на пару часиков, а приходится на подоконнике торчать.

В такие минуты Родиону всегда хочется распроститься со своею бренной жизнью или натворить что-нибудь из ряда вон выходящее. Попробовать, что ли, музыкальный центр разобрать? Интересно же, что там внутри. Ну и пусть у отца лысина задымится, когда он увидит останки аппаратуры. Зато Родион проникнет в тайны техники. Классно!

В самый ответственный момент звонок в дверь испортил весь кайф общения с техникой. Неужели кто-то начихал на незапланированную Родионом непогоду и прорвался сквозь завесу дождя к его трехкомнатной хижине? Неплохо было б, если б это оказался Виталька или Артем. Да и Павлику он сейчас был бы рад. На данный момент его и носорог обрадовать сможет.

Родион пулей вырулил в коридор и, не спрашивая, открыл дверь. На лице изобразилось некоторое разочарование: это был даже не Пашка. В коридоре стояла не молодая уже женщина в плаще с капюшоном и, не обращая на мальчика никакого внимания, копалась в своей сумке.

– Вот, – нашла она то, что искала, и протянула Родиону лист бумаги, – вам телеграмма. Распишитесь.

Родион взял телеграмму и осмотрел со всех сторон. Даже на обратную сторону заглянул, но так и не понял, где расписываться.

– Вот, – вновь повторила женщина, достав из сумки новую бумагу, – здесь и здесь, – отметила она места для росписи.

Так бы сразу и сказала. Родион коряво поставил подобие подписи – на весу это оказалось так неудобно, – и женщина последовала своей дорогой.

Родион подумал: порадует ли его эта телеграмма, или ему снова придется скучать. Он углубился в прочтение того листа, что дала ему почтальон, одновременно закрывая дверь и проходя по коридору обратно в свою комнату.

«Дорогие Лида и Саша. Алису, троюродную вашу племянницу, после травмы направили лечиться в город. Прошу встретить ее на вокзале и приютить у себя на время лечения. Поезд приходит 7.10.01 в 15:00. Вагон 3. Заранее благодарна. т. Нина Лопатина из с. Свинухи».

– Что это еще за Алиса из Свинухи? – Родион так был расстроен телеграммой, что возмутился вслух.

Он представил себе девчонку из деревни: дородную, со сдобными щеками, которая заплюет всю квартиру шкурками от семечек (Родион помнил, в фильмах все деревенские грызут семечки, словно масло подсолнечное у себя в животе взбивают). И еще этакий монстр окажется больной. Будет протягивать к тебе дрожащую, пухлую от ожирения руку, смотреть маленькими, заплывшими, но очень жалостливыми глазками в твои глаза и просить воды.

Родион впечатал свою ладонь в лоб и протащил ее по лицу. Ему совершенно не улыбалась перспектива стать сиделкой какой-то деревенской Фекле. Мальчик взглянул на телеграмму: то есть Алисе. Боже, да ее же подселят к нему в комнату!

Последняя мысль окатила его как холодной водой, словно он на минуту выскочил на улицу под дождь. Нужно было как-то предотвратить страшное событие. Родион кинулся к телефону и набрал рабочий номер отца: он лучше поймет весь ужас сложившейся ситуации. Мама, может и пожалеть девчонку.

– Алло, пап? Катастрофа, – с ходу заговорил он о главном. Сбивчиво сочиняя самые страшные подробности, Родион прочитал в трубку телеграмму. – Это же подобно стихийному бедствию! – многозначительно завершил он и стал ждать результатов своего сочинения.

На другом конце провода переваривали новую информацию. Родион представил себе, как отец мысленно вычисляет все те убытки, которые неизменно повлечет за собой приезд больной (после травмы!) в квартиру. Не в том плане, что их семья не сможет прокормить еще одного человека. Такое отцу, второму лицу процветающей частной фирмы, и в голову не пришло бы. Но хилые и немощные посторонние люди в собственной квартире на рабочий лад не настроят. А это значит конец спокойной обстановке, в которой так легко приходят спасительные для фирмы идеи.

– Постой, а как фамилия у той родственницы? – услышал Родион голос отца. – Может, она не такая и привередливая? У меня всякие родственники бывают.

– Лопатина, – прочел мальчик.

– Так это ты не по адресу обратился, у меня в родне таких нет. Ты лучше матери позвони.

Если отец решил перебросить заботу на маму, значит, сочинение вышло на три с минусом. Родион как раз этого и боялся. Мама человек хороший и вполне здравомыслящий, но, когда речь заходит о нищих, сиротах, бездомных котятах и прочем слезливом населении, она устоять не может.

Без вдохновения мальчик звякнул матери на работу, и получилось все, как он предполагал: мама сказала, надо ехать встречать, хотя тоже не вспомнила, что это за родственница из Свинухи. Более того: ехать на вокзал придется именно ему, Родиону, поскольку они с отцом трудятся в поте лица на работе, а он все равно дома сидит. «Крайний нашелся», – недовольно подумал Родион. Хорошо хоть по такому поводу разрешила уроки сегодня не учить.

– Ладно, – вяло согласился Родион и начал собираться в дорогу: через полчаса должен будет прийти поезд.

Он медленно оделся, растягивая каждую минуту, и вышел на улицу. Дождь сразу забрался за капюшон, откинутый на плечи, просочился к лопаткам. Родион выругался про себя и натянул капюшон на голову.

Выходить на перрон не хотелось, но объявили прибытие его поезда. Родион подбодрил себя словами: «просто так проторчать здесь и уехать было бы глупо», – и пошел под струи.

Из третьего вагона выходили какие-то бабульки, тетки с узлами, небритые мужики, по которым давно уже должна скучать мочалка, и ни одной девчонки. Слабая надежда начала закрадываться в сердце мальчика. Он старался подавить ее в себе, чтобы потом, если что не так, сильно не разочаровываться, но надежда его не слушалась и разгоралась. Вроде и дождь перестал так мешать. Вышел последний пассажир, и в двери несколько секунд никто не появлялся.