Бродяги Севера - Джеймс Оливер Кервуд

Полчаса спустя этот индеец вышел на вырубку, где стояли только что выстроенные дома новой фактории. Индеец направился прямо к зданию склада. Там, в конторе, где на полу лежал пушистый меховой ковер, какой-то мужчина разговаривал с женщиной и нежно держал ее за руки. Увидев их, индеец снисходительно усмехнулся. В окрестностях фактории Лак-Бен эту парочку не называли иначе как сакехевавин – влюбленные. Он был среди гостей на их свадьбе – они созвали на нее всех ближних и дальних соседей и устроили настоящий пир.

Когда индеец вошел, женщина приветливо улыбнулась ему. Она была настоящей красавицей. Ее глаза сияли, на щеках играл легкий румянец. Индеец дружески улыбнулся в ответ.

– Мы поймали медведя, – сказал он. – Только это напао (самец), а не медведица с медвежонком, Нанетта.

Чэллонер улыбнулся.

– Ну и не везет же тебе, Нанетта! – сказал он. – А я-то думал, что раздобыть для тебя медвежонка будет очень просто. И вот вместо этого – взрослый медведь! Придется выпустить его, Мотёг. Шкура у него в такое время года никуда не годится. Хочешь пойти с нами, Нанетта, и посмотреть, как мы его освободим?

Она кивнула и весело рассмеялась:

– Да, конечно! Это будет очень интересно – бедняга, наверное, совсем перепугался.

Чэллонер шел впереди с топором в руке, за ним Нанетта. Мотёг завершал шествие, на всякий случай держа ружье наготове. В ельнике Чэллонер осторожно срубил несколько веток, чтобы Нанетта могла без помех рассмотреть клетку и пленного медведя. Около минуты она затаив дыхание глядела на Нееву, который теперь в сильном возбуждении метался по своей тюрьме. Вдруг Нанетта вскрикнула, и ее пальцы больно сжали руку Чэллонера. Прежде чем он сообразил, что происходит, Нанетта раздвинула ветки и выбежала из ельника.

Возле ловушки лежал Мики, не покинувший друга в час беды. Он старался прокопать ход под нижним бревном и успел так измучиться, что ничего не слышал и не чуял. Нанетту он заметил, только когда она была в десяти шагах от него. Мики присел на задние лапы, в горле у него встал комок, мешая ему дышать. Несколько секунд он сохранял неподвижность, не спуская с Нанетты пристального взгляда. Затем, восторженно взвизгнув, он прыгнул к ней. Чэллонер с испуганным воплем выскочил из ельника, занеся топор над головой. Но прежде чем топор опустился, Мики уже обнимался с Нанеттой, а Чэллонер уронил от удивления свое оружие и громко ахнул:

– Мики!

Мотёг с удивлением смотрел, как новый фактор и его жена радостно гладят и тискают непонятного дикого зверя, в которого он, не задумываясь, выстрелил бы, если бы неожиданно встретился с ним на лесной тропе.

От радости Нанетта и Чэллонер совсем забыли про медведя в ловушке. Да и Мики, ошалевший от восторга при виде своего хозяина и хозяйки, тоже забыл про приятеля. Однако когда Неева напомнил им всем о себе, испустив громкое «уф!», Мики молнией бросился к бревнам, обнюхал нос Неевы, просунутый между бревнами, и отчаянно завилял хвостом, стараясь объяснить медведю, какое произошло чудо.

Чэллонера внезапно осенила невероятная догадка. Он медленно приблизился к огромному черному зверю в ловушке. С каким медведем мог подружиться Мики, как не с медвежонком, которого он поймал почти полтора года назад? Чэллонер перевел дух и внимательно осмотрел странных друзей. Мики ласково лизал коричневый нос, просунутый между бревнами! Чэллонер жестом подозвал к себе Нанетту и кивком указал на Мики с Неевой. Помолчав минуту, он сказал:

– Это тот самый медвежонок, Нанетта. Ну, тот, о котором я тебе рассказывал. Я прошлой весной застрелил его мать и связал его с Мики одной веревкой. Значит, они с тех пор так и не расставались! Теперь понятно, почему Мики убежал от нас тогда в хижине. Он вернулся к своему медведю!

Если вы отправитесь на север от Лепаса по реке Рэт или Грассбери, а потом спуститесь по Оленьей реке в Оленье озеро и поплывете вдоль его восточного берега, вы рано или поздно доберетесь до Кокрана и до фактории Лак-Бен. Это одно из самых красивых мест во всем северном крае. На факторию Лак-Бен привозят меха триста охотников и трапперов. И все они, а также их жены и дети прекрасно знают историю «ручного медведя с Лак-Бен», любимца и баловня красивой жены фактора.

Этот медведь носит блестящий ошейник и бродит на свободе в обществе гигантского пса. Ни один охотник, встретившись с ним, и не подумает выстрелить в него. Впрочем, медведь этот стал таким большим и толстым, что разлюбил далекие странствования. А потому в этих местах действует неписаный закон, запрещающий ставить медвежьи капканы и ловушки ближе пяти миль от фактории. Дело в том, что больше чем на пять миль этот медведь в леса не углубляется. Когда же наступают холода, а с ними и время долгого сна, медведь забирается в глубокий уютный погреб, который вырыли для него под складом. И зимними ночами там же, привалившись к теплому боку друга, спит и пес Мики.

1919

Молниеносный

Глава I

Воздух полнился странными и таинственными звуками полярной ночи. Ранние сумерки – предвестие долгих пасмурных месяцев – быстро опускались на замерзшую оконечность североамериканского континента за полярным кругом. Слой снега – твердого и зернистого, как крупинки сахара, – дюймов на шесть покрывал промерзшую землю. Было сорок градусов ниже нуля.

Сидя на гребне ледяного тороса, откуда открывался вид на белое полотно бухты, Молниеносный обозревал привычный ему мир. Наступала третья зима – третья Долгая Ночь в его жизни. И сумерки, возвещающие ее приход, будили в нем странное беспокойство. В отличие от сумерек на юге, полярные сумерки – это бескрайняя, сбивающая с толку серая мгла, и, как ни вглядывайся в нее, все равно ничего не увидишь. Земля и небо, море и суша слились воедино. Казалось, навсегда исчезли облака, небо, луна, солнце и звезды. Это было хуже ночи.

Скоро все станет как прежде, и Молниеносный вновь помчится наперегонки с собственной тенью, но пока вокруг было темно, как в яме. И в этой «яме» раздавались звуки, которые никогда не нравились Молниеносному, а временами вызывали в его душе острую тоску и странное чувство одиночества. Ветра не было, но в нависшей над землей серой пелене раздавались стенания и шепот, отчего маленькие белые песцы непрестанно тявкали. Молниеносный ненавидел песцов. Как никаких других