Дмитрий Сапега - Псы революции
Ведь, преодолев период пелёнок, он закономерно отправился в обычный детский сад, затем школу, где, в особенности в старших классах, и вкусил все прелести российской постсоветской жизни подрастающего поколения. Он воочию увидел это всё: повальная тяга к алкоголю и сигаретам его сверстников, мода на развратное поведение, особенно среди девушек, похоть и ложь, ставшие нормой, бессмысленное и жестокое насилие в молодёжной среде. И это не могло не вызвать диссонанс в душе Гектора, который со временем стал нарастать. Внутри себя он никак не мог смириться с тем, что мир в реальности совсем не тот, каким он построил его в своей душе посредством книг, где каждая книга, как кирпич, вкладывалась в фундамент его сердца, сооружая там незримый бастион нового мира. И вот этот оплот рушился, рассыпался в пыль и пепел. Так непрочна бумага, так агрессивна реальность и так предано сердце.
Обладая не особо крепким здоровьем и физическими возможностями, Гектору всё же часто приходилось драться с одноклассниками. Просто он был довольно начитанным и умным, соответственно получал более хорошие отметки в школе и это не могло не вызывать зависть остальных в классе. И он дрался, когда было нужно, не всегда удачно, силы часто были не равны, но была одна черта в его характере, которая и в дальнейшем часто помогала ему побеждать, это упорство. Он был настойчивым в достижении своих целей и, если так можно сказать, обладал сильным духом. А в борьбе это многое значит. Вот так и рос он, без друзей, но уже с врагами.
Гектор желал посещать секцию бокса, это было ему жизненно необходимо, ведь он чувствовал себя одним в огромном чуждом мире, с которым ему каждый день приходится, порою, до крови биться, но родители отдали его учиться в музыкальную школу по классу скрипки, говоря: "Зачем тебе бокс? Там тебе всю голову отобьют и дураком сделают". Кто знает, глупцу может ведь и проще живётся, он на многие вещи не обращает внимания, а, значит, больше доволен своей жизнью. Что плохого?
Музыкальную школу Гектор не бросил, хоть и много раз порывался, но воспитанный на уважении к своим родителям, воле отца не перечил, который, к тому же, был для него почти кумиром. Изрядно подвыпив, отец Гектора, любил рассказывать ему различные истории из своей молодости, а рассказать было что, ведь пока стабильная жизнь не сломала ему хребет, он был тем ещё бунтарём и мятежником. Тут и драки один на десять человек, тут и перестрелки с милицией, и уходы от погони, и путешествия в товарных вагонах поездов. Лихая была его молодость, что тут скажешь, а он, Гектор, сопляк, далеко ему даже до отца своего, не говоря уже про Наполеона Бонапарта.
А тут ещё как назло четырнадцать лет, гормоны бурлят, ну и первая любовь, конечно, неожиданно кружит юную голову, и дама сердца, как водится, уже отдана мерзавцу и негодяю. Могла бы и тебе всё отдать, но ты парень ещё не достаточно крут для этого мира, а потому бери свою шпагу и иди дальше, продолжай осаду Ла Рошели. Тут наш герой конечно и сам, несмотря на свой юный возраст, искал утешения в алкоголе и табаке, тяжело переживая безответную любовь и лавиной наваливавшийся душевный диссонанс. Но, как уже мы говорили, духом он был крепок, и нашёл в себе силы выйти из этого кризиса сердца, конечно, уже совсем иным. Более мрачным, угрюмым, возможно, даже более злым, и ещё более враждебно настроенным к миру. Он хотел биться с ним, во всеоружии противостоять ему, а значит во всём и всегда быть против него.
III. "Я всегда буду против..."
"Я всегда буду против" - звучало в его голове, как строчка из песни. Он и раньше стремился всегда быть против, и если все ликуют 9 мая на день победы, то Гектор решил, что немцы и власовцы ему более симпатичны, да и свастика красивее, нежели советская звезда. Так постепенно он пришёл в субкультуру наци-скинхедов, не потому что был прирождённым нацистом и гитлеристом, а потому чтобы быть против. Один, против целого мира, в пятнадцать лет это так будоражит кровь. Культивируемая в среде наци-скинхедов ненависть к лицам неславянской внешности и евреям, не находила особого отклика в душе Гектора, борьба с ними не как не входила в его планы противостояния с миром, ведь не они в самом деле причина всех проблем в России, да и в мире тоже. Идея национальной революции была, но дальше погоней за чёрными дел в среде бритоголовых наци как правильно не доходило. Вообще именно тогда впервые Гектор задумался над таким понятием как "революция", то есть коренное преобразование общества. Ведь это именно то, что ему и требовалось: в корне изменить этот мир, теперь только осталось узнать как. Требовался выход на новую ступень, шаг вперёд, и он вскоре представился. Знакомство с одним из наци по имени Сэм было поворотным моментом.
Сэм предложил ему пойти на футбол. Гектор с недоверием отнёсся к этой идее, потому что уже слышал от знакомых: "Ты что?! Не ходи на футбол. Ведь там же всех снимают на видео фээсбэшники". Но дальнейшее общение с Сэмом дало ему некоторые разъяснения. Он узнал, что существует такой футбольный фанатизм и околофутбол, который к самому футболу имеет весьма формальное отношение. Основная его идея заключалась в насилии, то есть в драках между фанатами различных клубов.
- Но зачем это нам? Зачем избивать таких же русских парней? - недоумевал Гектор.
- Это тренировка перед настоящими делами. Мы учимся драться, вырабатываем командный дух и можем лучше сплотить наши ряды. Когда придёт время для национальной революции, мы будем готовы, - спокойно отвечал Сэм.
А повод за что избить тех или иных русских парней долго искать не нужно - это или антифашисты, или модники и позёры, или просто пьяное быдло. Для ненависти порой нужен только повод. Но Гектор загорелся этой идеей, хоть и терпеть не мог футбол. "Тренировки! А потом и дела!" - вертелось в его голове, и с этой мыслью он рвался в драку, не на шпагах конечно и не на мечах, но для двадцать первого века сойдёт и так.
Первая его драка на этом поприще, как и первый блин почти комом, точнее мясом. Ну, то есть, половина его лица была синей и заплывшей, что глаза не было видно, некоторые головы после такого мысли об околофутболе покидали навсегда, но не голову Гектора, у него была цель, а значит нужно стиснуть зубы и дальше идти. Все щенки рано или поздно станут псами, вот только какими, жалкими и трусливыми, добрыми и преданными или злыми и агрессивными, зависит уже от их дрессировки. А дрессировка Гектора пошла полным ходом. Пусть он был далеко не самым первоклассным бойцом, но он был смелым, а смелость, как известно, города берёт. Гектор всегда был в первом ряду, бился до последнего, не щадил ни себя, ни противника, и конечно очень скоро снискал уважение так называемой основы. То есть, лидеров околофутбольного и наци-движения, заправлявшие всеми её делами и жёстко диктовавшие свои условия другим, неповиновение им могло неминуемо караться. А Гектора совсем скоро даже пригласили в фирму, от чего он, конечно, не отказался, ибо членство в фирме в шаге от принятия в основу, а быть основой - это власть и уважение, чего так желает юная душа. Вообще фирма - это такое объединение в околофутболе, куда входят основа и наиболее активные бойцы и деятели наци-движения. По крайней мере, так было в этом провинциальном городе, где лидеры движения были весьма деятельными и стремились собрать в свои руки как можно больше сфер влияния. "Фирмы" обычно придумывали себе красочные названия и должны были непременно драться с другими фирмами, как правило, они имели так называемое "окружение", то есть людей не входящих в "фирму", но дерущихся за неё и желающих в неё вступить. Ну, вот, и Гектор прошёл этот путь, и всё завертелось.
Драки, концерты, жизнь кипит. Да, музыку Гектор любил, и тут совсем ни причём музыкальная школа, музыка была в его сердце всегда, она играла артериями его тела как струнами, двигая его тело по жизни. В детстве он даже мечтал о своей музыкальной группе, и к стихам, которые иногда писал, старался дописать и нотную партитуру. Поэтому различные правые концерты стали для него неотделимой частью жизни. Именно на них он познакомился с субкультурой стрейт эдж, проповедующей отказ от алкоголя, курения и прочих наркотиков, а так же от беспорядочных половых связей. Собственно эти заповеди он и так соблюдал по совести, но начать относить себя к этой субкультуре означало ещё один камень протеста в огород современного мира, погрязшего в этих пороках. Но, к сожалению, в некоторых случаях стретейджеры ограничивались лишь отказом от алкоголя и курения, с прочими наркотиками, не брезгуя при этом порочной жизнью, таков вот всё-таки человек.
Что касается религиозных взглядов Гектора, то они были весьма сложны. Так повелось в том провинциальном городке, откуда Гектор был родом, что местное национал-социалистическое движение было сплошь неоязыческим, то есть проповедовало смутные верования дохристианской Руси, зачастую основанные лишь на современных мифах и представлениях, да ещё сдобренные языческими верованиями всех известных миру народов. Начиная от скандинавских викингов и заканчивая индийской мифологией и капищами древних фино-угров. Гектор, как выходец из обычной атеистической семьи, не был православным, но и не был чужд Бога, вот только какова его вера и где искать её. И тут, конечно, семена различных неоязыческих верований упали на алчущую почву его сердца, но корней не дали, и как всегда сработал принцип всегда быть против. Раз население России в подавляющем своём большинстве православное, значит нужно быть против него, что очень активно неоязычество и пропагандирует. Поэтому скорее не язычником, а антихристианином считал себя Гектор, почитывая одноимённое произведение Фридриха Ницше. Из этого религиозного отношения и будут вытекать некоторые его дальнейшие поступки. А пока жизнь его шла своим чередом, концерты и драки, тренировки и томительное ожидание грядущей революции, но два события, никак не связанных с собой, резко изменили курс его жизни.
