Вероника Кузнецова - Наследство Камола Эската
Незнакомец вежливо поблагодарил, бросил на меня ещё один пристальный взгляд и удалился, но, как я убедилась, прошёл мимо домика священника.
Мы пошли по самым тихим улицам, советуясь, как нам вырыть этот клад, в какую именно ночь, кто принесёт лопаты и о прочих деталях операции, но меня мучила двойная тоска: во-первых, я предчувствовала, что стану очередной жертвой страшного Хозяина, а во-вторых, приближался вечер и я знала, что прежде всего стану жертвой гнева моей тётки, обозлённой болезнями, неудавшейся личной жизнью и самим моим существованием на белом свете, которое она вынуждена была поддерживать после смерти моих родителей.
Тётка не стала дожидаться моего добровольного возвращения и разыскала меня сама, но, к невыразимому моему удивлению, была со мной очень ласкова.
— Пойдём домой, детка, — пропела она таким сладким голосом, что мои друзья, слышавшие от неё лишь брань и ворчание, разинули рты.
Мне ничего не оставалось, как пойти за ней в дом. Тётка открыла дверь, пропустила меня в комнату, и я очутилась перед незнакомцем, который совершенно неподвижно сидел за столом. Лицо его было скрыто в тени, но я чувствовала, что он вглядывается в мои черты, словно хочет околдовать меня какими-то волшебными чарами.
— Хорошо, — произнёс он.
— Поднимись в свою комнату, детка, и не выходи из неё, — ласково сказала тётка.
Я бы сбежала, выпрыгнув в окно, потому что предвидела ужасное, однако во всём огромном мире у меня не было ни одного близкого человека, который оказал бы мне помощь и под чьим кровом я нашла бы хоть временный приют. И я молча ждала решения своей судьбы, ведь таинственный незнакомец не случайно пришёл в наш дом.
Прошло не так много времени, когда меня вызвали вновь.
— Наш гость уходит, детка. Пойдём, проводим его немного.
Мы миновали последние дома, молча дошли до леса и вступили под его мрачный свод.
— Теперь, детка, во всём слушайся этого человека, — сказала тётка и повернулась, чтобы уйти.
Тут уж нервы мои не выдержали, и я бросилась бежать, не сознавая, куда и зачем, вряд ли рассчитывая на чью-то защиту, но лишь бы не становиться покорной жертвой страшного существа, забирающего меня из мира людей. Хозяин догнал меня в три прыжка, и вырваться я уже не могла. Тётка убедилась, что я поймана, и, кивнув на прощание, удалилась.
Сначала Хозяин крепко держал меня за руку, потом отпустил и даже не оглядывался, но бежать было невозможно: хруст сухих веток под ногами обязательно выдал бы мою затею. Уже сгустились сумерки, деревья вокруг нас постепенно погружались в тень, а он всё так же быстро шёл впереди, не останавливаясь и не оборачиваясь. Я, как привязанная, следовала за ним, и конца нашему пути видно не было.
Между тем, становилось всё темнее, нас сплошной чёрной стеной окружал лес, безмолвный и страшный. Не шуршала трава, не шелестели листья, не проносилось даже самого лёгкого ветерка. Лишь наши шаги да хруст веток под ногами нарушали томящую тишину. Мы шли по заколдованному лесу и с каждым мгновением углублялись всё дальше в его пугающую глубь.
Вскоре я перестала различать и стену деревьев, и тропу под ногами, даже высокая фигура Хозяина уже не вырисовывалась впереди неясным силуэтом. Он исчез, растворился в воздухе, принял облик дерева или сухого пня, я потеряла его, а ведь какую бы страшную участь он мне ни готовил, сейчас он был единственным моим защитником от ужасов ночного заколдованного леса. В отчаянии я сделал шаг, споткнулась о корень и едва не упала, но меня удержала сильная рука Хозяина. У него, действительно, были очень сильные руки, много сильнее рук моих друзей, даже мальчишек старше меня, не говоря уж о девочках, и даже рук моей тётки. Я уже убедилась, что вырваться от него невозможно, теперь же он подхватил меня одной рукой, словно я невесомое пёрышко. Трудно будет бороться с существом, обладающим не только колдовской, но и физической силой.
Сначала я обрадовалась, что не одна, но затем в ужасе подумала о том, как поступит теперь Хозяин.
— Я надеялся ещё сегодня дойти до хижины, но, видно, придётся заночевать здесь, — проговорил он.
Мне стало ещё тревожнее. Похоже, теперь это страшное существо, потерявшее надежду добраться до какой-то хижины, где могло бы отдохнуть и поесть, остановится здесь и поужинает моей кровью. Вампиры всегда по ночам высасывают кровь своих жертв. Без этого им никак нельзя.
— Собери сучьев для костра, — прервал мои размышления Хозяин.
Я сделала ровно десять шагов, стараясь идти по прямой линии, и, встав на колени, стала шарить руками по траве, боясь поднять голову и вглядеться в пугающую черноту ночи и ожидая, что вот-вот кто-то прыгнет на меня из темноты. Я смогла бы, пожалуй, попытаться убежать, но не решилась бы на этот отчаянный шаг в ночном лесу, где за каждым деревом пряталось враждебное сказочное существо, желающее мне смерти.
— Не отходи далеко, — окликнул меня Хозяин.
Наперекор всему, что я ждала от него, человеческий голос показался мне необыкновенно приятным.
Я натаскала порядочную кучу веток, и Хозяин разложил костёр, но он осветил такой крошечный участок, что темнота, окружавшая нас, стала почти осязаемой и мучительно давящей. Пламя осветило и лицо моего спутника, и в колеблющемся свете его строгие глаза, хмурый вид и короткая острая бородка вернули мне весь ужас перед ним. Меня даже стало мучить опасение, что Хозяин не просто высосет мою кровь, а поджарит меня, как цыплёнка. Но он сварил обычный кофе и достал кое-какую вполне человеческую еду, половину которой дал мне. Если я и была ему для чего-то нужна, то не в качестве провизии, хотя… кто знает.
Хозяин пристально посмотрел на меня.
— Тебя зовут Кай? — спросил он.
— Да, — тихо ответила я.
— Сколько тебе лет?
— Одиннадцать.
Он кивнул и заговорил отрывисто и очень жёстким тоном:
— Я купил тебя у твоей тётки, и отныне ты должна повиноваться мне во всём. Зови меня господин Рам'он. Чем я занимаюсь и что собираюсь сделать, тебя не касается. Запомни, что я не потерплю никаких вопросов ни мне, ни кому-либо ещё. Я расскажу лишь самое необходимое, а ты будешь молчать даже об этом малом. Плохо тебе не будет, но, если ты ослушаешься меня… пеняй на себя.
Холодный беспощадный взгляд был достаточно красноречив. Я поняла, что отныне мой удел — жалкое рабское повиновение. Пожалуй, скоро моя прежняя жизнь у злой тётки покажется счастьем. И зачем только я подумала о кладе по дороге к месту его захоронения? Неужели я наказана за такой пустяк?
Хозяин помолчал и, убедившись, что его внушения проникли мне в самую душу, заговорил не столь страшным голосом:
