Солдатские небылицы - Геннадий Русланович Хоминский
– Петрович, нужно учить молодое пополнение, как водку прятать, – засмеялся Володя, вышел из купе, и они пошли дальше по вагону.
– Поучу, поучу, можете не сомневаться, – бригадир резко закрыл дверь в купе.
– Я тебя предупреждал? Предупреждал, а ты что же, сучёнок, меня подводишь? – так спокойно и тихо говорит бригадир.
И не дожидаясь моего ответа он коротким сильным ударом врезал мне прямо под дых. Я согнулся. Тогда он ребром ладони со всей силы ударил меня по спине, прямо туда, где были мои опущенные почки. В глазах потемнело и я свалился на лежащие на полу одеяла. Бригадир вышел из купе и тихонько закрыл за собой дверь. Сколько пролежал, не помню. Начало светать. Я поднялся, умылся и разжёг титан.
В Архангельске все пассажиры вышли. Я навёл порядок. Вымыл полы во всех купе, в туалетах и коридоре. Навёл порядок в своём. Ящики вновь завалил одеялами, так как куда можно ещё спрятать не знал. Очень хотелось сбегать в ближайший магазин. Один был недалеко, за углом. Но только подумал, как резко заболела почка, аж в глазах потемнело. Нет, думаю, не стоит нарываться. Рука у бригадира тяжёлая, второго удара не переживу.
На перроне начали собираться отъезжающие. Точно, дембелей полно. И они всё прибывают и прибывают. Стоят командами. По перрону постоянно прохаживается патруль. Дежурный дал команду на посадку. Я открыл дверь в вагон и встал рядом. Отъезжающие начали выстраиваться у дверей. Я проверял билеты, и пассажиры заходили в вагон. Как я заметил, ни одного гражданского в моём вагоне не было. Вскоре посадка закончилась и поезд тронулся. Я замкнул дверь и вошёл во внутрь. Прошёл туда-сюда, всё хорошо, все сидят на своих местах. Затем обошёл все купе и собрал билеты. Минут через десять началось движение из вагона в вагон. Все ходили и искали своих друзей и земляков. Стоял громкий гул голосов. Где-то уже начали разливать, это слышалось по запаху. Двери всех купе были открыты. Я, в ожидании первых покупателей, зашёл в своё купе и сел на полку. Двери оставил открытыми. И точно, не прошло и пяти минут, как ко мне постучал сержант с голубыми погонами. Авиация.
– Извините, а не подскажете, где можно купить чего-нибудь согревающего? – робко спросил он.
– Скоро закипит титан – будет чай, – включил я дурака.
– Да нет, батя, ты не понял, чаю мы напились за два года предостаточно. Водка есть?
– Есть, только по червонцу.
– Ну ни фига себе, что так дорого?
– Ресторанная наценка.
– Ладно, давай пузырь.
– Ты в каком купе?
– Через два отсюда.
– Иди, сейчас принесу.
Сержант пошёл в своё купе, а я, прикрыв дверь, залез на полку и вытащил бутылку водки. «Это я правильно сделал, что не стал ему показывать, где она лежит. А с червонцем прогадал. Мне же нужно компенсировать за те два пузыря, что менты с собой унесли, да и себе что-то нужно заработать», – подумал я.
Рассказ 1
Взял я бутылку, завернул её в полотенце и подошёл к купе, где сидел сержант с голубыми погонами. «Да без физики никуда», – громко говорил сержант своим попутчикам. В купе сидело человек восемь. Я подошёл и подал сержанту бутылку.
– Во, батя, спасибо, – радостно крикнул сержант, ловко её открыл за ушко и разлили всем по стаканам.
– Да ладно тебе трепаться, где тебе нужна была физика? – продолжил начатый спор солдат с чёрными погонами, – через день на ремень, и так два года. Давайте выпьем за дембель. Ура!!!
«Ура!!!», – подхватили все сидящие и выпили.
Я сглотнул слюну, так мне захотелось присесть с ними и выпить. Но бутылка была одна.
«Так вот, рассказываю, – начал сержант, – дело было на аэродроме в Амдерме, полтора года назад. Была зима, мороз нешуточный. На стоянке стоял Ан-26, военный. Техники его обслуживали, а мы стояли в карауле. Я подошёл к самолёту и начал интересоваться, что да как. А от самолёта только что отъехал заправщик и один солдат из обслуги сливал отстой в ведро. А отстой, это тот же бензин, ну может немного грязный. Рядом с ним стоял инженер старлей и курил. Я решил проявить бдительность и сделал тому замечание.
– Товарищ старший лейтенант, на стоянке курить строго запрещено, тем более что Вы стоите рядом с ведром, а в нём бензин.
– Ты, салага, не борзей, делать замечание офицеру, – сказал старлей, а затем улыбаясь добавил, – и вообще это новая марка бензина – он не горит.
– Как это бензин не горит?
Офицер взял ведро и отнёс его к курилке, которая была за стоянкой. Вся обслуга самолёта подтянулась туда же.
– Да ты что, Витёк, это же новый сорт. Он горит только в двигателе, а на земле им костёр тушить можно, – встрял мой знакомый, техник Саня, сержант из роты обслуживания.
– Да ладно прикалываться, пацаны, – ответил я.
– Гляди, салага, – сказал подошедший старлей и бросил горящий окурок в ведро с бензином.
Окурок очертил дугу и спокойно упал в ведро. Я ожидал увидеть огненную вспышку, но раздалось только слабое шипение гаснущего в бензине окурка.
– Да в ведре, наверное, не бензин? Вы прикалываетесь надо мной.
– Делать нам больше нечего, только поприкалываться, – ответил старлей.
А я, глупый, стоял и смотрел на ведро с бензином, вместо того чтобы посмотреть на их рожи. Сразу бы понял, что здесь что-то не то. А они на полном серьёзе продолжали разводить меня.
– Не бензин говоришь? – Саня взял ветошь, намотал её на кусок проволоки и начал поджигать спичками.
Ветошь загораться не желала, только чуть тлела. Тогда он опустил её в ведро, намочил и снова поднёс к ней горящую спичке. Ветошь ярко вспыхнула.
– А ты говоришь не бензин. А теперь смотри, – и он быстро опустил проволоку с горящей ветошью в ведро.
Раздалось шипение и ветошь погасла. Все забалдели, и только я стоял ничего не понимая.
– Физику нужно было учить в школе, а не балду гонять, – весело сказал старлей, а затем уже громко добавил, – марш на пост, устроили здесь спектакль. А вы, охламоны, бегом на 37-ой, ему сегодня вылетать.
Вся обслуга мелкой рысью засеменила к стоящему вдалеке самолёту. Я вернулся на пост, поднял на тулупе воротник, так как холод начал пролезать во внутрь, хожу и думаю: «Как такое может быть – бензин и не горит?» Главное подвоха нигде не вижу. Всё честно. В ведре бензин,
